Роберт Стивенс - Тайна королевы Елисаветы

Эта лестница объясняла все. Румней с несколькими из своих людей, воспользовавшись суматохой во дворе, успел приставить эту лестницу к окну и влезть в него раньше, чем Френсис и Том успели заметить его.

Знал ли Румней о том, что это была как раз комната Анны, — неизвестно. Теперь не время было спрашивать. Гель, как сумасшедший, бросился вперед на своего врага, обнажив свою шпагу, с которой капала еще кровь, пролитая им внизу во дворе.

При виде его, в глазах Анны засветилась радость, и с лица ее исчез ужас, написанный на нем. Но раньше, чем Гель успел броситься на своего противника, тот повернулся так, что пришелся за Анной, и она как бы защищала его своим телом, и в то же время разбойник, не теряя времени и поддерживая Анну, как перышко, направился с ней к лестницу и готовился уже вступить на нее, однако Гель бросился за ним.

Человек, стоявший настороже на лестнице, вскочил вдруг в комнату и кинулся неожиданно на Геля, так что сразу повалил его и хотел было его обезоружить. Гель с отчаянием взглянул на Анну, она ответила ему беспомощным взглядом, а Румней в это время уже влез на лестницу и готовился спуститься по ней.

— Боже мой, все потеряно! — крикнул Гель в отчаянии.

Но в эту минуту с дороги внизу послышался вдруг резкий отрывистый свисток. Румней остановился, как вкопанный, и заметно побледнел.

Гель воспользовался минутой, когда навалившийся на него человек тоже приподнялся, как бы прислушиваясь к свистку, и быстро вскочил на ноги. Свисток повторился на этот раз уже значительно ближе. Румней больше не колебался, он с подавленным проклятием выпустил из рук Анну и в одну минуту спустился вниз по лестнице. Разбойник, державший только что перед тем Геля, тоже бросился к окну и в одну минуту исчез в нем, и таким образом в комнате вдруг не оказалось никого, кроме Анны и Геля. Мерриот первым долгом, конечно, разрезал веревки, связывавшие руки Анны. Отстранив его, она повалилась на свою постель и осталась лежать там почти без чувств от перенесенного страха.

Гель выглянул в окно и увидел, как Румней и его люди поспешно скрывались за углом здания. Что собственно вызвало это бегство?

Мерриот хотел было расспросить Анну, но она только отрицательно покачала головой, как бы давая этим понять, что просит оставить ее в покое. Потом он осмотрел раны Тома и Френсиса, раны были очень болезненные, но, по-видимому, не серьезные. Тогда Гель занялся разбойником, лежавшим на полу. Сначала он принял его за мертвого, но теперь тот пришел в себя и слабо стонал. Гель нагнулся к нему и спросил его, почему Румней влез именно в это окно, а не в другое, и получил в ответ объяснение, что когда они в первый раз подъезжали к дому, Анна стояла у этого окна, и они видели ее.

По-видимому, это обстоятельство было новостью как для Тома, так и для Френсиса, так как они в то время крепко спали, но тот факт, что Анна могла стоять у окна после того, как она притворялась перед тем совсем умирающей, невольно опять возбудил в нем подозрения. Вернувшись вслед затем вниз, Гель был очень удивлен, встретив там Боттля, с лица которого обильно струился пот.

— В чем дело? — воскликнул Гель, — где же разбойники?

— Все они скрылись в одно мгновение ока, услышав чей-то свисток на большой дороге.

— А Антоний?

— Он и все остальные наши люди уже давно в доме, они опять баррикадируют дверь, есть несколько раненых между ними, но убитых, Слава Богу, нет.

— Но почему это разбойники обратились вдруг в бегство?

— По-видимому, на большой дороге у них оставлен был караульный, и тот дал им знать свистком, что приближается какая-то опасность. Пойдемте посмотрим, что там делается.

Оба они поднялись опять на вышку, и оттуда посмотрели на дорогу. Прямо против дома у ворот стояла группа всадников и внимательно разглядывала фасад их дома. Некоторые из них были в панцырях и шлемах. Вдруг один из них повернул лошадь к дому, все остальные последовали его примеру.

— Теперь все ясно, — сказал Кит, — по-видимому, разбойники испугались этих людей, и поэтому обратились в бегство.

— Но кто же этот человек, который едет впереди? — спросил Гель, хотя предугадывал заранее, какой он получит ответ.

— Это — Рогер Барнет, — угрюмо ответил Кит.

Аллея, по которой теперь ехали всадники, оканчивалась как раз под окнами той комнаты, где находилась Анна. Гель вдруг вспомнил о лестнице, все еще оставленной там у окна, и, крикнув Киту:

— Беги скорее, иначе они влезут наверх как Румней! — бросился туда.

Когда они вбежали в комнату, он тотчас подошел к окну, и они вместе с Китом приступили к нелегкому делу, намереваясь втянуть лестницу в комнату, он это оказалось чрезвычайно трудно: так она была длинна и тяжела. Сначала пришлось втянуть до половины, так что она упиралась в потолок, потом повернуть ее горизонтально и продолжать втаскивать так, чтобы конец ее прошел в другую комнату. Боттль стоял у окна и втягивал лестницу, а Гель направлял ее дальше. В эту минуту всадники подъехали совсем близко, так что Барнет увидел Боттля, стоявшего у окна; последний не выдержал и крикнул ему:

— Что, узнаешь меня, дружище?

