Она потянулась за ним, но увидела, что рядом лежит камея, ее молитвенник и несколько монет – все это находилось у нее в карманах. Что об этом подумал слуга?

Петра развернула плотную бумагу. Робин должен был получить ее письмо вчера. Сделал ли он то, о чем она просила, прекратил ли поиски?

Письмо было написано четким, уверенным почерком.

«Моя дорогая дочь!

В день праздника семья ест вечером и в неформальной обстановке, поскольку весь день все были заняты. Если почувствуешь, что в силах присоединиться к нам в половине седьмого, мы будем счастливы, но если предпочтешь провести вечер спокойно в своей комнате, мы послушаем о твоих приключениях завтра.

Помни, ты можешь приказывать все, что пожелаешь. Тебе принесли кое-какую одежду, которой, мы надеемся, пока будет достаточно».

Письмо было подписано просто «Ротгар».

Петра снова перечитала его, ища какой-то подтекст. Половина седьмого. Она огляделась, но не увидела часов.

В молитвеннике хранилось ее доказательство – рисунок глаза и письмо ее матери. Вряд ли они понадобятся, но она взяла книгу, оглядываясь в поисках того, чем можно разрезать бумагу.

В дверь постучали.

Петра едва успела положить книгу на место, как вошла служанка и поклонилась.

– Который час? – спросила Петра.

– Около шести вечера, мисс.

У нее были румяные щеки и крепкий вид Гейнеров, но из-под аккуратного плоеного чепца спереди выглядывали светлые волосы. Петра ощупала свою голову. Ее чепец исчез, и поскольку волосы у Петры были короткие, служанка смотрела на нее с удивлением.

– Мисс, – сказала она.

Какое имя назвали слугам? Петра хотела спросить, но подумала, что это может показаться странным.

– Мне нужно вымыться и переодеться. Ванну, если можно.

– Да, мисс.

– Быстро.

– Да, мисс.

Горничная вернулась через несколько минут, войдя в боковую дверь, которую Петра не заметила.

– Ваша ванна готова, мисс.

– Уже?

– Да, мисс.

– Как тебя зовут?

– Сюзанна, мисс.

– Тогда отведи меня к ванне.

– Сюда, мисс.

– Здесь рядом ванная комната?

– Ваша гардеробная, мисс.

Петра вошла в небольшую комнату, нагреваемую камином, где стоял гардероб и два комода. Ванна находилась в центре, но это была не переносная лохань, а роскошный предмет мебели в полированном деревянном коробе.

Над ванной поднимался пар.

– Как это сделали так быстро? – поинтересовалась Петра.

– У нас всегда есть горячая вода, мисс, а маркиз придумал способ доставлять ее в гардеробные.

Петра сняла халат, поднялась по ступенькам. И когда опустилась в воду, вздохнула от удовольствия.

– Это чудесно!

Внутри ванна была украшена узорами из цветов.

Как в Монтрё.

Робин, купающийся рядом. Она представила себе его обнаженное тело. Позже она стала его любовницей и до сих пор не забыла наслаждение, которое они испытали, и охватившую их безумную страсть.

– Вам холодно, мисс? Добавить горячей воды?

– Нет-нет, спасибо. Вымой мне, пожалуйста, голову. Волосы короткие, быстро высохнут.

«Не вспоминай. Не вспоминай ничего. Роберт Коккрофт, серьезный человек из Корнуолла».

Вскоре Петра вылезла из ванны и завернулась в подогретое полотенце, которое держала служанка.

Она надела новую рубашку – из тончайшего батиста, отделанную кружевом. Привязала к ней новую пару карманов, после чего горничная затянула ее в корсет, который она уже много лет не носила. Тоже красивый, из полосатой ткани и отделанный кружевом. Чулки были простые, практичный хлопок, поддерживаемые простыми подвязками из коричневого шнура. Наконец она надела то, чего тоже давно не носила, – кринолин, чтобы поддерживать юбку.

На нее нахлынули воспоминания. Вышитые шелковые юбки, плывущие и порхающие, когда она танцевала и флиртовала. Юная девушка, так уверенная в своем месте в мире и в своем шарме…

Перед ней лежали на выбор три платья. Зеленое напоминало о Робине. Красное казалось чересчур драматичным. Она выбрала небесно-голубое в тонкую белую полоску, достаточно скромное.

Петра надела белую нижнюю юбку, потом платье, облегающее сверху и свободное внизу. «Похоже на то, которое купил мне Робин…»

Петра прогнала эту мысль и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела как настоящая леди, если не считать волос. Где-то часы пробили половину часа, и она вздрогнула.

– Я должна спуститься вниз. Туфли? – Где бы ни были ее собственные, они не подходили к этому наряду.

«Обедать с Робином босой, в одних чулках…»

– Думаю, эти туфельки подойдут, мисс.

Горничная подала ей туфли без задника на небольшом каблуке, перед сделан из синего шелка. Петра надела их.

– Да, как раз. Спасибо. Мне понадобится, чтобы меня провели в… туда, где ужинает семья.

– Лакей ждет за дверью, мисс.

– Ах да. Спасибо.

