А ведь этот бедный парень уже однажды овдовел. Первая жена ему оставила двух дочек, они уже почти невесты. И вот второй удар — и еще двое сирот, совсем маленькие мальчики. Дик вдруг задумался, а не слишком ли поздно им с Сабиной заводить детей. Сорок лет уже не за горами, возраст критический, как бы не оставить детей маленькими. Правда, Дик был почему-то уверен, что Сабина проживет долго, он легко представлял ее этакой энергичной старушкой, которая всюду сует свой нос. Вот в своем здоровье он не был так уверен. А катастрофа семьи Линаресов еще раз напомнила ему, как непрочна человеческая жизнь, чего стоят все наши планы и надежды.

Он покосился на Сабину. Она затихла под пледом и лежала, уставившись в одну точку. Ее мысли были далеко от того, чтобы думать о своих будущих детях. Она пыталась осознать, что Аугусты уже нет на свете. Она вспоминала Аугусту тихой девочкой, девушкой в ожидании счастья, потом молодой женщиной, чью жизнь перевернула встреча с Леонардо, и, наконец, счастливой матерью и любимой женой.

— И все-таки он не уберег ее, - жестко сказала она.

Сабина откинула плед и села.

— Что, неужели воспаление легких такая уж неизлечимая болезнь?- спросила она мужа. — Скажи, ты бы допустил, чтобы я умерла от воспаления легких? — Она принялась быстро ходить по комнате. - Допустил бы?

Дик благоразумно промолчал.

— Если бы я была там, - продолжала Сабина, расхаживая по комнате,- если бы я была там, этого бы не случилось. Как только я вернулась в Мексику, у нее сразу все пошло хорошо, она вышла замуж! Стоило мне уехать из Мексики — все рухнуло, рухнуло.

Муж опять благоразумно промолчал. При всей своей любви к жене он решительно отказывался признать за ней свойства ангела-хранителя Аугусты. Но говорить ей об этом, особенно сейчас, не следовало.

— Бедный, бедный Леонардо, — без всякой последовательности сказала Сабина и села, опустив голову на руки, — в каком он сейчас отчаянии, в каком аду!

Теперь Дик мог, не кривя душой, с нею согласиться. Наверняка сейчас этому парню белый свет не мил,

— Позвони ему, только не сегодня, — сказал он. — Сегодня ты должна успокоиться.

Горе оказалось действительно непосильным для Леонардо. Он как будто весь окаменел внутри. Ему казалось, что он умер, но умер как-то неправильно, не до конца. И вот вынужден ходить среди людей, разговаривать с ними. Его все время преследовало желание рассказать Аугусте, как ему плохо, какие странные вещи творятся с его душой. Но он вспоминал, что ее уже нет на свете, и с ужасом чувствовал, что без ее поддержки ему не выправиться.

Однажды ночью ему приснилась не Аугуста и не донья Исабель, которую он тоже постоянно вспоминал, а его первая жена Луиса. Подтянутая, спокойная, она смотрела на него, ничего не говоря, но он понимал, о чем она хотела ему напомнить:

«Даже на пороге смерти я стараюсь сделать что-то для моих детей. Ты должен жить так же — день за днем что-то делать для детей. Это спасет не только их, но и тебя».

Утро после этого сна было первым утром, когда Леонардо не пожалел, что проснулся. Луиса права: если не хочешь жить, не можешь чувствовать, радоваться, то хотя бы делай дела. Душа его умерла, но разум-то он не потерял. Главное — не губить свой разум размышлениями о том, как несправедлива к нему судьба, и сожалениями о том, что уже не вернешь. С этого дня Леонардо начал понемногу освобождаться от своего оцепенения.

Девочки, перепуганные, заброшенные, сидели дома. Обе они, даже Дульсина, осознали, как хорошо было в доме, пока была жива Аугуста. И бабушка. Все рухнуло ра-зом.

Как-то раз одна из служанок Линаресов, не добившись от Леонардо, который был погружен в невеселые размышления, вразумительного ответа на какой-то хозяйственный вопрос, в растерянности обратилась к Кандиде и Дульсине. Пока Кандида пыталась разобраться, что к чему, Дульсина дала служанке четкое распоряжение. Служанка с облегчением побежала выполнять это распоряжение молодой хозяйки, а сама Дульсина только сейчас осознала, что наконец-то все управление в доме переходит в ее руки. Отца это никогда не волновало, ему и в конторе дел хватает. «Видно, придется взвалить на се-бя все заботы по дому», — со скрытым удовольствием произнесла Дульсина.

Кандида, подняв голову, с удивлением посмотрела на воодушевленное, разрумянившееся лицо сестры. Измученная безуспешными попытками осознать масштаб-ность смерти, уставшая стоять на краю бездны, которая поглотила маму, бабушку и Аугусту, Кандида была рада вернуться в мир повседневных событий и повседневных мыслей. Вера Дульсины в себя, в свою способность возродить дом Линаресов была весьма притягательна для Кандиды.

Отныне в доме Линаресов появилась новая хозяйка, власть которой никто не собирался оспаривать.


