— Дудки! Вы бы стали увиливать — я вас знаю.

Джейн дернула плечом.

— Ха! Не притворяйтесь. С первого дня нашего знакомства вы только и делали, что притворялись. Вы хуже загадочного сфинкса, будь он проклят. Я находилась у вас перед глазами. Взяли бы и спросили, кто я.

Она задела его за живое. Это было видно по его лицу.

Он подошел к ней, без усилия передвигаясь по качающейся палубе.

— Подумать только, что все это время я путешествовал с мертвой шотландской принцессой.

— Дженнет Макнилл не была принцессой.

— А трактирщица в Обане считает, что была. И есть. Хмм. Вы — какая-то головоломка, существуете в разных временных измерениях.

— Я нахожусь в настоящем времени и намерена в нем и оставаться. Вам было бы спокойнее поступить так же.

Майкл что-то буркнул, не удостоив ее ответом. Но Джейн знала, что его изобретательный ум ищет хитрый способ, как бы заставить ее проговориться о том, чего ей не хочется ему сообщать. Она прислонилась к перилам и стала следить за чайкой, подхваченной порывом ветра.

— Крайне неприятно, что Дженнет превратилась за эти годы в легенду, — сказала Джейн.

— А мне это кажется занятным. Одно дело — мертвая принцесса, и совсем другое — считаться мертвой принцессой, а на самом деле быть живой путешественницей.

— Меня это совершенно не веселит.

— Странно. А я узрел улыбку в вашем обычно серьезном взгляде, моя скрытная маленькая принцесса.

Майкл нахально усмехнулся, глядя на нее. Голубые глаза сверкнули, а у нее запрыгало сердце.

Джейн хотела ему колко ответить, но в эту минуту палуба накренилась, рука у нее сорвалась с перил, и она стала падать назад, зацепившись каблуком о связку веревок. Она взмахнула руками, изо всех сил стараясь не упасть на мокрые скользкие доски.

Майкл успел подхватить ее за талию и прижать к себе. Как только ему удается сохранять равновесие и крепко держаться на ногах?

Их хлестал ветер, плащ Майкла закрутился вокруг ног Джейн. Она понимала, что надо отодвинуться от него, но ей было так тепло в кольце его сильных рук. Она чувствовала мужской запах его одежды — смесь кожи, ваксы и мокрой шерсти плаща. Ее тело слилось с его, словно она ждала этого момента всю свою жизнь. Нелепость какая-то. Ее мечты о будущем всегда были о путешествиях и приключениях и о том, чтобы ни от кого не зависеть. А сейчас неосознанная часть ее существа льнула к широкой груди Майкла и радовалась тому, что чувствует его мускулистое тело.

Под палубой перекатывались волны, вода отлетала от перил и осыпала их брызгами, высоко над головами свистел ветер. Но казалось, что все кругом замерло и никуда не двигается.

Майкл крепко держал ее за спину, прижимая щекой к своей груди. Неужели ему не хочется ее отпускать? Эта мысль поразила Джейн. Одно дело испытывать к нему физическое влечение — с ней это произошло при первой же встрече с ним, — и другое дело понять, испытывает ли он к ней то же самое.

Но они не могут переступить границы, которые сами же установили. Она уже видела изменения в их отношениях после одного-единственного поцелуя. Будь Майкл не таким сложным человеком — или если бы она так не ценила своего положения его помощницы, — то, возможно, все могло сложиться иначе. Но иначе уже не получится.

Ее существование зиждилось на двух вещах: собственной независимости, которой она очень дорожила, и на Способности выживать в этом неприветливом мире. И то и другое основывалось на ее выдержке и на решимости избегать личных отношений с теми, с кем и на кого она работала.

Она не собиралась отказываться от своего выгодного положения помощницы у самого успешного исследователя, какие только ходят по земле. Мало кто стал бы платить ей столько же, и мало кто из работодателей ее устраивал.

И что намного важнее — Майкл предпочитал не тратить свое время на женщин. Его главный интерес был в работе. Причем стоило ему добиться результата — будь то античная египетская ваза или женщина, — его интерес угасал, и он устремлялся к разгадке новых таинственных находок.

С большой неохотой Джейн шагнула в сторону и освободилась из его объятий. Ей показалось, будто он безо всякого сожаления отпустил ее, убрав теплые руки с ее спины.

— Уже не падаете? — спросил Майкл.

— Нет. — Она через силу улыбнулась ему, снова ухватилась за перила и встала против ветра. — Я не ожидала, что сзади веревка. Простите, что я упала и… — Щеки у нее покраснели — она не могла подобрать слова и ограничилась неубедительным объяснением: — И… уцепилась за вас.

Майкл перешагнул через связку веревок и встал с ней рядом у перил. Как он твердо держится на ногах! Качка ему нипочем. Джейн всегда восхищало то, с какой легкостью он переносил тяготы экспедиций. Не важно, на чем они путешествовали — на корабле, верблюдах или пешком, — он без явных усилий приспосабливался ко всему. После работы у суетливого француза, который требовал для себя все самое лучшее и постоянно жаловался то на жару, то на усталость, то еще на что-нибудь, с Херстом было очень легко.

