Кэтрин Коултер - Тайная песня

Дария отошла. Она не хотела, чтобы ее захватили в плен, и потребовали выкуп.

Она выпрямилась и направилась к Генриетте; та, завидев хозяйку, подняла голову и громко заржала.

– Тише! Молчи, Генриетта! – Дария подбежала к кобыле и вскочила в седло. Но было слишком поздно, до нее донеслись крики и звук приближавшихся шагов. Чьи-то руки схватили ее за лодыжки и стащили на землю, поймав за талию, прежде чем она упала.

Дария вспомнила, как дрался Роланд, и ударила человека локтем по шее, а коленом в пах, не переставая брыкаться и извиваться в попытке освободиться. Незнакомец взвыл от боли и ярости, но тут еще один оборванец приблизился к ней и крепко стиснул ее руки.

Дария задыхалась, бешено вырываясь из рук державших ее мужчин, но они были сильнее. Один из них, с налитыми кровью глазами, тот, которого она ударила локтем, замахнулся на нее, но в тот же миг раздался чей-то окрик:

– Не бей ее, Алан!

– Она чуть не вырвала мне горло, сука! Где соплячка научилась так драться?

– Не бей ее, – повторил его приятель, хорошо одетый толстяк, и торопливо приблизился к ним.

Дария постаралась успокоить сильно бьющееся сердце. К горлу подступала тошнота, но она сумела подавить ее.

– Ну что ж, это хорошенькая голубка, – пробасил толстяк, останавливаясь перед Дарией. – Хорошенькая и молоденькая, очень молоденькая. Кто ты, голубка?

Сказать ему? Но не повредит ли это Роланду? Что делать? Мужчина выглядел уже не таким добродушным, каким показался ей вначале.

– Молчишь? Ты не похожа на немую. Она покачала головой и промолвила:

– Я боюсь. Ваши люди причиняют мне боль.

– Конечно. Ведь ты чуть было не убила моего Алана. Мужчина не любит, когда женщина так ведет себя с ним. Это унижает его и приводит в ярость. Отпустите ее, парни, но держите с ней ухо востро.

Алан выругался и вывернул ей руку, прежде чем оттолкнуть.

– Кто ты? – снова спросил толстяк, – Меня зовут Дария.

– Красивое имя, очень красивое, но, клянусь всеми святыми, оно ни о чем мне не говорит. Из какого ты рода?

– Мой дядя – граф Реймерстоун.

– – Эта сучка лжет!

– Алан, мой мальчик, пожалуйста, успокойся. Если она лгунья, я верну ее в твои нежные объятия. Где живет твоя семья, девочка? Почему ты путешествуешь здесь совсем одна? Посмотрите только на эту прекрасную кобылу. Держу пари, что в ее толстом брюхе овес и пшеница, а не мокрая трава. Ты ведь не простолюдинка, голубка. Верно?

– Я – гостья лорда Грелема де Мортона. По крайней мере была ею до сегодняшнего дня.

– Опять ложь, мастер Ганлз! Я слышал, что де Мортон очень любит свою жену. Он бы не позволил этой шлюхе оставаться в его доме под носом у леди Кассии.

На сей раз толстяк, мастер Гайлз, не бранил Алана и не приказывал ему замолчать. Он прищурился и медленно поднял руку. Глядя на эту полную и слишком белую руку, Дария почувствовала отвращение. Его пальцы с длинными ногтями коснулись ее шеи. Она вздрогнула и чуть не отпрянула назад, но заставила себя сохранять хотя бы внешнее спокойствие. Неожиданно толстые пальцы с силой вонзились ей в шею, и она огромным усилием воли подавила крик.

– Говори правду, голубка, не то я вырву твой язык.

Он стоял возле нее, обдавая ее своим горячим дыхйнием. Дария слышала, как рассмеялся Алан, а какая-то женщина охнула. Тошнота поднималась из глубин тела, и сейчас она не могла ничего с этим поделать.

– Пожалуйста… – Он сжал пальцы, и Дария запрокинула голову, судорожно хватая ртом воздух.

Потом резко отшатнулась, тяжело упала на колени, и ее вырвало.

Толстяк смерил ее презрительным взглядом и обратился к стоявшему поблизости:

– Когда она кончит блевать, отведи ее в лагерь. Мне хотелось бы с ней потолковать. Возможно, нас ждет хорошее вознаграждение. А ты, Алан, оставь ее в покое. Я не хочу, чтобы пострадало ее красивое тело или были сломаны кости. Чую, мы будем довольны ее внезапным появлением.

Дария ощутила чьи-то пальцы на своем плече и вздрогнула. Ее по-прежнему мутило.

– Знай, девочка, что если ты и дальше будешь мне лгать, тебе не поздоровится.

В данный момент Дарию нисколько не интересовало, что сделает с ней этот человек. Внутри у нее все свело. Она стояла на коленях, опустив голову и ожидая, пока пройдет тошнота.

– Скорее! – крикнул Алан, толкнув ее в бок.

– Не трогай меня, грязное животное! Ты слышал, что сказал твой жирный хозяин?

– Ха! Похоже, у тебя вышла еще не вся желчь? – Он грубо схватил ее за локоть и рывком поднял на ноги. Только гордость заставила Дарию расправить спину.

Она могла бы пойти рядом, с ним. Но ему хотелось унизить ее, волоча за собой. Женщина спотыкалась, как запойный пьяница, отчаянно стараясь сохранять равновесие.

Когда они пришли в лагерь, Алан отпустил ее.

– А, маленькая голубка. Садись. – Дария взглянула на толстого мастера Гайлза. Тот сидел у костра на красивом резном стуле и жевал здоровенный кусок индейки, в окружении оборванных мужчин и женщин.

