— Как откуда? Мне Родион сообщил! С явным удовольствием! Гнида… — Олег пустой бокал на стол поставил, а руку в кулак сжал. И мне, на самом деле, стало его жаль. Он явно не ожидал подобной подставы, тем более от Лизы. Олег её тоже умной никогда не считал, а тут она его обставила, и не предала, Аштаев преданным не выглядел, скорее уж Лиза его кинула, и это Олега больше всего и злило. — Сбежала, как тварь последняя, ни о ком не подумала. Захотелось ей богатой свободной жизни. Она всегда этого хотела. Ты знала?

— Она вернётся за Денисом, — сказала я, правда, уверенности моему голосу явно не хватало. И Олег, уловив моё сомнение, кивнул, не скрывая широкой недоверчивой ухмылки.

— Конечно. Вернётся. Интересно, к чему вернётся. К разбитому корыту? Кому знать, как не тебе, что твою сестру на развалины никогда не тянуло. — Он в досаде махнул рукой. — Сука жадная.

Андрей не спускал с него насмешливых глаз.

— Муж и жена — одна сатана. Сколько ты от родной жены припрятал?

Олег упёр в него тяжёлый взгляд, я заметила, как шевельнулась его нижняя челюсть. Он явственно скрипнул зубами.

— А ты всюду залез, да? — Он вдруг хохотнул, посмотрел на меня, а на Данилова рукой указал. — Слушай, а вы точно нашли друг друга.

Я промолчала, зато на Андрея быстрый взгляд кинула. Тот, словно оправдываясь, развёл руками.

— Я просто проверял, Лиля. Это моя работа. И, кстати, о счетах господина Аштаева в парочке европейских банков Родиону известно давно. А ты знала?

Я молчала. Знала ли я? Нет, я не знала. Точнее, я не хотела знать, но была уверена, что Олег, да и Горин, подстраховались на случай проблем. Сделали это за моей спиной, а я в своё время просто притворилась, что меня это не беспокоит и что это ничего не значит. Наверное, Аркадий Николаевич прав, я слишком долго делала вид, что всё с моей семьёй в порядке. А теперь оказывается, что семьи уже давно нет. У всех свои причины и поводы, счета в заграничных банках и страшные секреты.

Я поднялась. Делать здесь было больше нечего, но я медлила, прежде чем уйти. Обвела взглядом гостиную, которую так любила. Этот дом я долго, много лет, считала своим. Почти своим.

— Что ты будешь делать? — спросила я Аштаева.

Он повернулся ко мне.

— А ты?

Андрей подошёл и взял меня под локоть, повёл к выходу.

— Пойдём. Он ничего тебе не скажет, — добавил он тише, когда мы из гостиной вышел. Я ещё обернулась через плечо. Олег стоял, засунув руки в карманы брюк, и смотрел мне вслед. На лице была странная усмешка, никакого превосходства или злорадства, он был крайне обеспокоен, можно сказать, что в панике, и знал, что я ему отныне не помощник.

— Он знает про Есина, — проговорила я тихо.

Андрей молча кивнул.

А я вцепилась в его руку.

— Откуда?

— Это так важно? Сейчас гораздо важнее, что он будет делать.

Мы вышли на улицу, и я приостановилась, чувствуя прохладу и мелкие капли дождя на лице.

— А что он может сделать? Сбежать?

— Он не настолько ловок.

Я глаза открыла.

— За ним следят? — Данилов молча шёл вперёд, кажется, ему не терпелось уехать, я же шла, поотстав на пару шагов, и рассуждала вслух. — Следят, — сказала я негромко. — Родион вцепился, как бультерьер.

Мы к машине подошли, Андрей открыл мне дверь, а я принялась головой вертеть, оглядываясь. Данилов наблюдал за мной с заметным непониманием.

— Что ты делаешь?

— Осматриваюсь, — пояснила я и сделала страшные глаза.

Андрей буквально засунул меня в автомобиль, и я услышала его ворчание:

— Лиля, ради Бога. Не смеши людей.

Никаких людей вокруг не было, но Данилов вёл себя странно, что ещё больше убедило меня в том, что кругом соглядатаи Зудина. Мне только мании преследования под конец этого лета не достаёт, честное слово. Пока Андрей машину обходил, я на часы посмотрела, мысленно прикинула свои шансы на успех. В том смысле, удастся ли мне выкрутиться с минимальными потерями, и желательно живой и без видимых повреждений. Господин Зудин противник серьёзный, а мой любимый Данилов всерьёз предлагает мне подставить шею Олега, чтобы от себя удар отвести. Конечно, Аштаев заслужил, тут не поспоришь: и киллеров-то он нанимать научился, и судьбы людей вершить ради своей выгоды, и счета-то у него в заграничных банках, от меня, по всей видимости, скрыть пытался левые доходы. Но у меня, наверное, совести больше, раз мне его всё равно жалко и плохого (уж совсем плохого, чего-то неисправимого) я ему не желаю. Но своя рубашка, как известно, ближе к телу, и пришла пора спасать себя и тех, кто на самом деле мне предан и кого я люблю. И упиралось всё во время. Мне нужно было ещё совсем немного времени, и если бы не выходка Лизы, оно бы у меня было. А теперь что? Я нервно потёрла пальцы. Дёрнулась, когда почувствовала прикосновение Андрея к своему плечу. Голову повернула, поспешила улыбнуться, правда, эта улыбка Данилова не обманула, и он всё-таки спросил:

— Сильно расстроилась?

