Вокруг него всегда увивалась толпа молодых людей, у которых за душой не было ни гроша.

А Рэтт Батлер был щедр и никогда не считал денег. Они или были у него, или их у него не было.

Умение играть в карты пригодилось как нельзя кстати. Еще немного, и Рэтт мог бы сделаться профессиональным игроком, но благородное происхождение и чувство справедливости не позволяли ему опуститься так низко.

Нельзя сказать, чтобы Рэтт избегал сомнительных дел. Но он старался при этом не нарушать неписанного кодекса чести.

Он никогда не опускался до шулерства.

Умение стрелять всегда выручало его в трудную минуту. Теперь уже Рэтт никогда не расставался с двумя шестизарядными револьверами.

Со временем его светский лоск несколько потускнел, но все равно, глядя на него, нельзя было ошибиться. Это был человек высокого происхождения и благородной души.

Тысяча восемьсот сорок девятый год застал Рэтта Батлера в Новом Орлеане. В это время в самом разгаре была золотая лихорадка, и на Запад, на новые земли потянулись тысячи проходимцев или же просто людей, верящих в свою звезду.

И Рэтт Батлер, легкий на подъем, тоже поддался всеобщему порыву. Он двинулся на Запад, туда, где, как ему казалось, его ждет слава и успех.

Но мечты всегда лучше самой прекрасной реальности.

И здесь счастье не поджидало никого. Тут приходилось бороться за свою жизнь, за место под солнцем. Тут правили не власть и закон, а право сильного.

Но и Рэтт Батлер был не из слабых. Он умел быстро приспосабливаться в самых невероятных обстоятельствах, находить свое место в жизни.

Вначале он занимался тем же, чем и в Чарльстоне, и в Новом Орлеане — играл в карты, даже пробовал заняться торговлей.

Но его романтическая душа не позволяла сидеть на одном месте.

Карточная игра была здесь не таким уж безобидным занятием. Подчас во время игры проигравший мог абсолютно спокойно всадить в своего соперника несколько пуль — и местное общество не видело в этом ничего слишком уж зазорного. К тому же, за карточный стол можно садиться, если уверен, что твои противники играют честно. А здесь, на Западе, было больше шулеров, чем честных игроков.

Перспектива остаться в проигрыше никак не устраивала Рэтта Батлера, и со временем он подыскал себе подходящее занятие. Оно конечно было не столь благородным, как его происхождение, но Рэтт решил, что для начала, для того, чтобы обзавестись определенным капиталом, оно вполне ему подойдет.

А случилось это так.

Рэтт Батлер остановился ненадолго в небольшом городке Хендерсон. Наличных у него было не так уж много, но достаточно, чтобы обеспечить себе неделю сносного существования и ставки в игре.

Если на родине Батлера играли в вист, в бридж, то здесь, на Западе, выше покера никогда не поднимались. Особой любовью в этих местах пользовалась игра в кости, именуемая крапс, а также лото, рулетка.

Однако самой распространенной была игра «фараон». Но даже такое простое название не устраивало незатейливых местных картежников. Названию «фараон» они предпочитали название «фаро». Это была игра испанского происхождения, завезенная из Мексики. Она превосходно прижилась во всех городах и селениях и наверное на всем Западе не нашлось бы ни одного картежника, не умевшего играть в фаро. К тому же это была очень несложная игра.

Стол накрывался зеленым сукном и выкладывались лицом вверх в два ряда все тринадцать карт какой-нибудь одной масти. Чаще всего их приклеивали, чтобы они не сдвигались с места. Затем в руках банкомета появлялась прямоугольная коробочка, с виду очень похожая на большую табакерку. Размеры ее были невелики — ровно на две колоды карт. Обычно такая коробочка делалась из серебра.

Понятно, что любой другой материал сгодился бы для нее с таким же успехом, но банкомет считал унизительным пользоваться дешевой принадлежностью. Назначение этой коробки состояло в том, что она помогала сдавать вложенные в нее карты.

Рэтт Батлер никогда не стремился узнать ее конструкцию, с него было достаточно того, что скрытая внутри пружина позволяла банкомету выбрасывать карты подряд одну за другой в том же порядке, в котором они лежали в колоде.

Хотя это приспособление, честно говоря, вовсе было не обязательно для игры в фаро, с таким же успехом можно было играть и без всякой коробки, сдавая карты руками. Но зато такое устройство гарантировало относительно честную игру. Тут, в закрытой коробке, уж никак нельзя было отличить одну карту от другой по знаку на рубашке или по каким-либо другим приметам — карт попросту не было видно. Тем более нельзя было вытащить карту из середины колоды незаметно для окружающих.

Изящная коробочка для игры в фараон была гордостью каждого уважающего себя банкомета — и ни один из них не садился без нее за игорный стол.

Две хорошо перетасованные колоды вкладывали в коробочку и банкомет, положив на нее левую руку и держа наготове правую с оттопыренным большим пальцем, ждал, пока несколько игроков не поставят деньги на карты.

