Кристофер Гортнер - Тайна Тюдоров

И она ушла, оставив меня размышлять об услышанном. Я не хотел верить ее словам, но все выглядело слишком убедительно. Именно из-за этого Елизавета не пожелала покинуть Лондон, несмотря на все опасности, грозившие ей со всей очевидностью. Она любит его. Елизавета любит Роберта Дадли.

Нужно немного успокоиться – нельзя возвращаться к Роберту в таком состоянии.

Во дворце стояла неестественная тишина. В коридорах мне навстречу попадались слуги, спешившие по разнообразным делам, но никто не отвечал на мои робкие приветствия. Их господа, наверное, в этот час сидят в своих роскошных комнатах или важно прогуливаются в саду. Я оказался в призрачном мире.

Всякие мысли так и лезли в голову. Я твердил себе, что даже дочь Генриха VIII – живой человек из плоти и крови. Елизавета может заблуждаться. Она не знает его, как знаю я. Принцесса не ведает, какая бездонная алчность и мелкое тщеславие таятся в душе ее возлюбленного. Прошлой ночью в Уайтхолле она сама призналась, что доверяет Роберту. Положа руку на сердце, правда о Роберте Дадли – это не совсем то, что захочет услышать Елизавета Тюдор.

Я вошел в главный зал: там царила предпраздничная суматоха. Слуги расстилали ковры, расставляли столы, развешивали гирлянды над помостом. Некоторые смотрели в мою сторону, но тут же равнодушно отворачивались. Меня осенило: внезапно я понял, что должен сделать.

Вскоре я уже шагал в направлении сада по аллее, упиравшейся в глинистый холм. День угасал, и облака алели в небе неровными мазками. Похоже, собирался дождь. Я сверился с миниатюрной картой, что дал мне Сесил. К моему огорчению, сада на ней не оказалось, а времени на изучение местности оставалось совсем немного.

Все английские дворцовые сады, надо думать, устроены примерно одинаково. Места для прогулок и забав в них достаточно, но заблудиться в таком саду нелегко. Грядки с зеленью и цветочные клумбы разделены широкими аллеями, обсаженными фигурными кустами. От каждой отходят узкие тропинки – одну из них я и выбрал для дальнейшего исследования сада.

Раздался раскат грома. Пошел мелкий дождь. Спрятав карту поглубже в карман, я натянул шляпу на лоб и огляделся по сторонам. Вдали виднелся какой-то водоем, опоясывающий каменное строение. Сердце екнуло. Должно быть, это тот самый павильон.

Оказалось, он довольно далеко. Густо засаженная деревьями аллея привела меня в диковатый парк, больше напоминавший лес с привидениями. Оглядываясь через плечо, я видел, как в окнах дворца загорались свечи. Может быть, Елизавета тоже сидит сейчас у окна, размышляя о встрече с герцогом. Или же она думает только о сегодняшнем вечере и предстоящем свидании с Робертом? Я никого не любил no-настоящему но, насколько мне известно, в разлуке влюбленные томятся от тоски. Интересно, Елизавета тоже скучает по Роберту Дадли?

Жаль, я не успел рассказать принцессе о Роберте. Не то чтобы я мечтал разрушить их отношения – просто было бы лучше подготовить ее к предстоящему свиданию. Слишком уж далеко простираются намерения моего господина.

Дождь усилился. Я отвернулся от окон и ускорил шаг.

Озеро окружало павильон с трех сторон. Потрескавшиеся ступени вели от входа к запущенной тропинке. Наверное, когда-то это было очаровательное место, идеальное для флирта, но теперь павильон покрывал лишайник и он выглядел заброшенным. Внимательно присмотревшись, я обнаружил в увитой плющом стене боковую калитку; за ней начиналась грунтовая дорога, терявшаяся среди пологих холмов Кента. Все, как говорил Уолсингем. Если привязать здесь лошадей и обернуть копыта тканью, их никто не увидит и не услышит. Вероятно, принцессой двигало не только мрачное чувство юмора. Слишком уж удобно бежать отсюда – наверняка она учитывала такую возможность, выбирая место для свидания с Робертом. Эта мысль взбодрила меня, но ненадолго: я подумал про Сесила.

А может, это и есть его план? Он воспользуется этим свиданием, чтобы увезти Елизавету силой. Что бы ни замышлял хитроумный мастер секретарь, оставлять принцессу в лапах Дадли было не в его интересах. Сесил ведь сам говорил, что она последняя надежда королевства.

Теперь, находясь вдалеке от дворца в полном одиночестве, я имел возможность осмыслить ситуацию. Меня обвели вокруг пальца как последнего дурака. Я принял предложение Сесила, передал послание моего господина, отчитался перед Уолсингемом. Но ведь я не знал никого из этих людей! Получается, я лишь очередная пешка, которой легко пожертвуют? Еще одна тщательно продуманная уловка, еще одна ложь, проистекающая из другой лжи. Нужно вспомнить каждое слово из нашего с Сесилом разговора. Разгадка тайны в самой беседе, и лучше найти ее как можно скорее.

Тут я замер. В мою спину прямо под ребра уперся кончик кинжала. Гнусавый голос пропел:

– Я бы на твоем месте не сопротивлялся. Снимай джеркин.

Я медленно стянул верхнюю одежду и бросил ее к ногам, мельком подумав о спрятанной в кармане карте. Теперь меня защищала лишь тонкая ткань рубашки.

– А теперь кинжал в сапоге. Медленно.

Я вынул клинок из ножен. Рука в перчатке потянулась за ним.