— Странный вопрос. Мне есть из-за чего расстраиваться.

— Это да. — Он повернул ключ в замке зажигания, и выехал за ворота. Пришлось притормозить, отъехать в сторону, чтобы не столкнуться с «мерседесом». Андрей глухо хмыкнул, глядя через открытое окно на водителя. — Господин мэр пожаловал, — оповестил он меня, будто я сама не видела. — Паника нарастает.

— Поехали, — попросила я обрывисто. Всё-таки умудрилась встретиться с Лёшкой взглядом, хоть и мельком, и на душе сразу стало муторно.

— Тебе нужно встретиться с Родионом, — заявил Андрей, после нескольких минут молчания. Мы направлялись по скоростной трассе в сторону города, мимо нас проносились автомобили, а я пустым взглядом смотрела за окно.

— Встречусь, — отозвалась я, как и задумывалось, без должного энтузиазма.

Данилов, кажется, разозлился, в руль вцепился, а меня взглядом посверлил.

— Лиля, послушай меня. Послушай и сделай, как я тебе говорю. Я, в конце концов, первый, который хочет — даже мечтает! — чтобы ты выбралась из этой истории без последствий.

Я едва заметно усмехнулась.

— Что ты хочешь этим сказать? Чтобы я, не споря, согласилась на всё, что предложит Родион?

— А у тебя есть выбор? Ты понятия не имеешь, на что он способен.

— А ты? — спросила я спокойно. Слишком спокойно, и Данилова это взбесило.

— А я знаю! И поэтому говорю тебе: отдай ему этот треклятый завод. — Дыхание перевёл, и совсем другим тоном продолжил: — Ты же знаешь, я сделаю всё, что в моих силах… — Он взял меня за руку, сжал, а я стала смотреть на наши переплетённые пальцы. — Сладкая, ну зачем тебе это? Пусть они с Олегом разбираются: кто, кому и за что должен. Спасать бизнес ты не собираешься, так ради чего головой рисковать?

Я большим пальцем поводила по его запястью, в конце концов, кивнула.

— Я всё понимаю, Андрюш. И всё сделаю, как ты говоришь. — Улыбнулась ему ободряюще. — Мы ведь решили?

— Ну, конечно, решили! — Кажется, он испытывал серьёзное облегчение из-за моей покладистости. — Значит, я договорюсь с Родионом?

— Конечно. Но только давай завтра я с ним встречусь. Я сегодня не могу. — У меня заметно дрогнул голос. Я была расстроена.

Он снова отвлёкся от дороги, кинул на меня быстрый взгляд.

— Конечно, малыш. — Андрей поднёс мою руку к губам, поцеловал. — Ты переживаешь.

Я кивнула, не споря. Поглядела за окно, мы как раз въезжали в город, и я поторопилась указать на нужный мне поворот.

— Тут рынок недалеко, давай заедем? У нас пустой холодильник.

Данилов, не говоря ни слова, перестроился в другой ряд и остановился на светофоре. Снова на меня посмотрел, его глаза сузились, он ко мне присматривался, а я взяла его под локоть и прижалась щекой к его плечу. Всего минута, и вот он уже целует меня в лоб и говорит, что любит. Прежде чем отстраниться, я ладонью по его груди провела, кинула взгляд украдкой на его лицо, мне не показалось, что Данилов напряжён или насторожен, но радоваться не спешила, только время подгоняла.

На рынке, как всегда, было многолюдно. И пахло чем-то несвежим. Это странно, но на рынках всегда пахло чем-то несвежим. Стараясь не зацикливаться на этом запахе, я ходила по рядам, дотошно выбирала овощи и фрукты, разговаривала с продавцами, а сама по сторонам поглядывала, а когда глазами с Даниловым встречалась, не забывала улыбаться. Правда, особо усердствовать было нельзя, я же страдаю и переживаю, и переубеждать в этом любимого было пока рано.

— Андрюш, давай купим яблок? Я шарлотку испеку. На кефире. Тебе понравится, — заверила я его, будто Данилову хоть что-то из выпечки, тем более из моих рук, могло не понравиться. — И мясо. Нам нужен кусок вырезки.

Андрей краснобокое яблоко о футболку потёр, хотел откусить, но я по руке его стукнула.

— Оно же немытое. Не ешь.

Он выразительно скривился, а я подсказала:

— Там ларёк есть, купи минералки. А я на улице подожду, хорошо? Душно.

— Только не уходи никуда.

— Я постою на улице, — терпеливо повторила я. — Кстати, ты можешь сумку в машину отнести.

Он посверлил меня взглядом, потом будто нехотя кивнул и пошёл к противоположному выходу. А я вышла в другую дверь. Не оглядываясь, направилась к восточной харчевне. С той стороны неслась музыка, удушливо пахло готовящейся едой, надо думать, что готовящейся в антисанитарийных условиях, не преминула съязвить я мысленно. Самое место для обитания таких личностей, как Вася Клюв. Не скажу, что мне хотелось его увидеть, но зная Васькину пакостную натуру, я переживала, что он, в желании мне досадить, пойдёт дальше и влезет в самый неподходящий момент. Поэтому его следовало предупредить. Васька парень хоть и мутный, но не глупый, своей шкурой дорожит, вот и надо ему популярно объяснить, во что он, по дурости, а точнее из-за жадности своей, которая вперёд него наверняка родилась, влез.