— Из вас, мистер Хенч, получился очень полезный помощник, — съязвил Джеральд, — и чем скорее вы начнете помогать кому-нибудь другому, тем лучше.

И Джеральд О’Хара, не объясняя причин такой вспыльчивости, принялся распекать мистера Хенча, пока не кончил тем, что уволил его, а потом повернулся на каблуках и зашагал прочь.

Джеральд О’Хара был очень упрямым человеком и не собирался отступать от начатого. Он поверил в свою звезду, решил поставить на карту все, что у него оставалось.

Приближалась уборка урожая, цены стояли низкие, и Джеральд покупал хлопок. Плантаторы, ранее убежденные, что погода сулит им малый урожай, теперь поверили в обратное.

Они за бесценок продавали хлопок, оставшийся от прошлогоднего урожая, распродавали слишком уж легкомысленно, как считал Джеральд О’Хара. Ведь они рассчитывали почти наверняка на обильный урожай.

Джеральд продолжал скупать хлопок по ничтожной цене, а прошлогодний урожай, хоть и не был большим, зато отличался хорошим качеством.

Конечно, волнений Джеральду О’Хара хватало. Ведь если его план не удастся, он вынужден будет расстаться с поместьем, а это было бы для него страшным ударом. Он то и дело поглядывал на небо в надежде на плохую погоду.

Три дня стояла великолепная жаркая погода, коробочки хлопка начали раскрываться, и Джеральд О’Хара уже почти отчаялся.

«Только бы этот проклятый колдун оказался прав!» — каждый день думал Джеральд О’Хара.

Но лишь только началась уборка, лишь только на плантации для сбора хлопка вышли рабы, атмосфера внезапно так пропиталась влагой, что казалось, будто кресс-салат может расти в ней не нуждаясь ни в каком другом питании.

Когда люди выходили из дому, воздух прилипал к их щекам словно сырая материя. Дул порывистый сильный ветер, редкие капли дождя падали на оконные стекла далеко друг от друга и растекались по нему. Солнце вырывалось временами из облаков, но его свет падал на пол гостиной в доме Джеральда молочно-белым бесцветным узором. И потом солнце исчезало так же внезапно как и появлялось.

С этого дня и часа стало ясно, что урожай погибнет, и если бы Джеральд О’Хара, испугавшись, не распродал уже закупленное, если бы он последовательно придерживался первоначальной стратегии, то разбогател бы неимоверно.

Но и закупленного хлопка хватило на то, чтобы не только погасить ссуду в банке, но и вернуть деньги братьям.

ГЛАВА 6

Джеральд О’Хара, занятый ежедневной работой, даже не заметил, как прошло десять лет, прожитых им на земле Тары.

Он уже ни на секунду не сомневался, что принадлежит к верхам местного общества, ведь его плантации процветали, принося хороший доход с торговли хлопком, табаком.

Почти все его начинания были довольно успешными и приносили прибыль.

Многие из соседей завидовали удали Джеральда О’Хара, а кое-кто даже считал, что он связан с сатаной, так замечательно у него шли дела.

Когда ему стукнуло сорок три года, он стал еще румянее и смуглее и очень сильно раздался в плечах. Он выглядел завзятым сквайром-охотником прямо с обложки цветного иллюстрированного журнала.

И у Джеральда О’Хара возникло решение: его бесценное поместье и распахнутые настежь сердца и двери местных плантаторов — это еще не все. Ему нужна жена.

К этому решению его подталкивали слегка недоуменные взгляды соседей-плантаторов, да и верный Порк время от времени намекал ему, что для того, чтобы дом выглядел полной чашей, в нем обязательно должна быть хорошая хозяйка.

И сам Джеральд О’Хара прекрасно понимал, что каким бы расторопным ни был его управляющий, жена — это совсем другое. Ведь только женщина может присмотреть за слугами и сделать изобильной и радостной жизнь в этом огромном доме.

Большому имению настоятельно требовалась хозяйка.

Толстой поварихе-негритянке, по необходимости брошенной со двора на кухню, никак не удавалось вовремя управиться с обедом, а негритянке-горничной, снятой с полевых работ, сменить в срок постельное белье и смести с мебели пыль, вследствие чего при появлении гостей в доме поднималась дикая суматоха.

На Порка, единственного в Таре вышколенного слугу, было возложено общее наблюдение за челядью, но и он при попустительстве не привыкшего к упорядоченной жизни Джеральда стал с годами небережен и ленив. Своими обязанностями лакея он, правда, не пренебрегал, держал комнату Джеральда в порядке, прислуживал за столом умело и с достоинством, как заправский дворецкий.

Но в остальном он предоставлял всему идти своим ходом.

С безошибочным инстинктом слуги-негры очень скоро раскусили нрав хозяина и зная, что собака, которая громко лает, никогда кусать не станет, беззастенчиво этим пользовались.

Воздух то и дело сотрясали угрозы Джеральда О’Хара, он, стоя посреди гостиной или на крыльце во весь голос кричал, что распродаст всех рабов с торгов, спустит с них десять шкур.

