– Итак, ваше величество собирается сражаться за корону, – подытожил я.

– До последней капли крови, если потребуется. Моя бабка Изабелла Кастильская сокрушила неверных и объединила королевство. И я буду достойна ее.

– Тогда ваше величество сами ответили на свой вопрос. Совет поддержит вас, как только вы проявите силу. Если вы простите лордам их метания, они встанут на вашу сторону.

Она холодно глянула на меня:

– А ты умеешь изъясняться уклончиво.

Мне сделалось не по себе. Ее лицо оставалось непроницаемым. Елизавета ведь предупреждала. Я лихорадочно соображал, что бы сказать в ответ, но тут вбежал Рочестер:

– Ваше величество, этот мерзавец шнырял вокруг дома!

Он указывал на пленника, которого держали трое мужчин. Его швырнули лицом на пол, и Мария поддела его носком туфли:

– Имя?

Лежащий на полу поднял голову, и я едва не задохнулся от радости.

– Некоторые зовут меня Дюро, ваше величество. Но мое настоящее имя Фитцпатрик.

Глава 24

– Барнаби Фитцпатрик, слуга моего брата? – удивилась Мария.

– Ваше величество, он хотел помешать лорду Роберту настичь вас, – вмешался я. – Какие бы новости он ни принес, это важно.

Барнаби поднялся на ноги. Он явно пытался выкрасить волосы, и теперь его рыжая шевелюра была покрыта пятнами цвета грецкого ореха.

Мария кивнула, и Барнаби заговорил:

– Лорд Роберт и его люди скоро будут здесь. Меня отправили вперед как лазутчика. Пастух из местных клялся, что видел, как вы скачете в этом направлении. У вашего величества не больше часа на сборы.

– Где доказательства? – осведомился Рочестер.

– Милорд мажордом, – ответила за Барнаби Мария, – мастер Фитцпатрик служил моему брату верой и правдой многие годы. И его секли за проступки Эдуарда. Мне не нужны иные доказательства.

Она сгребла со стола карту и протянула ее Рочестеру:

– Мы поедем в замок Фрамлингем, родовое гнездо Говардов. Они исповедуют истинную веру. С Божьей помощью там я сумею собрать сторонников. А если нет – до побережья рукой подать. Милорд Хаддлстон, вы поедете с нами. Ваш собственный дом отныне не безопасен для вас.

Хаддлстон был белее бумаг, которые сжимал в руках. Рочестер и его люди кинулись прочь из гостиной, на бегу выкрикивая указания. Хаддлстон поспешил за ними.

– Кларансьё, Финч, – позвала Мария.

Из какого-то укромного уголка гостиной появились две женщины. Они несли плащ и маленькую седельную сумку.

– Мои верные служанки, – пояснила Мария, пока те помогали ей облачиться в плащ. – И вы должны защищать их, даже ценой своей жизни.

Наше мнение о подобном поручении ее, видимо, не интересовало. Мысленно Мария уже короновала себя и считала, что все должны беспрекословно ей подчиняться.

Мы проследовали за ней во двор, где слуги второпях заталкивали в сумки последние пожитки. Перегрин держал наших коней. Он с изумлением наблюдал, как Барнаби исчез за домом и вернулся верхом на своей коренастой лошадке. Хаддлстон и слуги вскочили в седла, а Рочестер помог усесться на коней Марии и ее дамам.

– Как бы не пришлось нам звать на помощь, – прошептал Барнаби, склонившись ко мне и Перегрину.

– Может, и не придется, – заметил я. – Лорд Роберт что-то был невесел, когда я видел его в последний раз.

– Так вот оно что, – понимающе хмыкнул Барнаби. – А я-то думал, это крысы шуршали там в кустах. Кстати, борода тебе к лицу.

– Мера предосторожности. В моем новом ремесле без этого никак. Если кто-то спросит: я – Дэниел Бичем из Линкольншира. – Я хлопнул его по спине. – А ты тоже справился неплохо: изобразил такой голос, ни дать ни взять мастер Дюро. И новый цвет волос для полноты картины. Как тебе удалось втереться в доверие к Дадли?

– Скажем так, ко мне обратился некий граф с предложением отомстить за моего короля. Остальное было проще простого. Я с самого начала стал для Роберта стихийным бедствием. Если бы я сказал: ищите во Франции, он помчался бы за ней в Брюссель. Он был счастлив избавиться от меня хоть на время – вот и отправил вперед. Наверное, надеялся, что меня подстрелит какой-нибудь папист.

– Ты смельчак. И меня спас уже дважды. Я этого не забуду.

– Моли Бога, чтобы третий раз не понадобился.

Барнаби посмотрел куда-то в сторону и помрачнел.

– Ваше величество, торопитесь! Час на исходе! – прокричал он.

Повернувшись в седле, я взглянул туда же и обомлел. Вниз по склону дальнего холма мчались всадники. Они направлялись прямо к усадьбе.

Барнаби устремился вперед. Мария в плотном кольце своих слуг поскакала галопом вслед за ним, стараясь не отставать. Путь вел на гребень холма; выстроившись колонной по одному мы с трудом карабкались по тропинке. Солнце палило немилосердно, и пот заливал нам глаза. Роберт и его люди были еще далеко, но и мы двигались крайне медленно.

Неожиданно женщины вскрикнули. Позади нас поднимался густой черный столб дыма. Усадьба горела.

