Но теперь все было в порядке. Алатея, видимо, испытала такое же облегчение, как и он. Габриэль был рад вернуться к их прежним отношениям и привычному поведению, раз уж обстоятельства так сложились. Он прочел это по выражению ее глаз и, значит, мог полностью отдаться решению сложной задачи. Его душа борца требовала действий. Графиня и ее тайна — теперь всю свою энергию он решил отдать им,


Через пять минут оторванная оборка была прикреплена на место. Не желая возвращаться слишком быстро, Алатея попросила стакан воды и пила медленно, маленькими глотками. Обмен колкостями с Габриэлем повлиял на нее гораздо сильнее, чем она рассчитывала и чем была согласна признать.

Как оказалось, ей было ужасно трудно разговаривать с ним с прежней резкостью и колкостью, удерживаясь от ставшего уже привычным мягкого и нежного тона графини.

Десятью минутами позже она вошла в бальный зал вслед за Элис, которая тут же вернулась в круг, состоявший из очень юных леди и джентльменов. Алатея не спеша пошла за ней.

Оглядев толпу, она заметила Габриэля и, стараясь не привлекать к себе внимания, заняла место у стены напротив него.

Тотчас же рядом с ней появился Люцифер.

— Оторвалась оборка?

Алатея кивнула:

— Да. А ты откуда знаешь?

— Близнецы всякий раз пользуются этой уловкой.

— Пользуются?

— Ну да, как предлогом, когда хотят улизнуть. О Господи! Да не важно, что это — оборка, рюшечка или что-нибудь еще, некий действительный, а скорее воображаемый урон, нанесенный их туалету вследствие неуклюжести партнера. Можно подумать, что мужская половина общества отличается редкой неотесанностью.

Алатею это замечание не обрадовало и не рассмешило.

— Но отчего бы близнецам понадобилось скрываться?

— Да потому что они опасаются, оказавшись вне сферы нашего надзора, наткнуться на каких-нибудь невежд.

Алатея подняла на него глаза, но выражение лица Люцифера было до крайности серьезным. Он оглядел толпу, потом его взгляд снова обратился к ней.

— Похоже, ты теперь тоже приглядываешь за Элис…

— Вовсе нет. И она не стала бы специально отрывать оборку — у нее нет в запасе булавок, чтобы должным образом привести платье в порядок. Я просто помогла ей, только и всего.

— Возможно, и так, но уж ты-то знаешь правила и стараешься сделать так, чтобы и она их соблюдала.

Нынче вечером Алатея, пожалуй, даже страдала от излишнего внимания мужской части семейства Кинстеров. Глубоко вздохнув, она помолчала, потом окликнула Аласдейра.

— Ты и твой в равной мере подозрительный братец должны положить конец этому смехотворному наваждению, — сказала она, когда Аласдейр подошел к ним. — Близнецам по восемнадцать. Мне приходилось их встречать. Мне случалось с ними беседовать. Они разумные рассудительные молодые леди, вполне способные распорядиться своей жизнью. Уж по крайней мере в той степени, в какой это необходимо, чтобы общаться с достойными их джентльменами и выбрать себе достойную пару.

Затем Алатея повернулась к Люциферу.

— Сегодня вечером я достаточно времени спорила с Кинстерами, и ты можешь передать своему брату то, что я сказала! — Она бросила на него мрачный взгляд. — Вы оба должны понимать, что постоянный контроль в конце концов сведет ваших кузин с ума. Если вы не предоставите им возможности действовать самим, то они пустятся во все тяжкие, и тогда вам останется только махать кулаками после драки. Интересно знать, что почувствовали бы вы, если бы, едва ступив в бальный зал, оказались под неусыпным надзором.

— Ну, мы — это совсем другое дело. Мы можем сами позаботиться о себе.

Люцифер внимательно вглядывался в лицо Алатеи, будто старался увидеть то, что прежде от него ускользало, потом вздохнул.

— Я и забыл, что ты редко бываешь в Лондоне.

Он сверкнул улыбкой, в которой было столько же чувства превосходства, сколько и братской снисходительности.

— В светском обществе встречаются такие хамы и наглецы, что мы никак не можем оставить близнецов без присмотра. Так что ты напрасно сердишься. Это все равно что выпустить погулять двух ягнят, а потом стоять в стороне и смотреть, как на них набросились волки. Вот потому-то мы и присматриваем за ними. Ты можешь предоставить Элис и Мэри нам — наблюдать за четверыми ничуть не труднее, чем за двумя. — Тон Люцифера был вполне серьезен.

Алатея едва не застонала.

— Неужели вам никогда не приходило в голову, что ваши сестры вполне могут обойтись без опеки?

— Это здесь-то, на балу? — Люцифер решительно покачал головой. — Это невозможно! Ты должна согласиться с тем, что по части умения вскружить голову леди мы с братом непревзойденные эксперты.

Алатея с трудом удержалась от презрительной гримасы, но тут ей на глаза попался Джерард Деббингтон, направлявшийся навстречу Габриэлю.

Наблюдая за ними, Алатея внезапно почувствовала преувеличенное внимание Габриэля к молодому человеку.

