Гарри Купер, остановившись, посмотрел на Рэтта, словно боялся, что тот может куда-нибудь исчезнуть.

— Не беспокойся, Гарри, — ответил на его взгляд Рэтт Батлер, — я никуда не денусь, ведь я не знаю кладбища, на котором расположена могила.

— Мы подбираемся к нему все ближе и ближе, — холодно заметил Гарри Купер, — а ты, Рэтт, парень смышленый и можешь догадаться.

— Я бы уже давно догадался, но здесь возле каждого поселка по нескольку кладбищ. А бегать по всем кладбищам и искать могилу — дело совершенно бессмысленное. Да и не люблю я подобных занятий.

— Ну что ж, — пожал плечами Гарри Купер, — только старайся не отставать от меня, иначе я начну волноваться.

Когда Гарри Купер и Рэтт Батлер въехали в поселок, то их взору открылась безрадостная картина: окна, лишенные стекол, сорванные ставни, сваленная перед домами разбитая мебель. Казалось, здесь не осталось ничего пригодного к употреблению.

Гарри Купер, привстав на стременах, присвистнул:

— Не очень-то приятно будет провести здесь целый день. Но лошади должны отдохнуть, к тому же я не собираюсь путешествовать в такую жару.

— Я согласен с тобой, Гарри, лучше поехать вечером, когда зной немного спадет.

Один из парней выехал на коне прямо из дверного проема бывшей лавки. За ним в двери голубело небо и желтела выжженная солнцем земля.

— Здесь никого нет, Гарри. Но я присмотрел один дом, где можно отдохнуть. Там неподалеку есть колодец, а самое главное, — в колодце есть вода.

Гарри Купер радостно улыбнулся.

— Вот это мне нравится. Ну-ка, показывай, где мы расположимся.

— Езжайте за мной.

Парень дернул поводья и исчез в дверном проеме.

Весь поселок представлял собой десятка три развалившихся здания, когда-то служивших пристанищем для золотоискателей. Здесь ничего не было сделано прочно, и лишь только люди ушли, дома перекосились и стали быстро разрушаться.

Но людям до него уже не было никакого дела, они искали счастье в других местах, вновь надеялись обосноваться там надолго, строили новые дома, такие же ненадежные и временные.

Единственное, что здесь делали на совесть, так это колодцы. Ведь от того, будет вода или нет, зависела жизнь.

Дом оказался большой, верхний этаж его развалился, но кое-где еще сохранились перекрытия и поэтому здесь еще можно было найти тень.

К тому же, пол цокольного этажа глубоко уходил под землю и здесь было довольно прохладно, конечно, по сравнению со зноем, царящим снаружи.

Напоив лошадей, их разместили под дырявым навесом рядом с домом. Лошади радостно фыркали, терлись друг о друга мордами, радуясь воде и спокойствию.

Хотя они, как и люди, понимали, что передышка не будет долгой, что впереди их ждет длинная дорога.

Гарри Купер и Рэтт Батлер обосновались отдельно от других. Они заняли небольшую комнату, которая, скорее всего, была конторой. Ведь здесь от прежнего хозяина осталась пара колченогих стульев и половина письменного стола.

Путешественники быстро разобрали дорожные сумки, перекусили и устроились отдыхать.

Рэтт Батлер, утолив голод, решил пройтись по дому и осмотреть его. Он поднялся по полуразвалившейся лестнице на второй этаж и к своему удивлению в углу, на каких-то старых тряпках, нашел пятнистого котенка.

Животное ничуть не испугалось человека и сразу же пошло на руки. Рэтт Батлер нежно прижал его к себе, погладил шелковистую шерсть.

— Ты что, живешь здесь совсем один? А где твоя мать, где братья? Ты что, никого не знаешь?

Котенок в ответ жалобно мяукнул.

— О, бедняга, ты действительно совсем один, пойдем, я тебя накормлю.

Рэтт Батлер вернулся, прижимая к груди крохотное животное, которое жалобно мяукало, боясь такого большого скопления людей.

Мужчины с изумлением посмотрели на Рэтта Батлера, держащего в руках котенка.

— Ты что, может решил взять его с собой? — улыбнулся Гарри Купер.

— Нет, пусть живет, ему, наверное, здесь неплохо, никто не докучает. А мышей и птиц, я думаю, он уже научился добывать, ведь он же хищник.

Рэтт Батлер, подойдя к столу, на котором еще лежали не собранные остатки пищи, ножом отрезал большой кусок вяленого мяса и принялся с руки кормить животное.

Котенок ел жадно, фыркал, урчал, оглядывался, опасливо озирался на мужчин.

Те даже слегка повеселели, и их мрачные лица, казалось, ожили и на них появились улыбки, глаза заискрились. Теперь они уже мало походили на безжалостных убийц, теперь они были обыкновенными людьми.

Рэтт Батлер поглаживал животное по шелковистой шерсти и негромко разговаривал с ним.

— Ты, наверное, никого не боишься, живешь здесь один, людей видишь редко…

Котенок в ответ что-то промурлыкал.

— Ты, наверное, что-то хочешь мне сообщить? Жаль, что ты не умеешь разговаривать на человеческом языке. А я, к сожалению, не понимаю твоего кошачьего.

