— Мне пришлось срочно навести справки, с чего он так разбогател, — гудел густой бас.

— Неужели ты мог подумать, что Роберто очистил банк или продал фальшивый бриллиант за настоящий? - возмутился пожилой сеньор в очках с золотой оправой.

— Он, оказывается, творит там чудеса. Спас от неминуемой смерти пару таких персон, чьи имена передают только в информационных сообщениях. Теперь за доктором Рамиресом гоняется пол-Европы, хотят лечиться только у него, — бас принадлежал грузному мужчине с глазами навыкате.

— Я никогда не сомневался в Роберто, он не врач, а волшебник.

— Да, как жаль, что он уехал. Просто осиротил нас.

— А не слышно, чтобы он собирался вернуться? Как бы это было хорошо!

«Боже мой, — удивилась Дульсина, — его все знают, уважают, даже в Европе. Надо же, коротышка покорил Европу!»

— Он вроде бы не прочь вернуться. Подумывает открыть здесь собственную клинику. Лучиано, тебе ничего не известно?

— Я встречался с его агентом. Он наводил справки о доме под клинику. Но пока все неопределенно. Скоро Роберто сам наведается, он звонил мне, есть какие-то обстоятельства, которые ему нужно выяснить. Думаю, те же, что вынудили его удрать в Европу. Подозреваю, что замешана женщина,— Лучиано сказал это так весело, что все рассмеялись.

— Если бы я была этой женщиной, то я бы была самой большой счастливицей на свете,— воскликнула сеньора Родригес, сверкая красотой и бриллиантами.

— Охотно поверил бы тебе, Мерседес, — откликнулся Лучиано, — но при одном условии. Если бы на свете не было нашего дорогого юбиляра. Поэтому предлагаю тост за его долголетие. А то ведь, не приведи Господь, Мерседес заколет его кинжалом, чтобы... соединиться с Роберто.

Раздался дружный хохот. Дульсина уловила отчаянные жесты сестры и поняла: Кандиде надо срочно выйти. Когда они вышли в холл, Кандида без сил упала в кресло, готовая разрыдаться. Губы ее дрожали, она пыталась что-то сказать, но спазмы сдавили ей горло. Расторопная служанка принесла воды, Кандида начала пить, стуча зубами о стакан. Дульсина безуспешно пыталась ее успокоить, а потом перешла к резким наставлениям. Они приглашены сюда не для того, чтобы угощать хозяев дома истериками. Да, конечно, Кандида может уехать домой, но что подумает именинник, что подумает Лучиано? Он оказал ей честь таким приглашением, мог бы обойтись и без нее, а как она отблагодарила? Видите ли, не справилась с нервами. И это сеньорита Линарес! Кандида судорожно закивала. Выпив еще воды, она стала приходить в себя. Дульсина взяла с сестры обещание, что та будет держать себя в руках. Хотя бы до возвращения домой, а там уж они наговорятся.

Когда они вернулись, Дульсина призадумалась о судьбе сестры. Коротышка разбогател, у него отличная репутация. Даже Лучиано хорошо с ним знаком, похоже, они приятели. Кто бы мог подумать! А ведь Лучиано сам сказал, что его рекомендация — не пустой звук Она не сомневалась, а сегодня получила новое подтверждение. Здесь его ценили и уважали. Приятельские отношения — чем не рекомендация для коротышки? Да, но кто знает, захочет ли он жениться на Кандиде? А сама Дульсина? Получит ли она предложение от Лучиано?

Дульсина едва дождалась, когда наступит время танцев. Но Лучиано упорно застыл в кресле и никого не приглашал. Конечно, сестры Линарес на месте не сидели, но ни одна из них не была довольна своими партнерами. Наконец, Лучиано пригласил Кандиду, вызвав жестокую ревность Дульсины. От наплыва чувств ее улыбка стала просто ослепительной, так что немолодой, но очень подвижный партнер осмелился на двусмысленные намеки. Но Дульсина дождалась своего часа. Лучиано снизошел и до нее. Это был единственный их танец за весь вечер, но зато ее любимый медленный вальс. Чувствуя тепло его рук, его легкое дыхание, взгляд синих глаз, Дульсина поняла, что преград между ними нет и она готова на все, что бы он ни пожелал.

— Извини, Дульсина, ты не обидишься на мою просьбу?

— Нет.

— Обещай, что не обидишься.

— Обещаю.

— Пожалуйста, не носи больше этот изумруд. Хотя бы при мне. Он холодный, как смерть.

Дульсина тут же отстегнула замочек и сняла колье. Почему этот танец не длился целую вечность?


ГЛАВА 11


Свадьба Роке и Паулетты должна была состояться через месяц. Донья Росаура, наконец, дала согласие на брак. Хотя Роке, как оказалось, не богат, но он происходит из уважаемой семьи, его имя в обществе ничем не запятнано. Кроме того, мать не забывала, что дочери уже двадцать три, и нужно постараться выдать ее замуж. Еще три-четыре года, и о Паулетте начнут говорить, что она «засиделась».

Донья Росаура решила устроить свадьбу по самому высшему разряду. Теперь все ее разговоры сводились исключительно к этому.

— Эта свадьба должна быть достойна Монтеро де ла Рива! — по сто раз на дню повторяла она.

— Но, мама, это совершенно ни к чему, — пыталась отговаривать ее дочь. — Роке уже не мальчик, к тому же это его второй брак, да и мне не семнадцать. Я хочу, чтобы это был скромный семейный праздник, а не помпезное светское торжество.

— Не понимаю тебя, — сердилась донья Росаура. — Хорошо, для него это вторая свадьба, но для тебя-то первая!

— Да, но меня будут стеснять эти приемы, формальные поздравления. Я не хочу быть выставленной на всеобщее обозрение. 

— Не тебе решать, — строго сказала донья Росаура. Уже много поколений Монтеро де ла Рива достойно выдают замуж и женят своих отпрысков но всем правилам, выдуманным не нами с тобой. Не нам и отменять эту традицию. В конце концов, что про нас скажут люди?

— Люди... люди... — Паулетта начинала нервничать. — Сколько я себя помню, ты все время твердишь о каких-то людях. Их мнение всегда было для тебя важнее счастья твоей собственной дочери.

— Да, Паулетта, — строгим, даже официальным голосом ответила мать. — Я ценю мнение общества, потому что мы живем среди людей, и мне небезразлично их мнение о моей семье. И я, и твой отец всегда заботились о репутации нашей семьи. И их уважали, считали достойными людьми.

— Уважали? — Паулетта стала нервно ходить по комнате. — Папу не уважали, а боялись. Все пытались угодить ему. Как я не любила его визитеров... Эти подхалимы пытались угождать и мне, потому что я его дочь. Сначала я даже не понимала, почему эти незнакомые дяди улыбаются мне, дарят шоколадки, подарки... А потом я поняла, они просто заискивают перед отцом. Изображали из себя эдаких друзей семейства. А на самом деле их волновали только папины деньги, папина благосклонность. А на меня и на тебя им всегда было просто наплевать!

— Я не ожидала, что ты когда-нибудь вот так заговоришь, — ехидно сказала донья Росаура.

— А ты что думала, что я всегда буду глупой и наивной девочкой? Нет, мама, я всегда чувствую, искренен ли человек в своих намерениях. Да, вспомни, ты сама недолюбливала многих из его гостей, — продолжала Паулетта. — Только делала заинтересованный вид, когда они плели чепуху, и вежливо угощала кофе.

— Хватит, — отрезала донья Росаура. — Это в конце концов непочтительно по отношению к памяти отца.

— Но ведь он и сам все понимал. Он был слишком умен, чтобы не раскусить этих подхалимов. Не понимаю одного, почему ты и сейчас продолжаешь лицемерить передо мной. Ведь я уже не ребенок.

— Что ж, значит, ты настаиваешь на том, чтобы никого из этих лицемеров на свадьбе не было? Значит, будет скромно, как у нищих?

— Вовсе нет, — ответила Паулетта. — Но я не хочу собирать полный дом праздной и пустой публики. Пусть на мою свадьбу придут наши настоящие друзья, только те кого мы по-настоящему хотели бы видеть. 

Донья Росаура хотела что-то ответить, но промолчала. Она вдруг поняла, что у нее нет никаких настоящих друзей, которых она могла бы от всего сердца пригласить на праздник. Но эту мысль она посчитала слабостью, а потому с удвоенной агрессивностью вскричала:

— Если бы Карлос был жив, он согласился бы со мной, а не с тобой. Подумай хотя бы об этом. И если ты хочешь, чтобы твоя родная мать присутствовала на твоей свадьбе, если ты не хочешь осрамиться, делай так, как я сказала.

Паулетта больше не желала спорить с матерью и вышла из комнаты.

— Алло? Сеньора Монтеро?

— Да, я слушаю вас, — ответила донья Росаура.

— С вами говорит дама, с которой вы так настойчиво желали увидеться.

— Я ждала вашего звонка, — донья Росаура действительно ожидала, что у этой истории с покупкой и продажей недвижимости будет продолжение. Она больше не собиралась встречаться ни с какими доверенными лицами, которые говорят загадками. И вот, наконец, позвонила та самая таинственная сеньора.

— Я рада, что вы звоните сами, а не через секретаршу, — сказала донья Росаура. — Пора, кажется, открыть карты.

— Да, я готова встретиться с вами, — ответил голос в трубке.

— Правда, есть небольшое затруднение, — продолжала донья Росаура. — Я сейчас выдаю замуж дочь, поэтому нам придется отложить встречу на неделю-полторы. Столько хлопот... Я надеюсь, вы понимаете меня.

— Разумеется, сеньора Монтеро, — сухо ответила неизвестная донье Росауре дама. — Назовите день и время.

Донья Росаура задумалась:

— Я буду ждать вас во вторник после одиннадцати.

— Хорошо, я подъеду точно к этому времени. Донья Росаура положила трубку. «Наконец-то, — подумала она, мне все станет ясно. Если это порядочная женщина, и за этим делом не скрывается какая-нибудь грязная махинация, я готова выполнить обязательства Карлоса». Но в то же время она прекрасно помнила, что Хуана Мария несколько раз упоминала об этой бумаге, но так ни разу и не показала ее. «Если письменного обязательства Карлоса у них не окажется, ни о каких продажах не может быть и речи», — твердо решила Росаура.