– Доброе утро, малышка. Ну что, еловые ветки и носовые платочки готовы?[38] – Он рассмеялся, и смех его весело и громко разнесся по всему залу. – Боюсь, в нашем случае платки не понадобятся: твои подопечные съедят все подчистую, в чем им значительно помогут мои орлы. А теперь пойдем, выпьем по рюмке шладерера. Праздник начинается с утра.

– Ты с ума сошел, – на мгновение по лицу Кристель скользнула темная тень. – Так делают только русские.

– Что ж, у них всегда есть чему поучиться, – парировал Ричард, – и я, например…

– Мы лучше начнем праздник с другого. – Кристель уверенно положила ладонь на вот уже полчаса соблазнявшую ее объемную наготу, и коричневый пакет упал из ее рук на нижние ступени. Ричард с мальчишеским любопытством поднял его.

– Что это?

– Это от Сандры, – пересиливая себя, ответила Кристель.

– Так давай откроем! – с детской непосредственностью убирая теплую ладонь, предложил он и виновато добавил: – Интересно же.

Разорвав плотную бумагу, Кристель вытащила листок в лиловую косую линейку и с трудом заставила не прыгать перед глазами округлые летящие буквы.

«Милая, родная Криска, – торопились слова, – я… – дальше что-то было жирно зачеркнуто, – ужасно рада твоему счастью, но приехать никак не могу, потому что сижу в глухой сибирской деревне, собираю фольклор немецких поселенцев, которых судьба занесла сюда еще в начале восемнадцатого века. Вы будете дивной уравновешенной парой. Надеюсь, опыт жизни, приобретенный в нашей смутной стране, пойдет вам на пользу. Здесь мороз минус сорок шесть по Цельсию, – Кристель и Ричард невольно передернули плечами и улыбнулись, – а вы, наверное, ходите в плащах. Подарок и приезд за мной, а пока, как говорят у нас в России, совет вам да любовь! Целую обоих, Сандра.

P. S. Как Олюшка? Каковы ее успехи?

P. P. S. Нижайший вам поклон от Марии Федоровны, она шлет вам свое благословение и еще кое-что, только жалеет, что через два года, когда у Дика кончится контракт, ты все-таки уедешь в Штаты».

При последних словах Кристель вздохнула, но счастливо прижалась к Ричарду. А из надорванного пакета на белоснежный пол, плавно, как бабочка, пролетев по воздуху, легла выцветшая старая фотография, на которой сплелись русые волосы с испугом и любовью смеющейся русской девочки и черные, короткие кудри офицера в немецкой полевой форме, и тут же прямо на фотографию глухо упало маленькое колечко с летящим ангелом, приложившим палец к плотно сжатым губам.