— Видишь ли, — продолжал Люцифер, склоняясь к ней ближе, — возьмем хотя бы лорда Чантри, постоянно обнюхивающего юбки Эмилии.

— Чантри?

Взгляд Алатеи остановился на упомянутом джентльмене, находившемся достаточно далеко от них, рядом с Габриэлем, Внезапно Габриэль прервал беседу и остался один на один с Джерардом, который повернулся так, что она не могла больше видеть выражение его лица.

— Гм-м… Кажется, у него недурное поместье в Дорсете, и он обаятельный малый, во всяком случае, с точки зрения дам.

— Вот как?

По выражению лица Габриэля Алатея могла судить о том, что разговор, который он вел с Джерардом, был для него чрезвычайно важен.

— Однако в Чантри есть кое-что еще,

Ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, о чем говорят Джерард и Габриэль. Судя по всему, они обсуждали нечто жизненно важное.

— Его со всех сторон теснят кредиторы, от которых он с трудом отбивается. Он весь в долгах. — Вдруг донеслись до Алатеи слова Люцифера.

— Он в таком положении, что для него единственный выход — поскорее найти подходящую невесту, мешок с деньгами, привязанный к подвенечному букету.

— О ком ты?

— О лорде Чантри, разумеется. — Люцифер хмуро посмотрел на нее. — Я рассказал тебе о нем, чтобы ты поняла, почему мы так усердно следим за близнецами. Ты что, не слушала меня?

Алатея заморгала. Скользнув мимо Люцифера, она поспешила через весь зал и очутилась недалеко от Габриэля, чтобы попытаться подслушать разговор, но это оказалось невозможным, так как Люцифер следовал за ней по пятам.

— Гм-м… Да, я слушаю. Расскажи мне что-нибудь еще.

Она заняла удобную позицию, чтобы видеть лицо Габриэля.

— Итак, мы говорили о Чантри. Видишь ли, Эмилия расточает ему умильные улыбки, особенно в последнюю неделю. Глупый котенок. Я пытался ввести ее в курс дела, да разве это глупое создание станет слушать? Конечно, нет — она только задирает нос до небес и утверждает, что Чантри забавный малый.

Алатея хотела сказать, что, возможно, Эмилия поощряет Чантри, чтобы подразнить его и брата, но тут Габриэль поднял голову. Будто приняв вызов, Дьявол, на которого смотрел Габриэль, оторвался от Онории и сделал шаг к нему.

Определенно они готовились принять какое-то важное решение.

— Еще один убедительный пример хама — это Хендрикс; вон он, вьется вокруг Аманды, Этот еще хуже Чантри.

Предоставив Люциферу возможность продолжать сввой монолог, Алатея со все большим волнением наблюдала за таинственным совещанием. Вот уже к братьям будто случайно подошел Вейн, до того прогуливавшийся по залу. Он тоже присоединился к дискуссии. О чем они так жарко спорили? У них появились какие-то идеи? Они собирались что-то организовать?

Все четверо что-то обсуждали, отвергали, снова возвращались к уже найденному решению…

Наконец, как видно, решение было принято, оно явно затрагивало какие-то общие интересы Джерарда Деббингтона и Габриэля.

Алатее захотелось узнать, в чем состоит план. Что до близнецов, то им предстоит самим бороться за свои права.

Она потянула Люцифера за рукав.

— Начинается вальс. Пойдем потанцуем. Мне надо отвлечься.

— Не могу. Я стою на страже.

— Габриэль свободен. Подай ему сигнал. Пусть он сменит тебя.


К тому времени когда Алатея, сидя в экипаже, катила домой по пустынным улицам Лондона, она уже приняла к сведению тот факт, что ей придется снова увидеться со своим рыцарем.

Но как придумать безопасный для графини способ встретиться с ним в таком месте, которое сделает невозможным его дальнейшие посягательства на ее добродетель? По ее мнению, он и так уже был вознагражден в достаточной степени.

Алатея не могла позволить Габриэлю претендовать на большее даже в случае, если ему удастся раздобыть какие-нибудь новые важные факты, — он и так уже добился от нее чересчур многого и обращался с ней слишком свободно, чтобы не сказать фамильярно.

Но как предотвратить его притязания на большее? Этот вопрос ей еще предстояло решить.

Глава 7

— Доброе утро, мистер Кинстер.

Габриэль остановился и, обернувшись, замер: ему навстречу по Брук-стрит при ярком свете дня шла графиня.

Как и обычно, она была окутана непроницаемо плотным плащом и вуалью. Бровь Габриэля изумленно поднялась. Инстинкт охотника немедленно подсказал ему, в чем заключался ее расчет, но, если она намеревается лишить его вознаграждения, ей придется расплатиться с ним иначе. При дневном свете вуаль не может быть такой непроницаемой и не скроет от него ее лица.

Графиня остановилась, глядя прямо на него, и Габриэль заметил, что ее лицо под вуалью было скрыто черной маской.

Он подумал, уж не умеет ли она угадывать мысли.

— Доброе утро… — Габриэль не закончил своего приветствия — он не знал ее, поэтому сказал только: — Мадам… — и произнес это обращение так резко, будто выстрелил из лука.

Неожиданно он почувствовал ее улыбку под вуалью и маской. Потом она сделала жест, приглашая его продолжать свой путь.