Кэтрин Коултер - Тайная песня

Слушайте! Слушайте!

Дария уставилась на Роланда в восхищении, не замечая, что взволнованная служанка перелила вино в ее кубок и оно вытекает через край. Речь, которую только что произнес ее муж, была блестящей и трогательной. Она впервые слышала все это.

Молодая женщина слегка повернулась и увидела, что мать смотрит на нее. Дария быстро опустила глаза, взяла свой кубок и пригубила вино.

"Я значу для него не больше, чем один из мулов, доставивших ему богатства”, – подумала она.

Медленно поднявшись со стула, Дария вышла из зала. Только один человек проводил ее взглядом.

– Скоро пойдет дождь. Ты скучаешь по Уэльсу и бесконечным дождям, которые вымочили тебя до нитки?

Дария стояла у северного крепостного вала, стараясь увидеть море, но видела только лунный свет на зеленых склонах холмов. Вечер был теплым, в воздухе пахло приближавшейся грозой.

– Скучаю.

– Почему ты покинула большой зал? По-моему, я выбрал удачное время для того, чтобы отпраздновать отъезд Барнелла. Я думал, что ему понравится прощальный вечер, если я наполню его смехом, и шутками, и замечательным угощением Элис.

– Не беспокойся, Роланд, он веселится, как и все остальные.

– Почему же ты ушла? Дария пожала плечами.

– Какая разница, там я или нет. Все это, – она обвела вокруг рукой, – твое. Полагаю, ты доволен, Роланд, ведь ты считаешь, что получил это ценой лжи и бесчестия. Надеюсь, каждая овца доставит тебе наслаждение, а каждый сноп пшеницы – бесконечный восторг.

– Твои слова согревают меня, Дария, но ты недоговорила. Почему ты не пожелала мне радоваться многочисленным стадам, что пасутся на восточных землях?

Ее глаза вспыхнули от ярости, но она сдержалась и, отвернувшись от него, прислонилась к каменной крепостной стене.

– Похоже, ты слишком много выпила? Она покачала головой.

– Значит, плохо себя чувствуешь? Молчание.

– Тебя не рвало уже целую неделю. Если тебя сейчас тошнит, это ненормально. Скажи.

Дария подивилась его наблюдательности, но ничего не сказала и с глубоким вздохом повернулась к мужу.

– Меня не тошнит. Я пойду погуляю. Спокойной ночи, Роланд.

– Нет, ты вернешься со мной в большой зал и останешься со своими гостями.

– Они твои гости, Роланд. Я не имею к этому никакого отношения. Я здесь ничто, и они ничего для меня не значат.

Он коснулся ее рукой и сказал:

– Без тебя и твоего великолепного приданого я не смогу сделать замок таким, каким я замыслил его. Благодаря тебе я увеличу свои стада, найму больше воинов, привезу новых крестьян и куплю предметы роскоши, чтобы создать уют. Благодаря тебе, Дария, я верну моему дому его былую славу сейчас, а не в туманном будущем.

Но это был его дом, так же, как и все то, что досталось ему благодаря женитьбе. Ей удалось проскочить мимо него, и она побежала по узкой дорожке, ведущей от крепостной стены к широкой лестнице внутреннего двора.

Роланд смотрел ей вслед. Дария двигалась осторожно, даже в гневе не забывая о ребенке во чреве. Проходя через двор, она старательно обходила лужи и спящих козлов. Роланд отвернулся и занял место Дарии у крепостной стены, облокотившись на парапет. Ночной ветер усилился. Неожиданно Роланд вспомнил слова отца, когда он рассказал ему о предательстве Иоанны Тенесби.

"Послушай, мой мальчик, – сказал тогда отец, – ты оказался в дураках, но это не сломило тебя. Твоя гордость задета, а сердце ранено, но не больше того. Эти горькие чувства пройдут, они не вечны. Когда-нибудь ты услышишь о человеке, который женился на Иоанне, и пожалеешь беднягу. Теперь ты станешь мудрее и поймешь, чего следует искать и чего избегать в своей избраннице. Честность, Роланд, честность – это то качество, которое редко встречается как в мужчине, так и в женщине. Когда ты найдешь честность, можешь считать себя победителем”.

"Честность”, – повторил Роланд. Это действительно редкое качество, и он не нашел его до сих пор.

Он отвернулся от крепостной стены. К сожалению, с каждым днем он сам становится все более бесчестным.

Только сегодня он почувствовал слегка округлившийся живот Дарии и подумал, будет ли ребенок похож на графа Клэра.

Кэтрин Фортескью чувствовала себя превосходно. Она сидела в маленьком саду позади замка. Стояли жаркие дни, но ветви деревьев надежно защищали ее от солнечных лучей. Женщина сделала еще один стежок в платье, которое шила для дочери, и засмеялась, удивляясь себе самой – ей казалось, что она давно разучилась смеяться. Потом засмеялась громче, очарованная звуком собственного смеха, радуясь вновь обретенной свободе, и запела. Голос у нее был не сильный, но приятный, и она пела до тех пор, пока не услышала за спиной покашливание сэра Томаса. Женщина обернулась и улыбнулась ему.

– Вам мешает этот шум, сэр Томас?

– Нет, я пришел взглянуть на вас и согреть свои старые кости.

– Старые кости! Глупости, сэр. Вы еще молодой человек.