Майкл прислонился к перилам, собой закрыв ее от ветра. А она… она обрадовалась, что он стоит рядом, пусть это и шло вразрез с ее решением держаться от него подальше.

Его интерес к ней — ранее никогда не возникавший — настораживал. Стать объектом его ненасытного любопытства было опасно.

Майкл смотрел вперед на приближавшуюся бухту.

— Даже в такую непогоду остров красив. Сколько времени здесь живут люди?

Джейн, поняв, что он больше на нее не смотрит, вздохнула с облегчением и сказала:

— Барра переходила из рук в руки в течение многих столетий. Когда-то ее населяли скандинавы, и некоторые названия сохранились на их языке. Когда я была маленькой, какой-то фермер раскопал в долине утварь скандинавов и нагрудник кирасы. Он отнес все это моему отцу, а отец выставил их в главном зале.

— Интересно. Выходит, здесь давно было поселение.

— Да. А также на острове сохранилась древняя скандинавская могила с великолепным надгробием, но я его никогда не видела, поскольку его украли, когда я была ребенком. Мой отец говорил, что на одной стороне был выбит кельтский крест, а на другой — какие-то старинные руны.

— Я бы хотел это увидеть.

— И я тоже. Я всегда думала… — Тут Джейн отвлеклась. — Мы почти на месте. Через несколько минут мы войдем в узкий пролив бухты Касл-Бей, и вы увидите замок Кисимул… вернее, то, что от него осталось.

Невозможно было скрыть в голосе горькие нотки — замок Кисимул являлся частью Барры.

Они делали окончательный поворот на бухту Касл-Бей. Джейн старалась не смотреть туда, но тут показался мыс, защищавший бухту с одной стороны, и на нее нахлынули воспоминания.

Ей было лет семь, и она ехала верхом вместе с любимой и единственной подругой Линдси Маккерк, дочкой зажиточного вдовца. На острове насчитывалось всего несколько детей, а тех, кто не работал с родителями в поле или не помогал им торговать, и того меньше. Линдси и Джейн ехали на пони вдоль мыса, когда их увидел отец Джейн. Он разговаривал на берегу с рыбаками, но тут же заулыбался, поднял руку и помахал им. Ветер раздувал рукав его куртки.

Ничего не значащий обрывок воспоминаний… Но Джейн так отчетливо увидела отца, словно снова превратилась в семилетнюю девочку верхом на толстом пони. Отец выглядел таким молодым, но ведь и мама тогда была еще жива. После ее смерти он быстро постарел. А Джейн повзрослела.

Наплыв чувств захлестывал, и она поспешила отбросить печальные воспоминания. Какой смысл оживлять прошлое, хорошее оно или плохое? Как говаривал отец, лучше жить сегодняшним днем, чем сокрушаться по вчерашнему.

Но она не могла не думать о тех днях из прошлого — ведь это прошлое до сих пор может присутствовать на Барре. Где теперь Линдси? Девочкой она, как и Джейн, была полна решимости покинуть Барру. Когда Линдси подросла и превратилась в красавицу, у нее появились поклонники с соседних островов. Джейн не сомневалась, что Линдси вышла замуж и живет где-то поблизости, возможно, в замке намного большем, чем Кисимул.

Так и должно быть. Прошлое надо оставить в прошлом, и все будет хорошо. Джейн запахнула развевавшиеся полы накидки. Ноги в ботинках заныли от холода.

— Кисимул, — произнес Майкл. — Какое простое название.

— Оно означает «замок на скале в маленькой бухте». По-гэльски это звучит немного иначе. Некоторые говорят, что первоначальное название на гэльском языке означает «место, где платят налоги».

— Его построили Макниллы?

— Да. Макниллы поселились на Барре в одиннадцатом веке. Некоторые части замка насчитывали сотни лет.

— Должно быть, там жила очень воинственная семья, если им понадобилась крепость.

— Вы и не представляете, насколько воинственная. Люди утверждают, что Макниллы — потомки Нилла из Найн-Хостиджез.

— A-а, верховный правитель Ирландии? Любопытно.

Джейн удивленно на него взглянула.

— Откуда вам известно о Нилле?

— Моя бабка тоже шотландка, как и вы. Она забивала головы своих внуков старинными сказками.

— По-моему, она очень милая.

— Она сварливая, прямолинейная и грубая.

Джейн засмеялась.

— Это-то мне и нравится.

— Она храбрая женщина. — Майкл краем глаза следил за Джейн. — Во всяком случае, не боится признать свою родословную.

— Дело не в моей родословной, которую я не хочу признать. Дело в моем имени.

Он повернулся к ней лицом, сверля ее своими голубыми глазами.

— Почему, Джейн?

Она сдвинула брови.

— Мы приехали на Барру, чтобы найти амулет Херстов, а не копаться в моем прошлом.

— Почему бы нам не сделать и то и другое? Одно другому не мешает.

Джейн вцепилась в ворот развевавшейся накидки.