Энни Бэрроуз - Тайная страсть леди Эстер

– Она замечательно управляется с детьми, – заметила леди Молтон, проследив за направлением его взгляда. – Ах, как жаль!

– Жаль? Чего жаль? О чем вы? – Впервые после того, как его спутницей стала говорливая вдова, он почувствовал слабый интерес к тому, о чем она говорила.

– Ведь едва ли у нее появятся свои дети, – ответила она таким тоном, словно разговаривала с дурачком.

В ответ он лишь едва заметно поднял бровь, однако в другом поощрении леди Молтон не нуждалась. Как только лакеи уставили стол разнообразными мясными блюдами, пирогами и сезонными овощами, его соседка продолжала:

– Представляю, как вы удивились, когда ее представили вам и вашему обаятельному молодому другу. Ее поведение удивляет всех! – Леди Валерия цокнула языком, и положила себе на тарелку кусок пирога с бараниной. – Она всегда так себя ведет с холостыми джентльменами. Делается неуклюжей от смущения. Разумеется, ее сезон стал полной катастрофой.

Он уронил нож в блюдо с соусом бешамель. От смущения?!

Эта девчонка-сорвиголова с волосами, похожими на расплавленную лаву, вовсе не застенчива. Она вылезла из канавы и осыпала оскорблениями несчастного конюха, который пытался ей помочь. Сам он развернул упряжку так, чтобы лошади не испугались вида замарашки, которая бросилась в канаву, чтобы не попасть под их копыта. Ему еще не доводилось видеть женщину в такой ярости. И здесь, в доме, едва увидев его, она задрожала от гнева, а вовсе не от смущения. Она вспыльчива – и еще у нее дурные манеры…

– Она была дебютанткой в том же сезоне, что и старшая дочь сэра Томаса, моя племянница Генриетта. – Леди Молтон махнула вилкой в сторону молодой дамы в интересном положении. – Ради экономии, знаете ли. Генриетта стала миссис Дейвенпорт… – указала она на румяного молодого человека, сидевшего с ней рядом, – а Эстер опозорилась… – Она наклонилась к нему и понизила голос: – Убежала с бала у леди Джес-боро в слезах, и все над ней смеялись. После этого Эстер почти никуда не ездила. Она, представьте себе, занялась благотворительностью! Ну а после возвращения в Йоркшир принялась помогать своей тете Сьюзен вести хозяйство… Больше она уже не вернется в Лондон в поисках мужа. Бедняжка!

Леди Эстер явно принадлежала к числу созданий, которые часто встречаются даже в самых лучших семьях: бедная родственница. Все наконец объяснилось. И ее жалкие платья, и роль своего рода бесплатной экономки – несмотря на свой титул, она вынуждена полагаться на великодушие дяди и тети. И как она им отплатила?

Когда ее вывели в свет, она упустила возможность выйти замуж, не вовремя закатив истерику. И сейчас она нарушила доверие близких, слоняясь по округе в то время, когда должна была заботиться о благополучии гостей.

– Вы хмуритесь, милорд, – заметила леди Молтон. – Надеюсь, ее неподобающие манеры не оттолкнут вас от ее кузин. Ручаюсь вам, у них нет ее недостатков.

Да, подумал он, рассеянно глядя в сторону Джулии и Фиби, отчего обе с надеждой заулыбались. Хотя маловероятно, что они когда-нибудь станут законодательницами мод, он не сомневался, что его матушка с минимальными усилиями сумеет вышколить любую из них и научить вести себя в высшем обществе.

Зато леди Эстер никогда не станет респектабельной. В обществе такая, как она, – настоящая катастрофа; она проявляет неблагодарность по отношению к семье, принявшей ее под свой кров… Лорд Ленсборо пожал плечами. Нет смысла думать об этой девице. Ленсборо обернулся и смерил Эстер мрачным взглядом в тот же миг, когда она посмотрела на него с крайним презрением. Заметив, что он это видел, она покраснела и отвернулась.

В этот момент веснушчатый мальчик, сидевший по другую сторону от Эстер, звонко попросил:

– Тетя Хетти, расскажите о пике!

– Только этого не хватало… – вздохнула леди Молтон, беря бокал с вином.

– Да, о пике, о пике! – закричали еще два мальчика, подскакивая на месте.

Леди Эстер покосилась на дядю; сэр Томас отсалютовал бокалом, давая разрешение рассказывать.

– Итак, – начала она, – в тысяча четыреста восемьдесят пятом году жил-был воин, который служил сэру Мортимеру Грегори…

Леди Молтон повернулась к сэру Томасу:

– Том, нам обязательно слушать такое во время еды? Эти кровожадные истории отбивают у меня аппетит!

Наверное, леди Эстер услышала жалобу, потому что понизила голос, отчего дети наклонились к ней, привстав со скамьи, чтобы слышать каждое слово.

– Семейная история, Валерия, – рявкнул сэр Томас. – Молодежи следует знать, что оружие, которое развешано по стенам, – не просто украшение! Все эти предметы побывали в бою, милорд, – сообщил он лорду Ленсборо. – Грегори владели в этих краях землями с незапамятных времен. Много веков подряд нам приходилось защищать свой дом и своих женщин от самых разных угроз, мятежников и предателей…

– Мы никогда не сражались не на той стороне! – хором подхватили с полдюжины голосов с разных концов стола; все дружно подняли бокалы. Сэр Томас рассмеялся в ответ. Тихий голос Эстер потонул в радостных возгласах и детском визге. Очевидно, история о пике подошла к своему завершению.