Мерриот стоял немного поодаль, прислушиваясь к тому, что будут говорить теперь снизу.

— Я так и думал, что это ты, в ту ночь, когда сэр Валентин скрылся из Флитвуда, — послышался голос Барнета. — Я в этом убедился еще более, когда услышал потом в гостиницах повсюду, что с ним едет краснорожий негодяй, который пьет, как буйвол, и не соблюдает постов.

— Я надеюсь, что еще долго буду есть мясо в постные дни, когда тебя уже съедят черви, — ответил ему Кит.

— Теперь придется тебе долго поститься, — всю дорогу, пока я буду везти тебя в Лондон, — сказал Барнет. — Гудсон, возьми десять человек, пять поставишь позади дома, а пять севернее их. Послушай, Боттль, передай сэру Валентину, что я желаю говорить с ним от имени королевы.

— А что если сэра Валентина уже нет здесь?

— Твое присутствие свидетельствует о том, что он здесь.

— Я также свидетельствую, что он здесь, — крикнул вдруг чей-то голос позади Боттля, и к окну подбежала Анна, которая быстро соскочила с постели. — Он здесь и находится как раз в этой комнате. Он держит меня здесь в плену.

— Прекрасно, мы сами скоро возьмем его в плен, — ответил Барнет.

Говоря это, он отъехал дальше, отдавая приказания своим людям. Кит повернулся и смотрел на Мерриота, но тот видел только одну Анну; ее энергия, быстрота, с которой она вскочила с постели, свидетельствовали о том, что она совершенно здорова и только представлялась раньше больной.

— Вы — прекрасная актриса, — сказал он скорбно, но без всякой горечи.

— Я имела полное право пускать в ход какую угодно хитрость, после того как я объявила вас своим врагом.

— Совершенно верно, — сказал Гель спокойно.

Ему не хотелось говорить ей, что его огорчило не то, что она представилась больной, а то, что она отвечала так искренно на его ласки: к чему она представлялась в такой мере, ведь этого вовсе не требовалось? Ему хотелось высказать ей многое, но теперь не время было разговаривать. Кит стоял и ждал его приказаний, раненый разбойник тоже не спускал с него глаз. Он должен был забыть на время свои личные чувства и заботиться о безопасности своей и других.

— За этой дамой надо следить, — сказал он холодно. — Кит, ты останешься здесь, пока я не пришлю Антония. Смотри, чтобы она не помогла каким-нибудь образом взобраться Барнету и его людям в окно. Нет, сударыня, Кит не стеснит вас, он может оставаться в другой комнате и оттуда наблюдать за вами в открытую дверь. Но помни, Кит, что если ты увидишь, что эта дама подходит к окну и делает знаки нашим врагам, ты имеешь полное право принять какие угодно меры, чтобы помешать ей делать это. Итак, сударыня, я вас предупредил об этом.

И, вежливо поклонившись, он вышел из комнаты. Боттль уселся на другой конец лестницы и не спускал глаз со своей пленницы.

Внизу Гель нашел Антония, стоявшего у главных дверей и равнодушно прислушивавшегося к тому, как стучал в нее Рогер Барнет, именем королевы приказывая открыть эти двери. Гель тотчас отправил его наверх сменить Кита Боттля, затем разыскал Оливера, к своему удивлению убедившегося в том, что он не умер, и велел ему идти также наверх, отнести раненому разбойнику воды и хорошенько перевязать его раны, а также раны Френсиса и Тома.

Затем Гель обошел весь дом. Оказалось, что все люди, расставленные им у окон и дверей, на своих местах, все они передавали ему, что хотя в двери разбойники и ломились, но нигде им не удалось открыть их.

Вернувшись в большую комнату внизу, Гель встретился с Китом; тот объявил ему, что Барнет велел своим всадникам спешиться и отвести лошадей подальше. Он расставил везде караульных, а сам уселся на край фонтана, по-видимому, у него болит нога, так как он хромает.

— Как ты думаешь, что он теперь намерен делать? — спросил Мерриот, не рискуя выглянуть в окно, чтобы Барнет не увидел его лица.

— Время покажет. Он или атакует нас или будет выжидать. Но вряд ли он пойдет в атаку.

— Почему нет?

— Он очень осторожен и терпелив. Ведь на дворе еще сохранились следы недавней схватки, и он прекрасно знает, что мы все вооружены. Барнет думает, что загнал зайца, а поймать его теперь легко. Кроме того, во время схватки легко можно ранить или убить человека, а Барнет желает доставить своего пленника живым в Лондон. Он наверное предпочтет выжидать и бездействовать пока.

— Почему ты это говоришь так уверенно?

— Потому что он теперь сидит и набивает себе трубку и, кажется, готовится закурить ее. Если Рогер Барнет закурил трубку, значит, он приготовился сидеть и выжидать. Никто не в состоянии заставить его действовать, пока он не выкурит своей трубки.