Хаддлстон стал бледен как полотно.

– Пусть горит, – успокоила его Мария. – Я построю вам новый дом, еще лучше. Даю слово.

Судя по унылому виду, Хаддлстон не склонен был верить обещаниям своей королевы.

Я подтолкнул Барнаби:

– Мы слишком удобная мишень. Нужно разделить их.

– Что ты предлагаешь? – кивнул Барнаби.

– Ты поедешь с ее величеством и тремя ее людьми. Перегрин пусть ведет остальных по другой дороге. Тогда отряду Роберта придется разбиться на группы. Чем меньше преследователей, тем верней Мария доберется до Фрамлингема.

– Отличный план. А что собираешься делать ты?

– Хочу вернуть должок, – холодно улыбнулся я. – Дашь на время свой лук?


Перегрину моя затея не понравилась, и он поднял шум. Его долго пришлось убеждать, что служение королеве важнее личных привязанностей. К моему удивлению, Рочестер выступил в поддержку плана. Марии я сообщил, что прикрою их отступление и заодно обследую окрестности. Она согласилась, но настоятельно просила воссоединиться с ними как можно скорее. Две группы всадников поскакали в противоположных направлениях: эскорт королевы устремился дальше в холмы, отряд Перегрина повернул к дороге на Эссекс; я же обратился к Богу прося защитить их. В особенности меня волновала судьба королевы: я поймал себя на невольном восхищении. Сесилу это вряд ли понравилось бы.

Я взобрался по склону и оставил Шафрана пастись. Отыскав у извилины тропы подходящую кучу камней, я спрятался и вставил стрелу в лук. Ждать пришлось недолго. Солнце закрыла стая стремительно набежавших облаков. На тропе появились четверо взмокших всадников с перепачканными лицами. Роберта среди них не было, и вскоре стало понятно почему.

Они спешились на расстоянии броска камня от моего укрытия. Приложившись к мехам с вином, они заговорили, продолжая уже давно начатую беседу.

– Он одержим дьявольской гордыней. Как и его отец, – проворчал один. – С меня довольно этих выскочек Дадли. Командуют нами как хотят. Казалось бы, чего проще: отправь кого-нибудь за солдатами. Но нет, он этого не сделает. А почему? Не хочет пачкать руки. Вдруг Мария победит, тогда он падет к ее ногам. Пусть поступает, как ему угодно. Папистка или протестантка, бастард или законная дочь, она по праву наша королева, что бы ни думал себе Нортумберленд. Помните, старик Генрих отрубил голову его отцу за государственную измену. Измена у Дадли в крови.

Двое промычали что-то в знак согласия. При этом они косились на четвертого, стоявшего поодаль. Тот втягивал ноздрями воздух, словно пытался по запаху определить, куда исчезла Мария.

– Что скажешь ты, Стоукс? – спросил один из них.

Стоукс резко обернулся, взметнув полу бархатного плаща. Под ним мелькнула алая рубашка.

– Полагаю, всем нам следует действовать по велению разума, мастер Хенгейт. Держу пари, вы не первый, кто в эти дни задается вопросом о праве Дадли на власть.

Я усмехнулся в своем укрытии. Стоукс делает вид, будто его госпожа тут ни при чем. Герцогиня приходится Марии двоюродной сестрой по отцовской линии, а ее дочь вот-вот примерит корону Тюдоров. В случае победы Марии леди Саффолк рискует потерять многое, включая голову.

Хенгейт не сводил взгляда со Стоукса:

– А ты? Предположим, мы разъедемся по домам и подождем, чем дело кончится. А как поступишь ты?

– Я тоже отправлюсь домой, – пожал плечами Стоукс, – и сообщу миледи, что герцогу нужна новая ищейка. Старая, похоже, потеряла нюх.

Его спутники довольно загоготали. Помедлив секунду, Хенгейт вскочил в седло. Наклонившись к Стоуксу он произнес:

– Если вздумаешь предать нас, имей в виду: у моего господина лорда Пемброка длинные руки. Он достанет тебя из-под земли, за какой бы юбкой ты ни спрятался.

– Я не доносчик, – отрезал Стоукс. – Мне плевать, что случится с Дадли. И моей госпоже тоже, уж поверь.

– Ладно, – кивнул Хенгейт. – В такие времена, как нынче, выживают сговорчивые.

Все трое пришпорили коней и умчались. Стоукс брезгливо помахал перчаткой перед носом, словно отгоняя неприятный запах. Как ни в чем не бывало он направился к своему коню, лениво щипавшему траву поодаль. И тут я выпустил первую стрелу – она просвистела у него прямо над головой. Подскочив от неожиданности, Стоукс уставился на груду камней. Надо сказать, для человека в его положении смотрел он чересчур вызывающе.

Я вышел из укрытия. Вынув еще одну стрелу из колчана, я не спеша положил ее на тетиву. В замке Дадли я практиковался в стрельбе из лука. Теперь мне впервые представилась возможность применить свое искусство в деле.

Увидев меня, Стоукс боязливо отпрянул.

– Чего тебе? – осторожно поинтересовался он. – Денег?

Он отстегнул от пояса кошелек и швырнул его на землю между нами:

– Этого будет достаточно.

Я сбросил капюшон:

– Не узнаешь меня? А ведь мы встречались не так давно.

– Ты… Этого не может быть.

Я прицелился ему в пах: