Когда они начали долгий спуск с холма, Леона подумала о том, что герцог, наверное, смотрит сейчас в одно из своих огромных окон и ликует оттого, что ему удалось вернуть ее назад. Она понимала, что теперь смягчить его гнев будет совершенно невозможно.

Спуститься с холма оказалось не так-то просто, а ведь Леона так быстро взобралась на него этой ночью!

Даже пони, привыкший к гористой местности, то и дело поскальзывался на плоских камнях, и, несмотря на то что Леону везли назад как пленницу, она в глубине души была благодарна человеку, который вел под уздцы ее лошадь.

Спустившись в горную долину, они не поехали через сад — по пути, которым спасалась Леона, — а выбрали дорогу по подъездной аллее и в конце концов оказались у огромной, обитой железом двери. Она была открыта. Мажордом стоял, ожидая их у входа, позади него толпилось еще несколько слуг.

Мажордом удивленно посмотрел на лорда Стрэткарна и, не произнося ни слова, повел их через холл, а потом вверх по лестнице.

Теперь Леона и лорд Стрэткарн могли идти рядом. Он нежно взял ее руку и легонько сжал.

Ее пальцы были холодными, и он чувствовал, как они дрожат.

— Все в порядке, любовь моя, — произнес он так тихо, что слышать могла только Леона, — не бойтесь. Знайте, я смогу защитить вас.

Она хотела ему ответить, но голос не слушался ее, а во рту пересохло.

Внезапно она осознала, как, должно быть, странно выглядит в своем простом розовом платье, в котором, по словам матери, она походила на розовый бутон. Светлые волосы свободно падали ей на плечи, а ее большие глаза на бледном лице от испуга казались еще больше.

Мажордом поднялся впереди них вверх по лестнице и открыл дверь в комнату герцога.

— Мисс Гренвилл, ваша светлость, и лорд Стрэткарн! Его голос, казалось, звенел.

Герцог стоял на коврике перед камином, ожидая их появления. В этот момент, подумала Леона, он выглядел еще более аристократично и еще больше, чем обычно, внушал страх.

Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять: герцог чрезвычайно зол. Через лоб его легла глубокая складка, глаза зловеще сверкали из-под бровей.

Он посмотрел на Леону, а затем на лорда Стрэткарна.

— Я не приглашал вас сюда, Стрэткарн, — сказал он после небольшой паузы.

— Вы прекрасно понимаете, почему я приехал сюда, — ответил лорд Стрэткарн.

— Я ничего не понимаю! — бросил герцог. — Я уже не раз говорил вам, что все, что происходит в моем графстве, на моей земле, вас совершенно не касается!

— Теперь это меня касается, — ответил лорд Стрэткарн. — И мне хотелось бы обсудить это с вашей светлостью по-дружески. Я предлагаю вам забыть все наши былые разногласия, поскольку они не имеют никакого отношения к делу, которое в данный момент беспокоит нас обоих.

— Во время последнего нашего разговора я сказал вам, — напомнил герцог, — что больше нам не о чем говорить. И так будет до тех пор, пока ваш клан, который не идет ни в какое сравнение с моим, не перестанет существовать. Не вижу причин менять свое решение.

— Но причина есть, ваша светлость, — возразил лорд Стрэткарн. — Ведь сейчас нас обоих беспокоит судьба Леоны Гренвилл.

— Леона Гренвилл не имеет к вам никакого отношения, — резко произнес герцог.

— Это неправда, — ответил лорд Стрэткарн, — и поскольку, как я уже говорил, мы ничего не сможем добиться, вспоминая споры и разногласия, разве только навредить Леоне, я хочу высказать вам свое мнение тихо и без злости.

Он помолчал, а затем спросил более спокойным светским тоном:

— Могу я присесть?

— Нет! — взорвался герцог. — Вы явились сюда без моего разрешения. Я не намерен оказывать вам гостеприимство, и если вы не покинете замок по первому моему требованию, я прикажу слугам, чтобы они вас вышвырнули силой!

Леона задрожала — такая ненависть звучала в голосе герцога.

Лорд Стрэткарн, чувствуя ее испуг, отпустил руку Леоны и подошел ближе к герцогу.

— Я пытаюсь поговорить с вами, ваша светлость, как с человеком разумным, — сказал он. — Вы выслушаете то, что я собираюсь сказать? Пусть Леона сама выразит свою точку зрения, тогда, возможно, вы поймете, что все задуманное вами совершенно невозможно осуществить!

— Как смеете вы нарушать мои права? — бушевал герцог. Он не сводил с лорда Стрэткарна ненавидящего взгляда. Пока двое мужчин дерзко смотрели друг другу в лицо, Леона услышала позади какой-то шум.

Она подумала, что скорее всего это слуга, и повернула голову. Затем, увидев, кто приближается к ней, негромко вскрикнула и инстинктивно протянула руку к лорду Стрэткарну.

Но было уже слишком поздно!

Это был маркиз, который вошел в комнату и двигался совершенно бесшумно. Никто не замечал его до тех пор, пока он не подошел к Леоне сбоку.

— Леона… красивая… Леона, — сказал он.

В следующее мгновение безумец подхватил ее на руки. Леона отчаянно закричала, но он уже уносил ее прочь.