Банкомет был единственным противником в этой игре, в городке его все знали и поэтому вполне доверяли его действиям. Он выплачивал все выигрыши и забирал все проигрыши.

Так что в игре в фаро нельзя было злиться на своих противников, а только на банкомета. Ставить на карту мог любой сидящий или стоящий у стола, но ставить только против одного банкомета. Чтобы вести такую игру, банкомет должен быть своего рода предпринимателем и иметь капитал в несколько тысяч, а то и десятков тысяч долларов.

И все же иногда случалось, что умение подводило его и при огромном невезении банк лопался.

И тогда могли пройти годы, прежде чем банкомет собирался с силами и возвращался к своей старой профессии, собрав необходимую сумму денег.

Рядом с банкометом обычно сидел его помощник или крупье. В его обязанности входил обмен фишек на деньги и выплата выигрышей. И он же загребал лопаточкой суммы, выигранные банком.

Существовали разные способы игры, но самым простым способом понтировать в фараон — это было ставить деньги на одну из лежащих на столе карт. Можно было выбирать любую из тринадцати.

Если бы Рэтт Батлер поставил деньги на туза, то выиграл бы в том случае, если бы во время сдачи карт банкометом ему выпал туз. Если бы у банкомета выпало два туза подряд, то выигрыш переходил бы к нему. Правда можно было менять ставки во время игры, но лишь до того момента, как банкомет выбрасывал первую карту.

Игра продолжалась вне зависимости от того, ставил кто-нибудь или нет. Стол окружали понтирующие, одни ставили на одну карту, другие на другую, третьи одновременно на две или больше. Так что постоянно что-то кому-то выплачивалось, постоянно стучали фишки и слышался звон долларов.

Здесь все зависело от удачи, и наивные игроки думали, что шансы банкомета и понтирующих равны. Но это было далеко не так. Некоторые комбинации карт обеспечивали банкомету определенный процент, иначе кому бы пришла охота связываться с таким делом.

Банкомет начал новую сдачу и игроки, которых на время отвлек приход Рэтта Батлера, вновь обратились к тому, что представляло для них главный интерес — кучке денег, лежащих на картах.

Дождавшись конца кона, Рэтт достал из кошелька золотой и поставил его на туза.

Ни банкомет, ни крупье даже бровью не повели и не взглянули на его ставку. Жалкая монета в пять долларов разумеется не могла произвести впечатления на этих бывалых игроков, через чьи руки проходили десятки, сотни и даже тысячи долларов.

— Выиграл туз! — воскликнул чей-то голос.

— Угодно ли получить фишками или деньгами? — осведомился крупье у Батлера.

Тот ответил, что фишками, и крупье положил на его золотой красный костяной кружочек с цифрой пять посередине.

Весь свой выигрыш он решил оставить на тузе и принялся следить за действиями банкомета.

Тот продолжал метать — и вскоре вновь выиграл туз, а Батлеру пришли еще две красные фишки. Таким образом, у него была уже ставка в двадцать долларов.

Он просто прощупывал игру, определяя, честно ли она тут ведется.

Вначале Рэтту везло, но постепенно деньги начали уходить от него, он начал нервничать и, решив все выяснить одним махом, поставил всю свою наличность на туза.

Но тут, конечно же, выиграл банк.

Батлеру ничего не оставалось, как покинуть бар.

Он уселся на крыльце салуна и закурил.

Прямо возле двери, на дощатой стене здания красовалось объявление о поимке преступника Мигеля Кастильо. Рукой не очень умелого художника было нарисовано его лицо и ниже крупными цифрами написана награда: две тысячи долларов тому, кто доставит его в руки правосудия живым.

Рэтт Батлер усмехнулся.

«Не так уж плохо получить сразу две тысячи долларов».

И тут он припомнил, что где-то уже видел этого человека: кудрявые волосы, подкрученные усы, неприятное злобное лицо.

«Да, я видел его за карточным столом. Он говорил с сильным испанским акцентом, сильно коверкая слова. Это было в небольшом городке на берегу озера Мид».

Можно было попробовать свои силы в новом занятии.

Если бы кто-нибудь сказал Рэтту Батлеру в то время, когда он еще жил в Чарльстоне, что он когда-нибудь задумается, стоит ли заниматься поимкой разыскиваемых преступников за вознаграждение, он бы рассмеялся. Но теперь такая мысль уже не показалась ему забавной.

Это был реальный шанс заработать неплохие деньги.

Но он все-таки решил еще раз испытать судьбу.

Батлер загадал:

«Если мне не повезет и сейчас, то я целую неделю не сяду за карточный стол. А если повезет, значит со мной все в порядке, и мысль о поимке Мигеля Кастильо, обвиняемого черт знает в чем, вновь покажется мне смешной».

Но денег у Рэтта больше не было. Единственное, что у него оставалось — это золотые часы на длинной цепочке, которые он выиграл у мистера Паркинсона.