– Если вам доставляет удовольствие так говорить, я возражать не буду. – Он уселся рядом с ней на каменную скамью, на которой любила когда-то отдыхать его бабушка. Так много воды утекло с тех пор, так много событий произошло, прежде чем он стал тем, что есть…

– Я рада, что вы еще не уехали, – призналась Кэтрин, глядя ему прямо в глаза.

– Меня попросил задержаться Роланд. – Сэр Томас пожал плечами и добавил:

– В любом случае я не могу остаться. Ваша милая дочь… – Его голос сорвался. – Нет, не спрашивайте меня, Кэтрин, потому что я не понимаю, что между ними происходит. Я у них вроде посредника, к которому они обращаются, чтобы поболтать. Хотите, чтобы я ушел?

Она отрицательно покачала головой и сделала еще один ровный стежок.

– Вы умная женщина, – сказал он, наматывая на пальцы длинную травинку. – Не вмешиваетесь в их отношения и относитесь к своему зятю с уважением и добротой. Вы не показываете ему своего недовольства, когда видите бледное лицо Дарии, не стараетесь поучать свою дочь, как ей вести хозяйство.

Кэтрин усмехнулась:

– Я ленива, сэр. Зачем мне работать, когда Дария хочет быть хозяйкой?

– Не правда, миледи. Вас заставляет молчать ваша мудрость и любовь к дочери.

– Ну что ж, сэр Томас, я, как и вы, не буду противиться, если вы хотите сделать мне комплимент. Сэр Томас помолчал, а потом участливо спросил:

– Ваши синяки прошли? Леди Фортескью сжала кулаки.

– Я бы убила графа Реймерстоуна, будь он здесь. Когда я уеду отсюда, я нанесу ему визит и выскажу все, что думаю о его подлой душонке. – Она задрожала от ярости. – Дэймон Лемарк – ничтожество, сэр Томас. У него нет ни жалости, ни чести, а его душа погрязла в пороке. Ему доставляют удовольствие страдания других. Я желаю ему смерти и уверена, что он получит по заслугам.

– Он бы убил вас, если бы Барнелл не привез вас сюда.

– Не думаю. Раньше он бил меня сильнее. Глаза сэра Томаса расширились от ужаса.

– Я должен сказать Роланду. Это его долг отомстить.

– Если вы скажете это Роланду или моей дочери, я назову вас лжецом. Оставьте, сэр Томас, не надо. В Реймерстоуне жила другая женщина. Теперь с вами сидит новая Кэтрин, которая смеется и поет, как ласточка. Эта женщина считает себя самой счастливой на свете. Посидите здесь, сэр Томас, я принесу вам эля. Не возражаете?

Сэр Томас восхищенно смотрел, как она грациозно направляется к кухонным постройкам. Он считал ее необыкновенной женщиной.

Дария прекратила разговор с молочницей, услышав цокот копыт. Она вытерла руки о передник и быстро вышла во внутренний двор замка. Это были Грелем де Мортон и трое его людей. В черно-серебристой кольчуге, на огромном боевом коне, он напоминал древнего воина, и Дария задрожала от страха. Но Грелем улыбнулся и крикнул:

– Роланд! Иди скорее сюда, я хочу передать тебе слова Денвольда и Филиппы.

Роланд выбежал к нему, добродушно ворча что-то себе под нос, и похлопал друга по плечу. Мужчины обнялись, и лорд Грелем спросил:

– Где твоя жена, Роланд?

– Я здесь, милорд. – Дария присела в глубоком реверансе.

Тот несколько минут молча смотрел на нее.

– Мы с Кассией ужасно волновались за вас, Дария. Я извелся от страха, когда перепуганные конюшие вернулись без вас.

– Простите, милорд. Я поступила безрассудно. Грелем подошел к ней и рукой в перчатке нежно поднял ее подбородок. Он всматривался в лицо женщины, не обращая внимания на то, что ее муж стоит рядом, а на дворе полно слуг и гомонящих детей. Роланд раздраженно произнес:

– Я сразу же послал к тебе гонца, Грелем, с известием, что моя жена в безопасности. Грелем обернулся к другу.

– Кассия нервничает, Роланд. Она хотела, чтобы я убедился в том, что Дария хорошо чувствует себя в новом доме и младенец тоже. Поэтому я прибыл сюда воспользоваться вашим гостеприимством.

– О Господи! – воскликнула Дария. – Пожалуйста, милорд, проходите в зал. Моя мама сейчас у нас, и я хочу вас познакомить. Вы знаете сэра Томаса?

Роланд последовал за своей женой, которая, не переставая болтать, подобрала юбки и слишком быстро, подумал он с внезапной тревогой, пробежала по мощеному двору и взлетела по широким каменным ступеням в большой зал.

– Ты смутил мою жену, Грелем. По-моему, всему виной необычное сочетание твоего свирепого вида и изящных манер. Как поживают Кассия и ребенок?

– Они здоровы. Извини, Роланд, но мне ни разу не пришло в голову, что Дария была так несчастна в Уолфетоне.

Роланд неловко поежился.

– Пусть Рольф приведет твоих людей в зал. Дария уже, наверное, приготовила достаточно эля, чтобы утолить жажду всех мужчин нашего замка.

Роланд повернулся и направился в зал. Грелем де Мортон медленно последовал за ним, вспоминая слова Кассии:

"Я тревожусь, Грелем. У них разлад, но Дария любит Роланда, несмотря ни на что. Пожалуйста, выведай, в чем дело, и постарайся все уладить”.