Ну, ешь, ешь, наедайся, ведь мы скоро уедем, а ты останешься один среди этих развалин. Хотя, скорее всего, тебе они развалинами не кажутся.

Я понимаю, что лучше было бы жить в доме, где есть хозяева, где тебя накормят, напоят, где ты мог бы лежать у камина, греться и мурлыкать.

Но хозяева тебя бросили и пошли искать счастье. Они оставили свои дома, оставили тебя, малыш, — и он погладил котенка по спине.

— Да их, наверное, тут тьма, котов и собак, — заметил Гарри Купер, надвигая шляпу на глаза и укладываясь на разостланный плащ. Только сейчас такая жара, что никто и носа не высовывает.

— Да, жара, — заметил Рэтт Батлер, ставя котенка на пол.

А тот совершенно не хотел уходить. Он взобрался Рэтту Батлеру на колени, удобно устроился и принялся мурлыкать.

— Даже животные понимают, что я хороший человек, — немного самодовольно улыбнулся Рэтт Батлер.

Тонкие губы Гарри Купера скривились в ехидной улыбке.

— Я бы на твоем месте, Рэтт, — раздался из-под черной шляпы голос Гарри, — лег спать, ведь ехать нам придется ночью, и если ты заснешь в седле, то можешь упасть с лошади.

— Такого еще никогда не случалось.

— Все когда-нибудь случается впервые, — произнес Гарри Купер, явно давая понять, что больше разговаривать не намерен.

Рэтт Батлер еще немного посидел возле стены, ведь спать днем он не привык, но когда все путешественники погрузились в сон, он тоже почувствовал усталость.

Он так же, как и Гарри Купер натянул шляпу на самые глаза, но не лег, а прислонившись к стене, задремал. Его рука покоилась на кобуре с револьвером, а вторая лежала на спящем котенке.

Мигель Кастильо въехал на пологий холм и увидел заброшенный поселок. Но он не решился скакать по центральной улице, а объехал поселок с другой стороны и привязал коня в тени, отбрасываемой стеной одного из крайних домов.

Он чувствовал себя настолько разбитым и усталым, что не нашел в себе даже сил осмотреть поселок. Да к тому же Мигель был абсолютно уверен, что все уже забыли о его существовании, а ссадины и раны нестерпимо болели, и все его изнуренное тело требовало отдыха.

Зайдя в дом, Мигель к своему удивлению обнаружил большую жестяную ванну на ножках в виде львиных лап.

Такие вещи нечасто попадались в здешних краях, где жизнь была проста и сурова. А эта ванна попала в городок благодаря предприимчивой женщине.

Ведь золотоискатели месяцами пропадали на приисках, а потом приходили в поселок, чтобы отдохнуть и покутить.

У всех водились деньги, и им хотелось вести шикарную жизнь, хоть пару дней, но почувствовать себя человеком.

Хорошо поняв психологию золотоискателей, пожилая дама не пожалела денег на то, чтобы привезти сюда жестяную ванну. Она установила ее в одной из комнат своего дома и предлагала уставшим мужчинам за большие деньги с комфортом помыться. Вода в ней подогревалась очень просто: прямо под ванной ставилась жаровня с углями и вода через полчаса становилась достаточно горячей.

Мигель Кастильо натаскал из колодца воды, правда, подогревать ее он не стал, а раздевшись, залез в ванну и блаженно прикрыл глаза. Боль в ранах почти мгновенно утихла, холодная вода приятно успокаивала.

Но мексиканец никогда не пренебрегал осторожностью, особенно в последние дни. Он хоть и был уверен, что находится в поселке в одиночестве, все равно на всякий случай положил рядом с ванной свой револьвер со взведенным курком.

Он фыркал, блаженно потягивался, плескал водой в лицо. Единственное, чего ему не хватало для полного счастья, так это куска мыла и бутылки виски.

Но раздобыть такие нужные вещи в заброшенном поселке не было возможности, мыло с собой Мигель Кастильо вообще отродясь не носил, а виски хозяина жеребца он успел выпить по дороге.

И сейчас он развлекался тем, что набирал в рот воды и выплескивал ее в стену, пытаясь попасть струей в то место, где висел портрет хозяйки дома. Там еще до сих пор не успела выгореть обивка стены и темнел бледно-синий овал. Но как ни старался Мигель Кастильо, ему это не удавалось, все-таки Фред изрядно разбил ему губы.

Немного отмокнув, Мигель зажмурил глаза и откинул голову на холодный край ванны. Он лежал и вслушивался в то, как шумит за выбитыми окнами ветер, как шуршит песок. Он слышал, как позванивает на ветру оторванный лист жести, когда-то служивший кровлей этому дому.

Прямо над ним потолок был проломлен, и солнечные лучи падали в ванну, искрясь в воде. Мигель Кастильо жмурился на сноп света, обрушивающийся из пролома ему на голову.

«Если я стану когда-нибудь богатым, — а я им обязательно стану, — то обязательно заведу себе огромную ванну, больше этой, — говорил сам себе Мигель Кастильо. — Она всегда будет наполнена водой, и я, когда захочу, смогу наслаждаться прохладой.

А возле ванны всегда будет стоять полная бутыль виски. Я буду время от времени прикладываться к ней, и мне будет хорошо.