Энни Бэрроуз - Тайная страсть леди Эстер

Лорд Ленсборо примерно представлял себе ответ.

– Горничная случайно обнаружила ее наверху, в бельевом шкафу; она свернулась там калачиком.

– Не в мансарде? – с кривой улыбкой уточнил он.

Его мать нахмурилась:

– Бельевой шкаф находится в мансарде… да. Я только что так и сказала. Но какая разница?

– Где же она сейчас?

– Мы отвели ее в детскую и заперли там. Сейчас ее осматривает врач.

– Вы поместили ее в детскую? – На окнах детской имелись решетки. Он понизил голос до шепота: – Матушка, она не любит врачей.

– Доктор Фотергилл славится своим умением обходиться с нервными больными.

– Вы намекаете на то, что Эстер безумна?

– Что еще мне остается думать? Она появляется на пороге как в тумане, среди ночи бродит по дому, пугает слуг тем, что прячется в бельевом шкафу!

– Я вверил ее вашим заботам, – заговорил лорд Ленсборо с матерью тоном, которого она раньше никогда не слышала. Ярость, пылающая в его глазах, дотла спалила самоуверенность леди Огасты. Бледная и дрожащая, она опустилась в ближайшее кресло. – К черту приличия! – воскликнул он, выходя из комнаты. – Я забираю ее с собой в Чаллинор-Хаус.

Когда за ним захлопнулась дверь, леди Огаста встала с места и задумалась. Насколько хорошо она на самом деле знает своего сына?

Лорд Ленсборо взбежал в детскую, перепрыгивая через две ступеньки, и вошел туда без стука.

Хотя дверь, которую он распахнул, с грохотом ударилась о стену, фигура, лежащая на кровати, оставалась зловеще неподвижной.

– Что вы с ней сделали, черт побери?

Лорд Ленсборо сверлил взглядом высокого мужчину во фраке, склонившегося над неподвижным телом Эстер, как стервятник.

– Вы, должно быть, несчастный жених, лорд Ленсборо? – При виде сочувственной улыбки доктора его светлости захотелось врезать эскулапу в челюсть. Краем глаза он заметил какое-то движение и впервые понял, что Эстер не отдали всецело на милость доктора. На него наступала Эм, сжав кулаки:

– Я ни за что не позволю увезти ее в сумасшедший дом, вы… вы… чудовище! – Глаза ее пылали яростью не меньше, чем у него. – Я буду до последнего дыхания сражаться против такой несправедливости!

Он напустился на доктора:

– Сумасшедший дом? И вам хватает наглости предположить, что леди Эстер следует изолировать от общества?!

На лице врача появилось снисходительно-вкрадчивое выражение.

– В подобных делах период времени, проведенный вдали от суеты, часто оканчивается заметным улучшением.

– Мисс Дин, – протянул Ленсборо, не сводя взгляда с врача, – будьте добры, выйдите, пожалуйста. То, что я собираюсь сказать этому шарлатану, не предназначено для ваших ушей.

Услышав, как он отзывается о докторе в выражениях, которые она считала совершенно заслуженными, Эм умерила свой пыл по отношению к лорду Ленсборо.

– Вы не позволите ему повлиять на ваше суждение?

– Этому дураку? Как будто я способен воспринимать всерьез что-либо из сказанного им!

– Полностью поддерживаю ваше решение удалить юную леди из комнаты, милорд, – хладнокровно заметил доктор Фотергилл, когда Эм вышла. – Наш разговор затронет вопросы, которые не подходят для невинных ушей.

– Что вы хотите этим сказать?

– Милорд, мне нелегко дался вывод о необходимости изолировать пациентку. Ее разум глубоко взволнован. Леди Чаллинор, ваша добрая матушка, сообщила мне, что юная особа всегда была в высшей степени возбудимой. Возможно, волнение от предстоящего брака с такой важной персоной, как вы…

– Вы с моей матушкой придаете слишком большое значение пустякам. – Он не собирался предавать доверие Эстер, рассказывая о том, что с ней случилось, такому подхалиму. – Ей приснился страшный сон, она вышла взять стакан воды и, полусонная, заблудилась в незнакомом доме. Там, где она выросла, у нее были апартаменты на верхнем этаже.

Доктор поднял руку и снисходительно произнес:

– Увы, если бы дело было только в этом! Но, видите ли, я имел продолжительную беседу с пациенткой. Хотя вначале она не хотела мне доверяться.

Лорд Ленсборо сжал кулаки. Эстер терпеть не могла докторов, однако этого человека ей явно навязали, а затем он неизвестно что из нее вытянул…

– Я умею лечить подобные недомогания, – доктор презрительно усмехнулся. – Вскоре она отнеслась ко мне с доверием. Примерно то же самое бывает с католиками, которые исповедуются в грехах своему духовнику.

– Эстер ни в чем не виновна!

– Да, конечно. Учитывая природу ее болезни, я счел своим долгом осмотреть ее и установил, что она… – он понизил голос, словно не желая, чтобы их подслушали, – virgo intacta[2].

Лорд Ленсборо сам не сознавал, как подскочил к доктору и опомнился, только когда схватил его за горло.