– Повернись.

Его лицо скрывал капюшон, но голос я узнал.

– Вы напали на меня внезапно, – заметил я. – Это не по правилам.

Он томно рассмеялся и сбросил капюшон. Знакомый облик – лицо, слишком хитрое, чтобы казаться красивым, хорошо очерченные скулы и рубиновая серьга в ухе. Взгляд темных глаз скользил по мне. Как же я не сообразил, ведь Перегрин описал его так точно! «Повыше тебя, но ненамного. У него такое узкое лицо, похож на хорька».

– Вот мы и встретились снова, – успел сказать я.

В следующий миг откуда ни возьмись появился огромный детина и ударил меня по лицу.

Дальнейшего пути я почти не помнил: в подбитом глазу пульсировала боль, челюсть ломило от удара. Меня протащили, вывернув руки за спину, мимо обветшалых строений через полуразрушенный клуатр в какой-то сырой коридор. Ржавые ворота висели на петлях, словно вывихнутые запястья. Крутые ступени вели вниз: миновав еще два прохода, мы оказались в совсем узком тоннеле, где двое мужчин не могли идти плечом к плечу. На стене потрескивал одинокий факел. Воздух отдавал чем-то кислым.

Я приказал себе глубоко дышать и не поддаваться панике. Нужно сосредоточиться, оглядеться и попытаться найти выход из положения.

Мы подошли к прочной двери.

– Надеюсь, покои придутся тебе по вкусу, – промурлыкал Стоукс, отпирая засов. – Все лучшее только для тебя.

От его слов меня передернуло. Дверь распахнулась нам навстречу, открыв взору тесную круглую каморку. Мощеный пол покрывал слой склизкого ила. Меня втолкнули внутрь, и я проскользил к противоположной стене, сильно ударившись плечом. Пахло тухлятиной; стены были вымазаны какой-то мерзостью, с виду похожей на гниющие потроха.

Стоукс расхохотался. Его плащ распахнулся, и под ним обнаружился изысканный гардероб. На тонкой серебряной цепочке висел украшенный драгоценностями стилет. До этого мне не доводилось встречать людей, носивших итальянское оружие. В отличие от серьги, стилет явно не предназначался для любопытных глаз.

Стоукс поцокал языком:

– Ну теперь-то никто не найдет тебя, оруженосец Прескотт.

Плечо отчаянно ныло от удара о стену, но даже боль не заглушала ярости. Я нашел в себе силы выпрямиться, удивляясь собственному хладнокровию:

– Вам известно мое имя. Это снова игра не по правилам. Кто вы? И что вам от меня нужно?

– Смотрите, какой любопытный! Недаром ты так понравился Сесилу.

У меня сердце ушло в пятки. Оставалось лишь надеяться, что на моем лице ничего не отразилось.

– Не знаю никакого Сесила.

– Еще как знаешь. Он с тебя свое получит, не переживай. Хотя, насколько мне известно, мальчики вроде тебя не в его вкусе. А вот Уолсингем – тот, пожалуй, был бы не прочь.

Я задохнулся от гнева, но Стоукс оказался проворнее. Изящным движением он выхватил стилет из ножен и приставил к моей груди.

– Если я промахнусь, – произнес он с нервным смешком, – вряд ли, конечно, но кто знает. Так вот, если я промахнусь, мой человек выпустит тебе кишки, как теленку.

Тяжело дыша, я отступил. И что на меня нашло? Надо действовать осторожнее.

– Будь мы на равных, я еще посмотрел бы, кто кого.

Он помрачнел:

– Никогда мы не будем на равных, жалкий ты самозванец.

Самозванец. Он имел в виду «шпион»? Я похолодел. Мой таинственный преследователь служит Саффолкам, вот в чем дело. Интересно, как много он успел услышать из моего разговора с Сесилом? Теперь Стоуксу ничего не стоит разоблачить секретаря, и все его хитроумные планы пойдут прахом. Пожалуй, можно рискнуть и разыграть неведение.

– Я оруженосец Роберта Дадли. Не понимаю, почему я должен знать какого-то Сесила и почему вы говорите, что я самозванец.

– Надеюсь, ты не собираешься изображать святую невинность перед ней. Не выйдет, даже не рассчитывай. Фальшивая скромность на ее светлость не действует. Она хорошо знает, зачем тебя привезли ко двору и почему твоя особа так интересует Сесила. Герцогиня разгневана. У нее тюдоровский нрав, не забывай. Впрочем, вскоре сам убедишься.

Он театрально помахал рукой на прощание:

– Никуда не уходи.

Дверь захлопнулась, снаружи лязгнул засов. Каморка погрузилась во мрак. Никогда в жизни мне не было так страшно.

Я закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. Постепенно глаза привыкли к темноте, очертания прояснились, тени отделились от теней. Судя по тому, как было прохладно, я находился под землей. Откуда-то доносилось журчание воды. Значит, где-то поблизости река.

Я поползал немного по каморке. Увиденное мне совсем не понравилось. Повсюду на полу и на стенах были остатки водорослей. При этом я не обнаружил никаких экскрементов или других следов пребывания здесь грызунов, хотя, казалось бы, крысы должны наводнять Гринвич, как и любое место, где в изобилии водится еда. У основания одной из стен в полу темнел колодец, забранный решеткой. Я подполз туда и заглянул в черную дыру – в нос ударило отвратительное зловоние, отчетливо слышалось бульканье воды. Поковыряв остатки раствора, крепившего решетку, я понял, что вырвать ее не смогу.