Державин попытался ей возразить, но Ольга жестом велела ему молчать.

– Не перебивайте меня, Гавриил… С тех пор как мы знакомы с вами, вы стали для меня родной душой, но на вашу любовь я ответить не могу. Я люблю другого человека. Сейчас он не может быть со мной, но наступит день, когда мы соединим наши судьбы в одну…

Державин поник. Это было самое страшное, что он мог предположить, – Ольга любила другого.

– Яне могу любить вас как мужчину, – продолжала Ольга, – ноя могу любить вас как брата, дорогого друга. Если вы сможете принять от меня такую любовь и удовольствоваться ею, я буду рада: мне было бы жаль потерять вас. Иначе нам придется расстаться навсегда.

Теперь замолчал Державин. Мысль о том, что Ольга никогда не будет принадлежать ему, жгла его сердце, он был как в тумане. Но через пелену этой невыносимой боли к нему пробивалось послание от его любви: его любовь к Ольге говорила ему, что Ольга может полюбить только достойного человека и что ее счастье должно быть главным для него.

Ольга терпеливо ждала: сейчас она или потеряет друга, или приобретет его. Наконец Державин глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Да, дорогая Ольга, я буду вашим другом.

* * *

Следующие несколько дней они почти не расставались: им было внове ощущение внутренней свободы при общении друг с другом, без недоговоренностей и недомолвок, когда можно было говорить почти обо всём не стесняясь. Глядя на них со стороны, можно было сказать – вот брат и сестра, искренне привязанные друг к другу нежными родственными узами.

Ольга была довольна их отношениями: Державин ни разу не дал повода усомниться в искренности своих намерений стать ей настоящим другом – и Ольга решила, что со временем расскажет ему о своей тайне. Державин был разносторонне образованным человеком, и, возможно, он мог бы ей помочь в разгадке тайны слова «Орден», которая так и не поддавалась Ольге. «Калевала» по-прежнему продолжала быть ее настольной книгой, но Ольга пока так и не смогла разгадать, почему именно ей отец придавал большое значение и какой именно Орден он имел в виду.

Портрет Ольги, который писал Рокотов, скоро должен был быть закончен, и княгиня вместе со своей Машенькой отправилась к художнику на последний сеанс.

Рокотов встретил ее радостно. Он был доволен портретом. Машеньку отправили поболтать со слугами художника, а Ольга и Рокотов прошли к нему в студию.

– Ах, милая Ольга, это самое большое удовольствие, которое я испытывал за последние годы. С тех пор как я написал портрет вашей матушки, из-под моей кисти вышли портреты многих выдающихся красавиц нашего времени. Но должен признать, что мое сердце не трепетало во время работы над ними. Только ваша матушка, незабвенная княгиня Наталья, и вы заставили его биться быстрее. В вас обеих есть нечто, что заставляет сердце раскрываться вам навстречу. Это большая редкость в наши времена. Пожалуйста, я прошу вас, оставайтесь такой всегда, берегите этот свой дар.

Ваш портрет готов, я закончил его сегодня утром. Рокотов подошел к мольберту, закрытому полотном, и откинул завесу. С холста на них смотрела женщина. Она смотрела спокойно, ее взгляд был ясным и теплым, высокий чистый лоб не смущали суетные мысли, нежная матовая кожа оттенялась волнами тонких прозрачных кружев, словно пена морская разлившихся по ее плечам. Изысканный наряд не отвлекал внимания зрителя от самой модели. Взгляд снова и снова возвращался к ее лицу – удивительные синие блестящие глаза не отпускали от себя, нежные влажные губы чуть приоткрылись в таинственной полуулыбке. От портрета исходило тепло, словно женщина на портрете была живая.

Картина потрясла Ольгу до глубины души. Кроме высочайшего мастерства художника, кроме того, что она понимала, что перед ней шедевр, Ольга испытала еще одно очень сильное чувство. Раньше она не замечала, что так похожа на свою мать. Теперь она это увидела воочию.

Взволнованный Рокотов стоял рядом. Он видел, какое сильное впечатление произвела на Ольгу его работа. Большей похвалы этому выдающемуся мастеру было не нужно. Он понял, какие чувства охватили Ольгу, и не хотел помешать ей, вспугнуть ее словами. Когда наконец Ольга пришла в себя и со слезами на глазах повернулась к Рокотову чтобы поблагодарить, он только мягко взял ее за руку.

– Не нужно слов, дорогая, не нужно слов… Я вижу, что работа удалась.

Они тихо попрощались, и художник пообещал ей прислать портрет во дворец сегодня же.

По дороге домой Ольга думала о том, что если Рокотов и не смог ей помочь раскрыть тайну медальона, то он подарил ей другое, не менее важное знание. Через время он связал мать и дочь своим искусством, сделал их ближе. А что может быть важнее этого?

Рокотов сдержал слово. Вечером во дворец Заозерских его камердинер лично, под охраной нескольких слуг привез драгоценное полотно, укрытое несколькими покрывалами. Портрет решено было повесить рядом с портретом княгини Натальи.

В гостиной собрались все обитатели дворца Заозерских, всем было интересно посмотреть на работу знаменитого художника. Кроме того, слуги знали, что Ольга вернулась от него очень взволнованной, и сами хотели посмотреть на портрет, который так растрогал их дорогую госпожу.