– Милорд, успокойтесь! – прошипел доктор Фотер-гилл, медленно багровея. – Осмотр был лишь поверхностным после того, как она заснула… в присутствии другой девицы… сугубо профессиональный…

Он отдернулся от доктора, как будто само прикосновение к нему было заразным.

– Профессиональным? Вы подвергаете мою невесту интимному осмотру без моего позволения и называете это профессиональным? Да за это я вас в порошок сотру!

Доктор дрожащими пальцами поправил галстук.

– Думаю, что нет, милорд. Бред, которым она страдает, оказался такого странного и исключительного свойства, что у меня не оставалось другого выхода, кроме как проверить, нет ли под ним каких-либо оснований. Вряд ли вы захотели бы жениться на женщине, которая в самом деле перенесла такие испытания, как те, о которых она бредит.

– Убирайтесь!

– Уверяю вас…

– Нет, это я уверяю вас. Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я вышвырну вас сам. В окно, если понадобится!

Доктор хладнокровно вышел из комнаты. Не было смысла спорить с такими богатыми и влиятельными клиентами, как этот маркиз. Если он хочет жениться на сумасшедшей, это целиком и полностью его дело. Он предупрежден. Надо лишь выписать большой счет за сегодняшнюю консультацию.

Лорд Ленсборо несколько минут молча смотрел на Эстер, мучимый угрызениями совести.

– Прости меня, любовь моя, – сказал он, подходя к камину и звонком вызывая горничную. – Нельзя было оставлять тебя здесь одну. – Он склонился над ее кроватью, отбросил прядь медных волос с ее воскового лба. – Я увезу тебя в Чаллинор-Хаус, и мы поженимся по специальному разрешению.

– Ну уж нет! – Эм незаметно прокралась в комнату, как только ее освободил доктор. Она встала у постели больной, как львица, которая охраняет своего детеныша. – Эстер никуда не поедет, если сама не захочет. И вы не увезете ее отсюда, как мешок, пока она без сознания, и не спрячете ее у себя дома!

– Мисс Дин, я хочу одного: заботиться о ней.

– А может быть, после того, что с ней произошло, она не захочет, чтобы вы о ней заботились! Возможно, она вообще не захочет выходить за вас, не говоря уже о какой-то тайной церемонии, как будто вы ее стыдитесь!

Он склонил голову. Эм лишь произнесла вслух страшную мысль, которая мучила его с той ночи, когда он вошел к ней в комнату на постоялом дворе.

– Вы правы.

– Что?

– Я подожду, пока она проснется, и сам все ей скажу. Я поступлю так, как решит она. Что бы она ни решила.

– Вот как… – лишенная возможности отстаивать свою точку зрения, Эм выглядела довольно обескураженной.

В дверь поскреблись – это пришла горничная Клотильда, за которой следовала его мать. Горничную он прогнал, приказав ей только упаковать вещи Эстер и проводить свою хозяйку в Чаллинор-Хаус.

Эм он послал за чаем для своей матери, с которой, как он мрачно объявил, он желает перекинуться словом с глазу на глаз.

– Я поручил ее вашим заботам! – обвинил он мать, как только они остались одни. – И что же? Вы нашли ее в расстроенных чувствах, ей требовалась помощь, но вы напустили на нее какого-то грубияна доктора, который вырывает у нее признание о событии столь болезненном, что она попросила меня никому о нем не рассказывать! Затем он одурманивает ее каким-то зельем и подвергает самому бесстыдному и неприличному осмотру! – Он встал. – Я должен был помнить, что вы не способны к состраданию. Вас никогда ничего не заботило, кроме внешних приличий. Разве вы пролили хоть слезинку по Бертраму?

Леди Огаста ахнула и не глядя опустилась в кресло.

– На что вы намекаете? – Она сделала вид, что не слышала болезненных личных уколов и сосредоточилась на том, что потрясло ее почти так же сильно. – Что за событие?

Он смерил мать неприязненным взглядом:

– Эстер похитил негодяй, охотник за богатым приданым, который думал склонить ее выйти за себя замуж под угрозой изнасилования. Он одурманил ее и отвез на постоялый двор, где собирался совершить свое гнусное преступление. По счастливому стечению обстоятельств на том же постоялом дворе оказался я, мне удалось ее спасти. Удивительно ли, что с тех пор ей снятся страшные сны? Что поездка сюда была для нее почти невыносимой? Я никогда не забуду, как она кричала, проснувшись среди ночи на постоялом дворе, когда воспоминания об угрозах были еще свежи.

Его мать схватилась рукой за горло.

– Это случилось…

– Чуть меньше недели назад. Для нее страшные воспоминания еще болезненно свежи.

– Я и понятия ни о чем не имела!

– Конечно, не имели. Неужели вы думаете, что ей было бы приятно, если бы о происшествии стало известно?

– Нет. – Леди Огаста выпрямилась и посмотрела сыну в глаза. – Ни одна благородная леди не станет о таком говорить. Ни одна леди не восстановит равновесие сразу же. Это я понимаю.

Его ярость сменилась горечью.

– Очень жаль, что из-за вашего… рвения мне пришлось нарушить слово, данное Эстер.

Его мать и глазом не моргнула.

– Кроме меня, никто ничего не узнает.

Лорд Ленсборо сел на стул рядом с узкой кроватью и взял безвольную руку Эстер в свою.

– Я побуду с ней, пока она не проснется.