Оба, и лорд Стрэткарн и герцог, бросились вперед, но маркиз успел выбежать из комнаты.

Она продолжала кричать, а сумасшедший бежал с ней на руках по коридору. Несмотря на свою неуклюжую походку, передвигался он невероятно быстро.

Пробежав мимо лестницы, маркиз направился на другую половину замка, при этом так крепко сжимая Леону в своих руках, что она с трудом могла дышать и теперь лишь изредка издавала крики.

Девушка пыталась сопротивляться, но маркиз держал ее мертвой хваткой, и она знала, что в приступе безумия он обладает дьявольской силой.

Они уже достигли конца коридора, когда она наконец услышала голоса и шаги бегущих за ними людей.

Маркиз толкнул дверь, ведущую в башню, и Леона краем глаза увидела каменные ступеньки поднимающейся вверх лестницы, но он прижал ее к себе еще крепче, и больше она ничего не могла видеть, потому что лицо ее было скрыто его одеждой.

Все выше и выше поднимался он по лестнице, и Леона снова попыталась бороться с ним, но тщетно.

Они достигли площадки на самом верху.

Там маркиз на секунду задержался, чтобы снять со стены старинный палаш, который покоился под щитом.

Когда Леона в первый раз была в башне с герцогом, он рассказывал ей, что это оружие держали здесь для сторожевых на башне, следивших за приближением врагов.

Маркиз протащил Леону на крышу и захлопнул за собой дверь.

— Отпусти… меня! — неистово упрашивала его Леона, но потом поняла, что с сумасшедшими так разговаривать бесполезно.

Она посмотрела маркизу в лицо и увидела дикий блеск его глаз, слюну на влажных губах и поняла, что у него приступ буйного помешательства.

— Поставь меня… Эван, — нежно сказала она.

— Леона… моя! — яростно проговорил он. — Моя… жена… я… хочу… тебя!

— Ты делаешь мне больно, — сказала Леона, — так нельзя. Спокойствие в ее голосе, казалось, немножко подействовало на него.

— Красивая… Леона, — сказал он. — Красивая… красивая… Леона.

Но в глазах его было все то же дикое выражение, которое сильно пугало ее.

— Пожалуйста, поставь меня, — умоляла Леона. — Я хочу поправить волосы, чтобы выглядеть еще красивее.

Он был силен и огромен, и она сознавала, что ему ничего не стоит держать ее одной рукой, не позволяя пошевелиться.

В другой руке у него был старинный палаш.

Медленно и неохотно безумец опустил ее на землю.

Сделав над собой нечеловеческое усилие, Леона заставила себя улыбнуться.

— Спасибо, — сказала она. — Ты добрый, Эван.

— Добрый… к Леоне, — медленно выговорил он. — Моя жена… моя!

Она попыталась отступить в сторону, опасаясь, что, если сделает какое-нибудь резкое движение, безумец схватит ее опять.

В этот момент, когда он стоял и смотрел на нее, Леона почувствовала, что в его внимательном взгляде, в его сияющих глазах есть нечто, не поддающееся определению. И тут дверь из башни позади них распахнулась. Там стоял герцог.

— Сейчас же иди сюда, Эван! — скомандовал он. — Ты меня слышишь? Иди сюда!

Маркиз повернул к нему голову, и Леона с облегчением подумала, что герцогу он подчинится!

Эван сделал еще шаг — и резким ударом вогнал палаш в грудь собственного отца!

Герцог даже не вскрикнул, только рот его открылся как-то нелепо, а сила удара заставила откинуться назад. Затем до них донесся звук тела, катящегося вниз по лестнице.

Маркиз засмеялся и снова закрыл дверь.

Леона не могла поверить в реальность произошедшего у нее на глазах.

Ужас при виде палаша, входящего в грудь герцога, кровь на клинке, то, как старик покатился по лестнице, — все это было настолько невероятным!

Не обращая на нее внимания, безумный отцеубийца закрыл дверь.

— Наедине… с… красивой Леоной, — произнес он голосом, полным счастья.

Теперь выражение его глаз пугало ее еще больше. Никогда еще он не смотрел на нее так, как сейчас.

Леона попыталась было мыслить логически, но у нее ничего не вышло.

Она посмотрела на меч, на кровь герцога, стекающую по нему, и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

— Выброси меч, Эван… выброси его… выброси! — умоляла она. — Он уродливый! Выброси его!

Ей показалось, что молодой человек понял, о чем она говорит, потому что через какое-то время он произнес:

— Уродливый… слишком… уродливый… для… красивой… Леоны.

— Да, правильно, — ответила Леона. — Уродливый!

Казалось, маркиз хочет сделать ей приятное. Он пошел по крыше и остановился у зубчатой стены, глядя вниз на внутренний двор.

Леона не шелохнулась, но теперь она слышала голоса, один из которых принадлежал доктору Бронсону.

— Спускайтесь вниз, милорд! Мне нужно поговорить с вами, — кричал доктор Бронсон. — Сейчас уже пора завтракать. Спускайтесь ко мне, и мы вместе позавтракаем.

Маркиз по-прежнему смотрел вниз, и Леона тоже подошла к зубчатой стене башни.

Далеко внизу, рядом с башней, она разглядела доктора Бронсона и еще несколько слуг, стоявших рядом. Среди них был и мажордом.