Когда последнее покрывало было снято и портрет водружен на место, раздался общий вздох: сходство двух этих женщин – матери и дочери – тронуло сердца верных слуг.

Все они сразу вспомнили и светлые годы, когда во дворце царили любовь и радость, и горе потери, когда скончалась княгиня, и то, как князь мучительно долго выходил из оцепенения после смерти любимой жены, и последние годы, когда Ольга жила во дворце одна. «Дай бог счастья нашей хозяйке, – думали эти славные люди, – дай ей бог встретить достойного человека и выйти замуж и чтобы была она счастлива с ним так же, как князь Андрей с княгиней Натальей, и долгие годы жизни».

Когда слуги разошлись, Ольга осталась в гостиной одна. Она долго еще сидела перед камином, свернувшись клубочком в большом кресле, и вела со своей матушкой мысленный разговор, обещая, что всё будет хорошо, и она будет счастлива.

* * *

Наступила Масленица. Солнечным, радостным днем первым поздравить Ольгу пришел, конечно, Державин. Он пришел не один.

Ольга завтракала в столовой, когда ей доложили о приходе Державина.

– Доброе утро, дорогая Ольга, я хотел первым поздравить вас с Масленицей. Вот и конец зиме, на улице царит весеннее настроение. А вы здесь – сама весна.

– Доброе утро, Гавриил, – с улыбкой поприветствовала его Ольга, – вы уже завтракали сегодня?

– Да, но не откажусь от кофе. Только я не один, а с подарком. Я могу его позвать?

– Позвать подарок? А такое возможно?

Державин, не отвечая, негромко свистнул. В комнату вальяжно вбежал огромный пес и остановился рядом с Державиным, глядя на Ольгу умными карими глазами.

На мгновение Ольга от неожиданности лишилась дара речи. Потом расхохоталась.

– Боже, какой красавец. Как его зовут? Почему я раньше его не видела? А он завтракал?

– Зовут его Малыш. Я нашел его совсем маленьким щенком и вырастил, никто и не предполагал, что из заморыша он превратится в такого великана.

Вы не видели его раньше потому, что он оставался в нашем поместье, – он очень большой и не похож на городских собак. Но недавно я все-таки решил, что здесь он будет нужнее, и приказал доставить его в Петербург.

Он завтракал, но после прогулки по городу, думаю, не откажется еще от одного завтрака.

– Малыш, подойди и познакомься, – Державин повернулся к собаке. – Это княгиня Ольга, твоя хозяйка, самая большая наша драгоценность, ты должен ее любить и охранять.

Огромный пес подошел к Ольге и положил свою тяжелую голову ей на колени. Маленькая ручка княгини зарылась в густой шерсти и почесала его за ухом – Ольга смутилась, она не знала, чешут ли за ухом таких больших собак. Малыш завилял хвостом – видимо, и большим собакам это нравится.

– Ольга, он будет при вас всегда и сможет защитить от любой опасности, и я буду за вас спокойнее.

– Спасибо, Гавриил, вы подарили мне друга.

После совместного завтрака, в котором самое деятельное участие принял Малыш, они перешли в гостиную, и Ольга показала Державину свой портрет. На Гавриила он также произвел большое впечатление и заставил задуматься о том, как бывает причудлива судьба. Две женщины, разделенные пространством, временем и сейчас находящиеся в разных мирах, были так похожи, что у него защемило сердце.

«Пожалуй, я не зря выписал Малыша в Петербург, теперь Ольгу будет кому защитить в мое отсутствие. И где же ее таинственный возлюбленный?» – Державин терялся в догадках.


В Петербурге начались народные гулянья, а в царском дворце балы и маскарады. На первый же бал Ольга решила надеть новое платье, то самое – из красного бархата. Они договорились с Державиным, что он заедет за ней в карете и отвезет во дворец.

XIII

Когда они подъехали к царскому дворцу, оказалось, что впереди уже выстроилась целая вереница экипажей. Пока их карета медленно продвигалась вперед, к центральному входу, они успели рассмотреть богато украшенный парк и дворец, озаренный множеством огней.

Наконец их карета подъехала к парадному входу, Гавриил помог Ольге выйти из нее, приказал Малышу смирно сидеть в карете, и они стали медленно подниматься по широкой лестнице в большой зал.

Десятки гостей в парадных костюмах, кавалеры и дамы, блеск драгоценных украшений, кружева, ленты, меха, запах парижских духов, зеркала, позолота, украшенные великолепной живописью стены… Всё это поражало воображение, и от этого великолепия просто захватывало дух.

Гавриил увидел среди гостей Михаила Ломоносова и, на секунду отвлекшись, в толпе потерял из виду Ольгу.

А у Ольги сердце сжималось в странном томленье: она чувствовала, что на балу с нею произойдет что-то важное. Княгиня была уверена, что сегодня обязательно встретит здесь своего суженого, своего Владимира. Только почему-то ей становилось тревожно. Она медленно двигалась по залу, машинально отвечая на приветствия, и даже не замечала, что у нее за спиной раздается восхищенный шепот мужчин и завистливое шипение женщин.