Я грубо расхохотался:

– А, так вот почему Уолсингем был тогда на крыше с кинжалом. С учетом текущего состояния престолонаследия я стал бы для вас нешуточной помехой.

– Никогда ты не был помехой, – возразил Сесил, набрасывая на плечи плащ. – Признаюсь, я недооценил твою находчивость. Но у меня и в мыслях не было потворствовать твоей гибели – ни на моей службе, ни где-либо еще.

Сесил говорил серьезно и, похоже, искренне.

– К тому же вспомни, – добавил он, – к моменту твоего прибытия в Лондон в моем распоряжении были только обрывки старых сплетен и история о знахарке, некогда бывшей в услужении у Марии Саффолк. Я ничего не мог знать заведомо.

Снова я как будто перенесся в ту роковую ночь в Уайтхолле и услышал таинственный шепот: «Il porte la marque de la rose».

У меня больше не было сил ни для гнева, ни для борьбы.

– Вы и правда заведомо ничего не знали. До тех пор, пока не получили подтверждения. Поэтому Уолсингем и ходил за мной по пятам? Чтобы застать врасплох без одежды. Родимое пятно, знак розы, – неопровержимое доказательство.

Сесил слегка поклонился, словно в благодарность за комплимент:

– Отныне у меня нет от тебя секретов. Теперь мы можем бок о бок трудиться во имя дела, которому суждено превзойти наши суетные дела. Во имя дела Елизаветы. Поверь, вскоре ей предстоит принять вызовы, куда более грозные, чем какие-то Дадли.

– Кто вам сказал, что я хочу трудиться бок о бок с вами?

– Мой милый мальчик, – многозначительно улыбнулся он, – позволь спросить, а ради чего ты сюда пожаловал?

Глава 29

Мы отправились в путь, когда уже перевалило далеко за полдень. Прежде мне не приходилось путешествовать по воде. Поверхность реки была усеяна мусором, который я предпочитал не разглядывать. Прилив нес с собой едкие запахи, одежда насквозь пропитывалась ими. И все же я вынужден был признать: для Лондона лучше барки транспорта не придумаешь. Как бы то ни было, приливы очищали реку. Благодаря им Темза оставалась куда более пригодной для передвижения, чем городские улицы. Я не уставал удивляться быстроте нашего суденышка. Полупьяный лодочник уверенно вел барку к огромному каменному мосту, через который пролегала дорога из Кентербери и Дувра.

Сооружение, похожее на гигантский торт, покоилось на двадцати тесно стоящих опорах. С южной стороны виднелась сторожка привратника, тут и там громоздились высокие жилые дома. Многие из них, казалось, вот-вот закачаются и упадут в реку.

– Есть люди, которые рождаются, живут и умирают на этом мосту, никогда не покидая его, – пояснил Сесил. – «Проскочить мост» во время высокого прилива – то еще развлечение. Если, конечно, удастся выжить.

Лодочник осклабился беззубым ртом и резко направил барку в одну из узких арок моста. Поймав волну, суденышко отчаянно заскользило вверх-вниз, словно лист, подхваченный водоворотом. Вцепившись мертвой хваткой в деревянное сиденье, я боролся с приступом тошноты. Нет уж, как хотите, впредь буду ездить верхом.

Миновав опасный участок, барка вошла в спокойные воды, и нашим взорам предстал пейзаж удивительной красоты. Впереди простиралась заводь, образованная приливом. В зеркальной поверхности воды отражалось вечернее небо и стоявшие на якоре галеоны. Вдали над берегом нависал Тауэр, молчаливый страж Лондона, примостившийся на коленях у реки. Я не мог видеть, но твердо знал: каждый дюйм этих мрачных стен защищают десятки пушек. В лучах заходящего солнца обветренные камни казались запятнанными ржавчиной или обрызганными кровью – суровое напоминание о том, что в этих стенах никто не оказывается по доброй воле.

– Тебе не обязательно делать это лично, – заметил Сесил. – Есть множество способов передать письмо.

Я разглядывал главную башню, покрытую белой штукатуркой. Ее углы венчали маленькие башенки с развевавшимися штандартами.

– Нет. Она заслужила это, а вы мой должник.

– До чего же своевольный юноша, хоть и изобретательный, – вздохнул Сесил. – Надеюсь, ты не рассчитываешь на теплый прием. Представления не имею, что произойдет, когда я передам указания королевы. К тому же скоро начнется комендантский час, ворота Тауэра закроют. Тот, кто окажется внутри, там и останется.

Тем временем барка подошла к причалу. Сесил поднялся на ноги:

– Надвинь шляпу на глаза. Что бы ни случилось – без нужды в разговор не вступай. Чем меньше тебя видят и слышат, тем лучше.

– Буду нем как рыба, – заверил я, натягивая шляпу глубоко на уши.

Мы взошли по ступеням, пересекли открытую площадку перед воротами и очутились прямо у входа в Тауэр. Стражи кругом было видимо-невидимо. Слышался приглушенный львиный рык. Я задрал голову с любопытством разглядывая зубчатые стены и подъемный мост Белой башни.

Навстречу нам шагнул стражник. Сесил сбросил капюшон, и тот остановился в нерешительности:

– Сэр Уильям?

– Доброго тебе дня, Гарри. Как здоровье твоей супруги? Надеюсь, ей стало лучше?

