— Это вы с Дженис так решили? — спросил Рик жену, за обе щеки уплетая рулет, полуфабрикатное картофельное пюре и зеленую фасоль, которая варилась так долго, что по цвету почти сравнялась с пюре.

— Нет, я сама. — Пэтси вскинула подбородок и сжала губы.

Эта вызывающая гримаса была слишком хорошо известна всей семье.

— Хо-хо! — воскликнул один из восемнадцатилетних сыновей-близнецов Пэтси, здоровенный дылда ростом под два метра. — Чую, сцепятся!

— Ставлю пятьдесят на мать, — подхватил Джон.

— А я двадцать пять на отца, — добавил Джо.

— Если хотите получить десерт, придержите языки, — предостерегающим тоном вмешалась Пэтси и снова повернулась к деверю, притворяясь, будто не замечает, как ее сыновья бесшумно продолжают делать ставки.

— Пэтси, — заговорил Рик, — что подумает эта женщина о жителях Кэлберна, если вы с Дженис явились к ней вдвоем, но дали понять, что друг с другом не разговариваете?

— Не понимаю, о чем ты, — отмахнулась Пэтси, не сводя глаз с Мэтта, кромсающего рулет вилкой. — Сейчас не обо мне разговор. Миссис Джеймс нужен мастер, а ты, Мэтт, как раз занимаешься ремонтом. Вот я и сказала ей, что ты мог бы взяться за эту работу.

Мэтт не поднимал головы. Он понимал, что все козыри сейчас в руках невестки: он живет в ее доме, так что деваться ему некуда. И что к «вдовушке» Пэтси отправляет его с единственным намерением свести их и наконец выпроводить его из дома.

— Мэтью, я с тобой разговариваю! — повысила голос Пэтси, обращаясь к деверю тем же тоном, который привыкли слышать от нее остальные трое близких мужчин. — Ты хоть на что-нибудь способен ради меня?

— Что ты ей наговорила обо мне? — пробурчал он, делая вид, будто у него набит рот.

— Чтобы не вздумала заниматься с тобой сексом! — отрезала Пэтси, и четверо мужчин замерли с полными ртами, уставившись на нее. Завладев всеобщим вниманием, она добавила: — Так ты поедешь к ней или нет?

— Ну, на таких условиях… — начал было Джо, но поспешно умолк под пронзительным материнским взглядом.

— Поеду, но в другой раз. Сегодня мне надо… — Как назло, в голову ничего не приходило.

— Посмотреть «Баффи»? — подсказал Джон.

Оба парня явно злорадствовали, наблюдая дядькины мытарства. В то лето они начали работать вместе с ним на стройке, думая, что там он будет таким же покладистым, как дома, и они смогут бездельничать сколько влезет. Но оказалось, что домашний дядя Мэтт и дядя Мэтт-босс — совсем разные люди. Это близнецы усвоили еще в первый же день, явившись на стройку после двухчасового обеденного перерыва.

— Зачем ей вообще сдалась старая берлога Хенли? — спросил Рик, отвлекая жену, чтобы старший брат успел соскочить с крючка.

— Как говорит она сама, что ей еще остается, кроме как жить там? — отозвалась Пэтси, отходя к плите. — Муж, похоже, оставил ей не так много — во всяком случае, на роскошную жизнь не хватит. Но адвокат мужа чего только ей не накупил!.. Кому еще рулета?

Добавки попросили все, кроме Мэтта.

— С какой стати адвокат вообще ей что-то покупал? — удивился Джо. — Он что, спал с ней?

— Ричард Лонгейкр! — повысила голос Пэтси, обращаясь к мужу. — Ты совсем распустил мальчишек. Стыд и срам! Только послушай, что они городят!

— Ну-ну, Пэтси. — Рик обнял жену за тощую талию. — Они уже не дети. — И он искоса взглянул на брата, советуя ему поскорее убираться из-за стола, чтобы не нарваться на новые вопросы Пэтси.

Так прошел вчерашний вечер и сегодняшний день, и Мэтта передергивало при мысли о встрече. Вместе с племянниками они работали на расстоянии тридцати миль от дома, перестраивали гараж клиента, чтобы получилась комната для гостей, поэтому на какое-то время Мэтт избавился от необходимости слушать, как перемывают косточки неизвестной, всполошившей весь Кэлберн. Сегодня после работы Мэтт наскоро чмокнул Пэтси в щеку, пробормотал, что у него встреча с клиентом, и укатил ужинать жирным бургером в кэлбернскую закусочную.

— Говорят, у нее денег куры не клюют, — объявила официантка Рут Энн, ставя перед ним чашку кофе. Разговаривала она не с Мэттом, а с компанией местных жителей, собравшихся в закусочной только для того, чтобы обсудить, что творится на старой ферме Хенли.

— Не была бы она богатой, не платила бы целой толпе народу. Но зачем ради этого тащиться в Кэлберн? Почему бы не поселиться где-нибудь поближе к цивилизации? — рассуждал Марк Андервуд.

Осенью Марк собирался в колледж и никак не мог дождаться, когда наконец навсегда покинет осточертевший ему Кэлберн.

Остальные посетители сделали вид, будто не слышат его.

— Знаете, что я об этом думаю? — подала голос Опал из салона красоты «Опал», расположенного на той же улице. — По-моему, она что-то затевает. Похоже, хочет открыть этот… как его… ну, где можно переночевать и получить завтрак?

