Больше они не танцевали, несмотря на то, что Дульсине страстно этого хотелось. Она с завистью поглядывала на танцующих, а Лучиано уже в открытую — на часы.

— Видимо, мой друг не придет. Наверно, не управился с делами. Пойдемте, Дульсина, я провожу вас.

Напрягшись, Дульсина ждала, когда же он попросит номер ее телефона. Сажая ее в такси, он поцеловал ей руку и поблагодарил за приятный вечер. Дульсина пыталась улыбнуться, но губы плохо ее слушались. Лучиано захлопнул дверцу машины, но неожиданно вновь ее открыл.

— Не сочтите за нескромность, Дульсина, но не дадите ли вы мне номер своего телефона. Вдруг когда-нибудь найдется время и у вас, и у меня, и мы сможем провести его вместе.


ГЛАВА 3


 — Донья Росаура, вас просит какая-то сеньора — сообщила служанка. 

Хозяйка удивленно подняла брови. Она никого не ждала, да в последние годы гости редко стали заходить в дом Монтеро де ла Рива. Однако интересно, кто же это решил пожаловать?

— Проси ее, — ответила служанке донья Росаура.

Через минуту та провела в гостиную незнакомую донье Росауре женщину. Это была Хуана Мария Ортегас.

— Здравствуйте, сеньора Монтеро, — вежливо поздоровалась она. — Меня зовут Хуана Мария Ортегас. Я бы хотела переговорить с вами по одному очень важному делу.

— Что ж, присаживайтесь, — донья Росаура плавным жестом указала на кресло. — Мерседес, принесите, пожалуйста, кофе, — обратилась она к служанке. — Вы ведь не откажетесь от чашечки кофе, сеньора... простите...

— Сеньорита Ортегас, — ответила гостья, сделав ударение на слове «сеньорита».

— Два кофе со сливками, — сказала донья Росаура. Когда Мерседес вышла, донья Росаура заинтересованно обратилась к посетительнице:

— Я слушаю вас, сеньорита Ортегас.

— Это очень сложная и непростая история, — начала Хуана Мария.— Несколько лет назад, если быть точной — четыре года с небольшим, я имела деловые контакты с вашим покойным мужем, — она помолчала. — Это был исключительно умный и порядочный человек, и я очень уважала его.

— Да, мой муж был достойным, благородным человеком, — грустно закивала головой донья Росаура. — Теперь таких уже не бывает. Я до сих пор не смирилась с его кончиной.

— Мне очень жаль, но мне придется перенести вас в то ужасное время, — печально сказала Хуана Мария, стараясь всем своим видом показать сочувствие.— Поскольку дело, о котором пойдет речь... - она замолчала, не зная, стоит ли ей продолжать.

— Ничего ничего, сеньорита Ортегас, я внимательно слушаю вас.

— Спасибо вам, донья Росаура, — Хуана Мария задумалась, а затем продолжала: — Итак, четыре года назад я встречалась с вашим покойным мужем, после чего был подписан один документ... Акт купли-продажи некоей недвижимости. Предполагалось, что...

— Не утруждайте себя, я все поняла, — внезапно перебила ее донья Росаура. — Я все прекрасно помню. Ну конечно, сеньорита Ортегас. Хуана Мария, если не ошибаюсь? Вот-вот, я даже помню ваше имя. Ведь это именно вы тогда принесли ту отвратительную магнитофонную запись. И после этого мой брат Мигель Вильярреаль...

— Сеньора Монтеро, — Хуана Мария перешла на более официальный тон. — Но вы должны также помнить, что сам дон Карлос хотел...

— Да, разумеется, — донья Росаура поджала губы. — Он не любил моего брата. Они, по сути дела, были врагами. И когда ему представилась возможность посадить Мигеля в тюрьму, он это сделал. И я не препятствовала ему. Но теперь, — донья Росаура поднесла платок к глазам, — Карлоса уже нет. Мой брат по-прежнему в тюрьме. Каким бы он ни был, но он представитель громкой фамилии Вильярреаль, пусть даже и не самый лучший ее представитель. Тем не менее для меня это очень прискорбный факт. Так чего же вы от меня хотите сейчас?

— Он купил некую недвижимость, — напомнила Хуана Мария.

— Да, он говорил мне об этом, — кивнула донья Росаура. — Он всегда советовался со мной. Но ведь речь шла о какой-то незначительной сумме.

— Верно, но по договоренности с вашим покойным мужем через год он обязался продать эту недвижимость обратно той даме, у которой купил ее. У меня есть его письменное обязательство.

— Странно, — покачала головой донья Росаура. — А вот об этом я впервые слышу. Кроме того, вы говорите — через год, а прошло уже четыре года.

— Да, — не могла не согласиться Хуана Мария. — Однако обстоятельства несколько изменились. Но это не меняет сути дела. Теперь дама, которую я представляю, хочет выкупить свою недвижимость обратно.

— Скажите, — спросила, подумав, донья Росаура. - А чем объясняется столь странная сделка? Почему дама, которую вы представляете, продала покойному дону Карлосу нечто, что собиралась через год снова выкупить? Речь идет о чем-то незначительном, судя по цене. К чему такие сложности?

— Это весьма деликатный вопрос, — замялась Хуана Мария. — Мне и моей клиентке вашего мужа порекомендовали как человека чрезвычайно порядочного. И мы договорились...