– Кто вы?

– Я? Я мастер Гайлз Фаунтенонт, чего уж там скрывать. В этих краях меня считают царственной особой, купцом, человеком недюжинных талантов – одним словом, большим человеком. А это мои люди, преданные мне до гроба. Не так ли, милашка? – Он схватил за руку проходившую мимо женщину и посадил к себе на колени. Та захихикала и повернулась к нему лицом, чтобы он мог покормить ее мясом. Дария смотрела, как она вгрызалась в индейку своими крепкими белыми зубами. – А теперь слезай и принеси этой сучке что-нибудь поесть. Я не хочу, чтобы она умерла от голода, прежде чем я решу, как с ней поступить. Ее желудок вывернуло наизнанку от страха. Мы должны снова его набить.

Женщина слезла с его толстых колен и пошла к котелку с едой, стоявшему на углях. Мастер Гайлз сказал:

– Я еду в Труро, в свой собственный роскошный дом. Все это, – он обвел рукой вокруг себя, – не более чем приятная передышка.

Один из мужчин поперхнулся и сплюнул косточку. Женщина принесла Дарии толстый ломоть хлеба с медом и кубок с элем, которые та приняла с благодарностью. Когда она утолила жажду, мастер Гайлз потребовал:

– Ну а теперь говори правду, не то Алан разорвет твое красивое платье и познакомится с твоим несомненно красивым телом.

Дария решительно вздернула подбородок.

– Я замужем за Роландом де Турне. Он оставил меня в Уолфетоне, а сам отправился в свой новый замок, Тиспен-Ладок.

Мастер Гайлз несказанно удивился, услышав эти слова, но не подал вида.

– Так, значит, это он покупает землю сэра Томаса Ладока? Что ж, симпатичный маленький замок, где больше вонючих овец, чем людей. Говорят, твой муж – храбрый рыцарь, к которому благоволит сам король. Да, ты рассказала интересную сказку, голубка.

– Это правда.

Мастер Гайлз ни на минуту не усомнился в этом. Просто он не знал, что ему делать.

– Почему же ты оставила замок де Мортона, да к тому же совсем одна? Это неосмотрительно с твоей стороны.

Дария проглотила еще один кусок хлеба, намазанный медом, давая себе время поразмыслить над ответом, но так ничего и не придумала. Мастер Гайлз был не глуп, и его не так-то просто было одурачить. Лучше сказать правду.

– Мой муж приказал мне оставаться в Уолфетоне, но я очень по нему скучала. Мне пришлось уехать тайком, чтобы лорд Грелем не узнал.

Толстяк тяжело поднялся со стула. Он хлопнул в ладоши, и одна из женщин бросилась к нему с влажной тряпицей. Мастер Гайлз обтер ею лицо и руки и вернул назад. Он был подобен королю в царстве нищих. Если бы Дария не испытывала такого страха, она бы рассмеялась его спеси.

– Я подумаю, что с тобой делать, голубка. – Уже отойдя от нее, он бросил через плечо:

– Роланд де Турне… Да, здесь есть над чем подумать.

Рослая молодая женщина дала Дарии одеяло и сказала ей сесть поближе к огню. Но ее не оставили в покое. Чуть позже к ней подошел Алан, поигрывая длинной веревкой. Он опустился на землю возле нее и, когда она попыталась отстраниться, крепко вцепился ей в плечо.

– Перевернись на живот, сука.

И, не дожидаясь, пока Дария исполнит приказание, он грубо толкнул ее на живот, а затем быстрым движением скрутил ей руки. Веревка обвилась вокруг ее запястий, сначала один, а потом и второй раз. Алан натянул веревку, и Дария громко застонала от боли.

– Зачем ее мучить, Алан? – раздался женский голос. – Ты злишься, потому что она ударила тебя. А чего бы ты хотел – чтобы она смеялась и шутила, когда ее берут в плен?

Алан грубо выругался и сильнее натянул веревку, затем поднялся и с ненавистью посмотрел на Дарию. Наконец он ушел, оставив пленницу одну.

Дария долго лежала неподвижно. В конце концов она перекатилась на бок, лицом к затухающему огню. Становилось прохладно. В лагере наступила мертвая тишина. Время от времени она начинала дремать, но быстро просыпалась от страха, который высасывал из нее все силы. У нее затекли руки. Она уставилась на потрескивающие дрова, прислушиваясь к крику совы и пофыркиванию лошадей. Дай Бог, чтобы Генриетту накормили и чтобы с младенцем в ее чреве ничего не произошло. Слезы жгли ей глаза. Она хотела только соединиться с Роландом, но неожиданно попала в беду и снова оказалась пленницей.

Она вспомнила об Алане, таком же оборванце, как и другие, только более злом и порочном, и содрогнулась. Потом о мастере Гайлзе, о его белых толстых руках и вкрадчивом голосе и задрожала еще сильнее.

Ночь была темной. Только молодой месяц светил на небе. Легкий ветерок играл с ветвями дубов, и их шелест заставлял ее вздрагивать от страха.

Дария проснулась на рассвете, поскольку связанные руки онемели и болели. Ей хотелось рыдать от жалости к себе. Какая же она дура! Пожертвовала безопасностью Уолфетона и ради чего?! Глупая девичья фантазия не имела ничего общего с реальностью. Реальностью же было то, что она находилась в плену отвратительного человека по имени Алан и мерзкого мастера Гайлза. Она дышала глубоко и медленно, стараясь забыть о боли в руках. В следующую минуту огромная ладонь закрыла ей рот, и она ощутила чье-то теплое дыхание над ухом.