Мэтт посмотрел в свой стакан, чтобы выяснить, на что сегодня похож кофе: на подкрашенную воду или моторное масло. Однажды он попытался пошутить и посоветовал Рут Энн смешать два варианта вместе — возможно, тогда получится приличный напиток. И в ответ услышал, что если ему не нравится лучший кэлбернский кофе, то он может проваливать к своей вертихвостке, бывшей жене, — пусть она и варит кофе по его вкусу! Мэтт только вздохнул. В маленьком городе ничего не скроешь.

Изучая содержимое стакана, он не сразу заметил, что вокруг стало тихо, а когда поднял голову, вдруг обнаружил, что все выжидательно смотрят на него, словно ждут, когда он выскажется. По милости Пэтси он считался здесь чем-то вроде «столичного эксперта».

— Мини-отель, — произнес он. — Такие заведения называются мини-отелями.

— Вроде как мотель с закусочной, что ли? — уточнила Рут Энн. — С чего ей вдруг взбрело в голову, что этому городу нужна еще одна закусочная?

Мэтт встал, положил на стол пятидолларовую купюру и направился к двери.

— Зря беспокоишься, Рут Энн, — бросил он через плечо. — У тебя уникальный бизнес. Тебя и эту закусочную никто не заменит.

Он широко улыбнулся всем посетителям, напряженно гадающим, что это было такое — издевка или похвала, и вышел. Мэтт усмехнулся, считая, что взял реванш за паршивый кофе, и уселся в свой темно-синий пикап «шевроле» — широкий, грузоподъемностью чуть ли не тонну.

— Ну а теперь к вдовушке, — объявил он, завел двигатель, задним ходом выкатился со стоянки и направился к Оул-Крик-роуд и старой ферме Хенли.



И вот теперь он сидел в машине неподалеку от дома и понимал, что дольше тянуть некуда. Нехотя выбравшись из пикапа, он двинулся к дому. Эта ферма была ему хорошо знакома: в детстве они с Риком катались на велосипедах вдоль ручья, а потом блуждали в бурьяне в поисках деревьев, которые еще давали плоды. Три лета подряд они продавали у дороги фрукты, похищенные с заброшенной фермы, но много не наторговали: почти у каждой фермы в Кэлберне был свой придорожный лоток с фруктами.

Шагая, Мэтт поглядывал по сторонам и был вынужден признаться, что кто-то за очень краткий срок здорово потрудился здесь. Не удержавшись, он обошел дом со всех сторон, подивился переменам и даже негромко присвистнул. Кому-то порядок на ферме обошелся в кругленькую сумму. Наверное, этот неизвестный предложил двойную, а то и тройную цену, чтобы хозяева компаний сняли бригады с других работ и на день перебросили их сюда.

Тут пахнет не только деньгами, но и властью, мелькнуло у него в голове. Иначе ничего бы из этой затеи не вышло.

Поднявшись по узким ступеням к двери дома, он вскинул руку, чтобы постучать, но дверь открылась от первого прикосновения. Расположение комнат в доме Мэтт хорошо знал: они с Риком открывали окно в кухне и часто играли внутри. А еще Мэтт часто бывал в этом доме один — пока однажды не обнаружил, что сломанную задвижку на оконной раме починили, в раму вставили новое стекло, и внутрь уже не проникнуть. Он сказал матери, что кто-то занимается ремонтом на старой ферме Хенли, но она была занята и выслушала его вполуха.

— Привет! — крикнул Мэтт, шагая через порог. — Есть кто-нибудь дома?

Заглянув в большую гостиную, от неожиданности он вытаращил глаза. Этот дом он привык видеть грязным и запущенным, поэтому чистота, порядок и новая мебель стали для него полной неожиданностью. Более того, мебель ему понравилась. В Кэлберне было принято покупать в местном мебельном магазине «гарнитуры», поэтому чуть ли не во всех домах комнаты заполняла однотипная мебель с одинаковой обивкой.

— Неплохо, — произнес Мэтт вслух и провел ладонью по ситцевой обивке дивана.

И вдруг учуял доносящийся из кухни запах стряпни — божественный аромат, от которого у него дрогнули колени. За последние месяцы Мэтт убедился в том, что, пожив несколько лет вдали от родного города, приобрел странные привычки — к примеру, ему больше не нравилась еда, в названии которой фигурировали слова «готовый обед», например — «Готовый обед с гамбургером» или «Готовый обед с тунцом». Пэтси считала его снобом и, возможно, была права, когда речь заходила о еде.

— А, привет! — сказал Мэтт женщине, вышедшей в гостиную из двери, за которой, как ему было известно, находилась кухня. И вправду хорошенькая, подумалось ему. Незнакомка была миниатюрной и фигуристой, в светлых брюках, теннисных туфлях — самых настоящих, для тенниса, а не громоздких и тяжелых кроссовках, — футболке без надписей и картинок и фартуке поверх нее. Белый фартук пестрел разноцветными фруктовыми пятнами.

— Вы, наверное, мастер, насчет ремонта, — догадалась незнакомка и протянула ему деревянную ложку. — Вы не могли бы снять пробу? Я уже так напробовалась, что не чувствую вкуса.

Мэтту не слишком хотелось пробовать желтоватое желе в ложке, но устоять перед обаятельной хозяйкой дома он не сумел. Впрочем, он не отказал себе в удовольствии бросить на нее взгляд, ясно говоривший, что ему известны подробности ее разговора с Пэтси.