— Понимаю, — сурово сказала Росаура. — Он пошел на сговор с вами, чтобы получить ту запись, из-за которой член семьи Вильярреаль сидит в тюрьме. Неужели все это происходило из-за пустого, грошового акта купли-продажи? Нет, здесь что-то не то.

— Но донья Росаура, — в отчаянии пыталась объяснить Хуана Мария. — Сам покойный сеньор Монтеро собирался...

— Сеньора Монтеро нет в живых, — сухо ответила донья Росаура, — и не стоит беспокоить его память.

— Извините, донья Росаура, — Хуана Мария не знала, с какой стороны подойти к этой сухой, властной особе. Сеньора Монтеро оказалась куда более крепким орешком, чем она ожидала. — Могу ли я надеяться на то, что вы исполните обязательства вашего покойного мужа? Думаю, это понадобится сделать скоро — через месяц-полтора, не более...

— Ну, если вы действительно сможете представить мне письменное обязательство, подписанное покойным сеньором Монтеро, по которому он обязуется через определенный срок продать вам эту недвижимость обратно за ту же цену, я выполню его волю. Хотя, — донья Росаура с сомнением покачала головой, — еще раз повторяю - эта сделка представляется мне очень и очень странной.

Донья Росаура поднялась, давая тем самым понять гостье, что разговор закончен. Хуана Мария хотела еще что-то сказать, но передумала и промолчала.

Оставшись одна, донья Росаура пошла в кабинет дона Карлоса, который теперь стал ее кабинетом, и в сейфе действительно нашла эти документы. «Все это очень подозрительно», - думала донья Росаура, вчитываясь в акт купли-продажи. Когда после смерти мужа она разбирала его бумаги, этот документ не привлек ее внимания. Сумма, проставленная внизу, была совсем незначительной, и донья Росаура даже не стала вникать, за что она была выплачена. Были дела и поважнее. Однако теперь она поняла, что за этим простым, казалось бы, документом скрывается нечто более сложное. Недаром Карлос обменял на него ту ужасную магнитофонную запись, которая позволила ему посадить Мигеля за решетку.

Донья Росаура вздохнула, вспомнив своего непутевого брата. Тогда она тоже очень рассердилась на него и не возражала против суда. Но теперь, когда Карлоса уже нет, а Мигель продолжает томиться в тюрьме, она начинала смотреть на этот конфликт по-другому. Все-таки Мигель был одним из семьи Вильярреаль, к тому же Росаура искренне привязалась к своей маленькой племяннице крошке Ванессе, которую время от времени навещала. Тяжело было думать, что девочка растет без отца, хотя, как философски иногда говорила Росаура жене Мигеля, «возможно, это и к лучшему. Еще неизвестно, какой пример он стал бы подавать дочери».

Теперь же, снова и снова перечитывая документ, из-за которого ее брат находился в тюрьме, Росаура все больше убеждалась, что здесь что-то нечисто. Чтобы во всем разобраться, нужна была помощь опытного адвоката. Она подошла к телефону и набрала номер своего поверенного.

— Алло, лиценциат Гусман? Вы не могли бы подъехать ко мне? Да, как можно скорее. Мне необходимо разобраться в одном сложном деле. Жду вас.

После той случайной (а возможно, и не такой уж случайной) встречи в цветочном магазине Любитель белых роз стал на удивление часто попадаться навстречу Паулетте. Каждый четверг он любезно раскланивался с ней на пороге цветочного магазина и всякий раз не забывал осведомиться, не нужна ли сеньорите помощь. Паулетта поначалу не придавала этим встречам особого значения, а то и просто старалась обратить их в шутку.

Однако с течением времени беседы с любезным незнакомцем стали более продолжительными. Наконец, он решил представиться — его звали Роке Мендисанбаль. Он нравился Паулетте — был всегда хорошо одет, чисто выбрит, чрезвычайно учтив и приветлив. Так могло продолжаться достаточно долго, если бы в один прекрасный день он не предложил девушке выпить чашечку кофе в соседнем кафе.

После этого памятного для них обоих дня окрестные сплетницы уже замечали их не только у цветочного магазина. Роке оказался умным и серьезным собеседником. Ему было тридцать два года, и по просьбе Паулетты он рассказал о себе. Оказалось, что у него есть пятилетний сын Пабло, который живет с ним, и что с недавнего времени он разведен с женой.

Со своей стороны Паулетта не отклоняла его предложений сходить в театр ли на выставку, а затем Роке отважился пригласить девушку отобедать у него дома.

Прослышав о том, что дочь собирается обедать дома у чужого мужчины, который к тому же разведен, донья Росаура настояла на том, чтобы лично сопровождать дочь на этот обед.

— Ты не будешь возражать, если я приду завтра с мамой? — спросила Паулетта у Роке по телефону.

— Конечно, нет! Напротив, я буду очень рад познакомиться с доньей Росаурой.

Порой, беседуя с Роке, Паулетта внезапно становилась как-то по-особенному молчаливой и задумчивой. Роке не раз спрашивал девушку, отчего она грустна, но та ссылалась то на головную боль, то на жару, то еще на что-нибудь. Паулетта свято хранила тайну своей Розиты и часто думала о ней. Роке не мог не замечать ее отчужденности в такие минуты. Поэтому он был даже рад, что Паулетта придет вместе с матерью. «Может быть, это поможет ей быть более раскованной», — думал он.