Золотоволосая девочка забралась на колени к леди Эстер, широко раскрыв голубые глаза. А лорд Ленсборо неожиданно для себя обратился к ней:

– Вы считаете приемлемым пугать маленьких девочек такого рода историями?

За столом воцарилось неловкое молчание. Леди Эстер развернулась и прищурилась в ответ на его обвиняющий взгляд.

– Девочки с самого юного возраста должны знать, на что способны подлые создания – мужчины, – объявила она.

После того как дамы и дети ушли, лорд Ленсборо с бокалом портвейна в руке погрузился в мрачные раздумья.

Капитан Фоли, с присущей ему прямотой, заявил, что глупо обижаться на потенциальных невест за их охотничий инстинкт.

– Ленсборо, женщины корыстны. Те же нежные фиалки, которых передергивает при виде моего лица, готовы улыбаться горбатому карлику, если у него есть деньги, не говоря уже о титуле. Вы заблуждаетесь, если думаете, что отыщете такую, которая отличается от остальных.

Ленсборо представил, что осыпает дам из семьи Грегори выражениями, которые он обрушил на ершистую леди Эстер, и решил, что они все равно пресмыкались бы перед ним ради его титула и богатства.

Видимо, ему суждено жениться на женщине, которую он не сможет уважать. С этой грустной мыслью он допил свой портвейн.

Ему по-прежнему не давало покоя сегодняшнее происшествие. Его безрассудство едва не стоило жизни Эстер. Ее трудно назвать милой, тем не менее нельзя было забывать, что он – джентльмен. А ведь считая девушку нищенкой, он собирался возместить ее потери щедрой финансовой компенсацией. Разве он меньше должен ей теперь, когда узнал, что она благородного происхождения?

Жизнь бедной родственницы часто бывает почти невыносимой. Она особенно ранима, а люди его положения часто обижают таких, как она. Он должен дать ей понять, что не хотел ее обидеть… Словом, следует извиниться.

На протяжении всего ужина Эстер ощущала на себе взгляд маркиза, исполненный недоброжелательства. Он сидел во главе стола, одетый с головы до пят в черное, и ждал случая в очередной раз поддеть ее.

Она дала ему достаточно поводов презирать себя, хотя он и не знает всей правды. Ведь она вышла из дому без сопровождения. На его глазах набросилась с кулаками на его конюха и кричала на него, как настоящая мегера. И все же… он даже не спросил, не пострадала ли она.

Как ей хотелось набраться храбрости и высказать ему все, что она о нем думает! Разумеется, она этого не сделает.

Тетка и кузины очень хотят породниться с ним, ей придется общаться с ним как с родственником, ведь он женится на одной из ее кузин. Она не должна портить с ним отношения. Если он так плох, как ей кажется, его жене понадобится моральная поддержка, которую она охотно окажет.

– Вижу, он тебе не нравится, – заметила Генриетта.

– Да, совсем не нравится, – согласилась Эстер.

– Тебе не нравился ни один мужчина, с которым тебя знакомили. Во время нашего сезона мне показалось, что новые знакомые откровенно приводили тебя в ужас.

– Да, – согласилась Эстер. – Как и большинство их матушек.

– Ах, некоторые дамы-патронессы были так жестоки, когда обсуждали твою внешность, как будто есть что-то плохое в веснушках и рыжих волосах. Очень хочу, чтобы ты нашла милого, доброго человека, который сумел бы тебя оценить. Ты ведь очень хорошенькая, когда забываешь о своей застенчивости, не краснеешь и не заикаешься всякий раз, как мужчина приглашает тебя на танец!

– Знаешь, я счастлива здесь, с твоими родителями, мне вообще не хочется выходить замуж…

– Но ведь ты не станешь всю неделю прятаться от нас из-за своей застенчивости?

– Я не смогу спрятаться, даже если бы и хотела, – вздохнула Эстер. – Твоя матушка строго запретила мне уклоняться от бесед с гостями, а дядя Томас ее поддержал.

– И они совершенно правы.

Дверь открылась, и первые джентльмены вышли в гостиную. Фиби и Джулия тут же засеменили к фортепиано и принялись расставлять ноты, которые они разучивали для сегодняшнего развлечения.

– Господи помилуй! Лорд Ленсборо и мистер Фаррар, – вздохнула Генриетта, поднося платок ко рту. Склонясь к Эстер, она понизила голос: – Гарри Молтон говорит, они славятся тем, что производят смятение среди дам. Их называют «Марс и Аполлон», – продолжала Генриетта. – Один серьезный брюнет, второй – веселый блондин, и оба – обладатели огромных состояний.

Эстер скривила губы, переводя взгляд с одного на второго, когда те задержались в дверях, оглядывая собравшихся. Надменный пэр с черным сердцем и самодовольный золотой денди.

– Ах, – вздохнула Генриетта. – Лорд Ленсборо смотрит прямо на тебя с таким странным выражением на лице… Как будто ты его чем-то оскорбила… наверное, все дело в том, как ты ему отвечала за ужином. Знаешь, тебе в самом деле не стоит говорить так резко – что на тебя нашло?