Но рабы и слуги относились к этому с пониманием. Ведь они прекрасно знали, кто их хозяин и понимали, что Джеральд О’Хара никогда не опустится до того, чтобы распродавать своих рабов заезжим работорговцам.

И действительно, как бы громко ни кричал Джеральд О’Хара, с плантации Тара еще не было продано ни единого раба. И только один получил порку, и то только за то, что любимая лошадь Джеральда после целого дня охоты осталась неухоженной.

От строгого взгляда Джеральда не укрывалось, как хорошо налажено хозяйство у соседей и как умело управляются со своими слугами аккуратно причесанные, шуршащие шелковыми юбками хозяйки дома. Ну а то, что они от зари до зари хлопочут то в детской, то на кухне, то в прачечной, то в бельевой, это ему не приходило на ум. Он видел только результаты этих хлопот, и они производили на него неотразимое впечатление.

Неотложная необходимость обзавестись женой стала ему окончательно ясна однажды утром, когда он переодевался, чтобы отправиться верхом на заседание суда, и Порк подал ему любимую рубашку, приведенную в столь плачевное состояние починкой неумелой служанки, что Джеральду не оставалось ничего другого, как отдать ее лакею.

— Мистер Джеральд, — сказал расстроенному хозяину Порк, благодарно складывая рубашку, — вам нужна супруга, да такая, у которой в дому полным-полно слуг.

Джеральд не преминул отчитать Порка за нахальство, но в глубине души он уже понимал, что тот прав.

Джеральд хотел иметь жену и детей и ясно представлял, что долго тянуть с этим делом нельзя, иначе будет поздно. Но он не собирался жениться на ком попало, подобно мистеру Голверу, обвенчавшемуся с гувернанткой, пестовавшей его оставшихся без матери детей.

Его жена должна быть леди, благородной леди с такими же изящными манерами, как миссис Уилкс, и с таким же умением управлять большим хозяйством.

Но на пути к браку вставали два препятствия. Первое: все девицы в округе были наперечет и второе, более серьезное: Джеральд был чужеземец и в какой-то мере пришлый, хотя и обосновался тут десять лет назад.

О его семье ничего никому не было известно, правда, плантаторы центральной Джорджии не держались столь обособленно и замкнуто, как аристократы побережья. Однако и здесь ни одна семья не пожелала бы выдать замуж дочку за человека, дед которого никому не был известен.

Джеральд знал, что несмотря на искреннее к нему расположение всех, кто с ним охотился, выпивал, толковал о политике, ни один из них не просватает за него свою дочь. А ему отнюдь не улыбалось, чтобы пошли слухи о том, что дескать такой-то плантатор должен был, к своему прискорбию отказать Джеральду О’Хара, добивавшемуся руки его дочери. Но понимая это, он вовсе не чувствовал себя униженным.

Чтобы Джеральд О’Хара признал кого-то в чем-то выше себя, такого еще не было, да и не могло быть ни при каких обстоятельствах.

Просто в этом штате были свои чудные обычаи, согласно которым девушек выдавали замуж лишь за тех, чьи семьи прожили на юге не каких-нибудь двадцать два года, а намного больше, владели землей, рабами и предавались только тем порокам, которые вошли здесь в моду в эти годы.

Однажды утром Джеральд поднялся из-за стола, грохнул по нему кулаком с такой силой, что зазвенели приборы и Порк, испуганно отшатнувшись, замер, уставившись выпученными от испуга глазами на своего хозяина.

— Укладывай пожитки! — закричал Джеральд О’Хара.

— Слушаюсь, сэр, — негромко ответил Порк, не вдаваясь в подробности и явно еще не понимая, что на уме у хозяина.

— Мы едем в Савану, — объяснил ему Джеральд. И если у тебя хоть раз сорвется с языка какое-нибудь ругательство типа «язви его душу» или «дуй его горой»… Порк, ты меня слышишь? Я тут же продам тебя с торгов. Ты видишь, я сам воздерживаюсь теперь от таких, выражений.

— Слушаюсь, сэр, «язви его душу», — ответил Порк, добавив последнее уже мысленно.

Джеральд О’Хара самодовольно хмыкнул.

— Так ты меня понял?

И Порк закивал головой. На его лице расплылась маслянистая радостная улыбка. Он догадался куда и зачем они поедут со своим хозяином.

Сборы были недолгими и уже в полдень экипаж Джеральда О’Хара стучал колесами по проселочной дороге, направляясь в сторону Саваны.

«Джеймс и Эндрю, — думал Джеральд, — глядишь, да и присоветуют что-нибудь по части женитьбы. Ведь они всегда давали мне хорошие советы, помогут и на этот раз.

Быть может у кого-нибудь из их приятелей есть дочь на выданье, отвечающая его требованиям, и он составит для нее подходящую партию».

Так, примерно, рассуждал Джеральд О’Хара, трясясь на пыльной дороге.

В скором времени экипаж прибыл в Савану.

Джеймс и Эндрю выслушали младшего О’Хара терпеливо, но ничего предложить не смогли. Родственников, которые могли бы посодействовать сватовству, у них в Саване не было, так как оба брата прибыли сюда уже женатыми людьми. А дочери их друзей успели выйти замуж и обзавестись детьми.