Петра еще раз посмотрела в зеркало, но поняла, что задерживается. Ей нужно было сделать одну вещь, разумно это или нет. Сейчас у нее не было времени достать свои доказательства, но она поспешила в спальню и для храбрости приколола к корсажу камею.

Малиновка для храбрости? То же самое, что бабочка.

Она вспомнила тот момент, когда он назвал ей свое имя. Робин.

Она тогда сказала:

– Маленькая птичка с красной грудкой?

Он сказал:

– Веселая и дружелюбная, – а потом добавил, что хочет стать ее другом. Это было, когда он дразнил ее, что она его воробей, тот, который убил Кок-Робина.

Это предсказание чуть не сбылось недалеко от Фолкстоуна. Она позаботится, чтобы такого больше никогда не случилось.

Петра выпрямила спину и вышла из комнаты. Там стоял ливрейный лакей, изображая статую. Несколько мгновений Петра не могла придумать, какими волшебными словами можно оживить его, но потом сказала:

– Я готова.

Он наклонил голову и пошел. Она последовала за ним, стараясь оживить контессину Петру д'Аверио, которая воспринимала слуг и дорогую одежду как нечто само собой разумеющееся.

Ее привели вниз по широкой лестнице снова в мраморный холл и через него к двери, которую открыл лакей. Он не объявил ее, поэтому Петра все еще не знала, кем ее считают слуги.

Войдя в комнату, где собралось довольно много людей, Петра в нерешительности остановилась. Все повернулись, чтобы посмотреть на нее.

Она призвала на помощь контессину и, войдя, присела в реверансе.

Лорд Ротгар уже шел к ней, на вид радушный и спокойный Он взял ее за руку и представил:

– Восхитительное добавление к нашей семье – моя дочь Петра.

Все заулыбались и сердечно приветствовали ее. Лорд Брайт сказал:

– Теперь, когда ты показал нам портрет, я понимаю, почему ты не сомневался, Бей.

Бей?

Никого, похоже, не шокировало ее присутствие, но которая из них его жена?

Темноволосая женщина подошла к Петре и поцеловала ее в щеку.

– Моя дорогая! Все это так волнующе, но мы вам очень, очень рады. Правда, я не уверена, что готова стать мачехой, особенно женщине, которая не намного моложе меня. Надеюсь, вы будете звать меня Диана. Позвольте представить вас семье.

Добрые слова должны были успокоить Петру. Но не кроется ли за ними враждебность? При всей очаровательной непринужденности леди Ротгар – светская дама, обученная искусству лести.

– Полагаю, вы уже знакомы с лордом и леди Брайт…

– Порция, – сказала улыбающаяся миниатюрная женщина, которую Петра видела в саду.

– А это лорд и леди Стин. Хильда – сестра Ротгара.

Петра сделала реверанс рыжеволосой женщине и темноволосому мужчине, у которых совершенно не было аристократической ауры. Леди Стин, которая, похоже, штопала детский чулок, сказала:

– Добро пожаловать в сумасшедший дом, моя дорогая.

Безумная.

– Хильда, – с улыбкой укорила ее Диана и повела Петру дальше – Лорд и леди Бранд Маллорен. Бранд второй из братьев лорда Ротгара, а Роуз моя кузина. Вы увидите, что одни Маллорены темные, а другие – рыжие.

Лорд Брайт и лорд Ротгар были темными, а леди Стин и этот мужчина – рыжими.

Петра улыбнулась. Лорд Бранд был не очень похож на Робина, но красиво очерченного лица, свободно ниспадающих блестящих волос и улыбающихся синих глаз было достаточно для мгновенного шока и тоски.

– Хильда права, – сказала Роуз. – Требуется время, чтобы привыкнуть к Маллоренам. – Она была пухленькой и очаровательной, если не считать шрама на щеке, который немного портил ее. Это, похоже, ее не беспокоило, а ее улыбка была искренней.

– Разве это не справедливо? – воскликнула Порция. – С Маллореном…

Женщины хором закончили:

– …все возможно.

– Но конечно, это Бей, – закончила Порция.

«Бей?» – снова удивилась Петра.

– Петра уже Маллорен, – сказал лорд Ротгар с наигранной суровостью, – и живет согласно девизу, потому что она сделала возможным все, приехав сюда. Ее приключения, похоже, поразительны.

Петра подумала, что, возможно, лорд Стин застонал, но когда огляделась, то увидела только хорошее настроение и радушие.

Она рискнула задать вопрос:

– Бей?

– Все наши имена восходят к временам еще до нормандского завоевания, – объяснил ее отец. – Я был первенцем и получил имя Беовульф.

– Иногда мне хочется звать его Волком, – поддразнила жена.

– Я не хищник.

– Нет, – сказал лорд Брайт, – но не вздумай отрицать, что ты властелин.

– Разве это не пошло всем на пользу? Не обращай внимания на этих непочтительных типов, – сказал лорд Ротгар и подвел Петру к столу. – Я нашел еще несколько портретов.

Он показал Петре миниатюру, которую она уже видела, а также картину примерно восемнадцать дюймов высотой того же периода и искусный карандашный набросок, который был, возможно, самым близким к действительности. Он уловил юношескую самоуверенность и налет высокомерности, которая стала глубже, и неистовую жажду жизни. Неудивительно, что ее мать потеряла голову.