Сесил оставался таким же невозмутимым, как заводь у нас за спиной. Ссутулившись и спрятав лицо под полями шляпы, я рассматривал стражника. Все-таки хорошо, что я хрупкого сложения и невысокий. Такому легко завернуться в потрепанный дорожный плащ и сойти за обычного слугу, сопровождающего своего господина.

– Она идет на поправку, – отозвался страж с нескрываемым облегчением. – Спасибо, что интересуетесь. Те травы, что прислала миледи ваша супруга, сослужили нам добрую службу. Мы в долгу перед леди Милдред и вами за вашу бесконечную доброту.

Я невольно улыбнулся. Вот он, Сесил, как на ладони, со всеми своими уловками. Предложил медицинскую помощь жене нужного человека, и отныне стражник Тауэра – его должник.

– О, это пустяки. Леди Милдред будет счастлива узнать, что ее снадобья действуют. Она вечно колдует над своими зельями. Кстати, Гарри, я забыл здесь вчера кое-какие бумаги… – Он махнул рукой в мою сторону, и я поклонился. – А это младший писарь. Ты не пропустишь нас? Мы только туда и обратно.

Гарри явно смутился.

– Боюсь, что не смогу, сэр Уильям, – ответил он, покосившись на товарищей, увлеченных игрой в кости. – Милорды Пемброк и Арундел приказали не впускать никого без их особого разрешения.

Он придвинулся поближе к Сесилу и зашептал:

– Этим утром доставили послание от леди Марии. Милорды сразу уехали в дом графа Пемброка. По слухам, леди Мария грозила отправить их на эшафот, если к ночи ее не провозгласят королевой.

– Неужели? – Сесил сделал вид, что не придал значения новостям. – В последние дни чего только не болтают! Не знаешь, кому и чему можно верить.

– Точно, – невесело усмехнулся Гарри. – Все судачат, словно стая кумушек. Но все же говорят о мятеже в Ярмуте и будто армия герцога изменила ему. В такие дни надо бы поостеречься, если вы понимаете, о чем я.

– Разумеется, понимаю, – откликнулся Сесил.

Он слушал Гарри с легкой улыбкой. Спокойствие Сесила выводило стражника из равновесия, и наконец он не выдержал:

– Когда милорды уезжали, они даже приказали леди Джейн и лорду Гилфорду оставаться в своих покоях. Будто бы так безопаснее. Леди Дадли была вне себя. Грозила лорду Арунделу жуткими карами, вот только вернется ее супруг. Милорд, сказать по правде, был не очень-то любезен, говоря с ней… ну, вы понимаете…

Гарри умолк, ожидая ответа Сесила, но тот молчал, и стражник продолжил:

– Некоторые считают, Нортумберленду не выстоять. Я не сплетник, сэр Уильям, но, если дела герцога действительно так плохи, хорошо бы знать об этом наверняка. Я ведь сам по себе, вы знаете. И, сказать по правде, я только исполняю приказы. Мне все равно, кто сидит на троне, лишь бы у моей семьи был кусок хлеба.

– Естественно.

Сесил сжал руку Гарри с таким пылким сочувствием, что стражник слегка вздрогнул.

– Нам не следует обсуждать такие вещи снаружи, – добавил мастер секретарь.

С этими словами он увлек Гарри в тень, и они зашептались. Я не слышал разговора, но заметил, как Сесил сунул стражнику в руку один из своих многочисленных кошельков.

– О чем вы там беседовали? – зашипел я на Сесила, когда тот вернулся. – Какое еще послание? Королева доверила письмо мне, а я отдал его вам менее часа назад.

– Похоже, ты не единственный гонец. – Он холодно улыбнулся. – Мне, между прочим, пришлось подкупить Гарри. Он рассказал еще кое-что и согласился пропустить нас. Поэтому оставь свои расспросы до лучших времен.

Он быстро зашагал вперед, попутно кивая стражникам и делая мне знаки, чтобы я не отставал. Мы миновали подъемную решетку и оказались в первом внутреннем дворе. Сесил остановился, сделав вид, что поправляет рукав, и прошептал:

– Мария тоже кое-чему научилась в этой жизни. Она отправила копию письма с другим посыльным и пустила слух о своей многотысячной армии. И теперь готовится выступить на Лондон. Наиболее разумные лорды покинули Совет и обсуждают, как встретить Марию. Саффолк среди них. Показательно, что и его супруга герцогиня заперлась в их поместье. Похоже, все, кроме леди Дадли, бросили Джейн и Гилфорда на произвол судьбы. Они все еще в тех самых покоях, где им полагается ждать коронации.

Сесил быстро огляделся по сторонам. Как стремительно все меняется в последние дни. Подумать только, я вынужден полагаться на этого человека, а ведь несколько часов назад он был моим злейшим врагом!

– Вероятно, Совет объявит Марию королевой уже сегодня, – продолжил Сесил. – Тогда мы сможем покинуть замок только с ее разрешения. Ты уверен, что хочешь довести дело до конца? На твоем месте я бы не пытался. Тауэр не то место, где хочется задержаться.

Я смерил его оценивающим взглядом:

– Да ведь вы боитесь! А я и не думал, что вы это умеете!

– Ты бы тоже боялся, будь у тебя хоть капля здравого смысла, – проворчал он.

Он расправил плечи и облачился в изысканную неуязвимость, как в мантию.

– Идем же. Покончим с этим скорее.