ГЛАВА 18


Теперь дон Карлос стал плохо спать по ночам. Его мучили кошмары. «Какие только несчастья не приносят дети», — мрачно размышлял он. Теперь волею судьбы он стал убийцей, пусть даже этот парень только того и заслуживал. Кроме того, приходится разбираться с полицией Это было совсем не к лицу сеньору Монтеро де ла Рива который за всю свою жизнь не совершил ни одного противозаконного поступка. Он был иногда жесток со своими клиентами, безжалостен по отношению к конкурирующим фирмам, но все делалось в рамках закона.

Поэтому мошенники вроде Мигеля Вильярреаль всегда вызывали в нем отвращение. И вот теперь, ожидая появления своего «родственника», дон Карлос заранее был в плохом расположении духа. А этот прохвост еще имел наглость опаздывать уже почти на час.

Наконец, ему доложили о том, что сеньор Вильярреаль появился. Вид у него, однако, оказался далеко не такой веселый, как неделю назад.

— Здравствуй, Мигель, — дон Карлос указал шурину на кресло. — Ты принес долг?

Мигель молчал. Денег у него не было.

— Я повторяю, ты принес свои... извинения? — снова спросил дон Карлос.

— Нет, — в отчаянии ответил Мигель.

— Вот как? — дон Карлос удивленно поднял брови. — Плохо, очень плохо...

— Но ты же не станешь губить родственника, брата собственной жены? — униженно спросил Мигель.

— Стану, Мигель, стану, — спокойно ответил дон Карлос и, сняв телефонную трубку, набрал номер. Ожидая, пока ему ответят, он сказал: — Ты мне не родственник. Ты мошенник, игрок и вымогатель. И я не собираюсь покрывать тебя.

В этот момент на другом конце провода ответили, и Карлос сказал:

— Инспектор Герра? Я хочу сделать заявление. У меня есть доказательства того, что сеньор Мигель Вильярреаль занимался подделкой документов, мошенничеством и шантажом. Прошу вас принять меры. Где находится преступник? У меня в конторе. Адрес вы помните? Прекрасно. Жду.

— Пощади меня, Карлос, — взмолился Мигель. — Хотя бы ради моей жены и маленькой дочери!

— А ты жалел их, когда промотал все состояние жены, так же, как когда-то спустил все, что оставили тебе родители? — спросил дон Карлос. — У меня не осталось к тебе ни капли жалости, Мигель. У меня в сейфе хранится магнитофонная запись твоего разговора с Армандо Марко-сом. Я своими ушами слышал, как вы детально обсуждали план, как лучше обворовать меня. И теперь ты просишь о пощаде?

— Ради Росауры, моей сестры... - умолял Мигель готовый упасть на колени. 

— Забудь о ней, — спокойно ответил дон Карлос. — Она давно поставила на тебе крест. И помни, обманув меня, ты предал и ее. Она вместе со мной прослушала эту запись и полностью согласна с моим решением. Твое место за решеткой, Мигель Вильярреаль. Монтеро де ла Рива не прощают предательства.

— Ты жестокий и бессердечный человек! — воскликнул Мигель. Он понял, что игра проиграна, и перестал стесняться в выражениях. — Ты обвиняешь меня, а сам? Посмотри на себя! Ты-то осчастливил ли свою дочь, когда пристрелил отца ее ребенка?

— Что за бред! — возмущенно воскликнул дон Карлос. — Этот человек пытался меня ограбить.

— Да кто этому поверил? — язвительно ответил Мигель. — Все знают, что ты убил его за то, что твоя распутная дочка гуляла с ним и нагуляла себе ребеночка! С моей Ванессой такое вряд ли случится.

Этого дон Карлос уже не мог вынести. Он вышел из-за стола и ударил Мигеля по лицу. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но в этот момент в кабинет Карлоса вошли полицейские вместе с инспектором Герра, давнишним знакомым Монтеро, с которым они время от времени обменивались разными услугами.

— Я сгною тебя за решеткой, — тяжело дыша, сказал дон Карлос, когда Мигеля Вильярреаль задержали. — Ты будешь сидеть, пока не сдохнешь!

После того страшного дня, когда был убит Педро Луис, родители целый месяц продержали Паулетту с Эдувигес в фамильном поместье под Куэрнавакой. И только когда дону Карлосу удалось не без помощи некоего ловкого адвоката уладить все со следственными органами, и полиция окончательно приняла версию грабежа, он позволил дочери вернуться в Мехико.

Дон Карлос чувствовал, что начал сдавать. Разумеется, годы брали свое, но он всегда оставался энергичным и бодрым, несмотря на свой возраст. Однако события последних месяцев - роман дочери с шофером, ее беременность, рождение ребенка и, наконец, тот факт, что он сам лично убил человека (пусть даже негодяй сто раз заслужил это), расшатали некогда крепкую нервную систему сеньора Монтеро.

Теперь вечерами он любил сидеть один в кабинете, делая вид, что работает — только так можно было избежать постоянных жалоб и недовольства жены. Он и не подозревал, что судьба уготовила ему еще одно, последнее испытание.

Хосе Феррарес, стараясь не шуметь, перелез через ограду дома и прислушался. Вокруг было тихо. В кромешной тьме он на ощупь стал искать дорогу к дому, то и дело натыкаясь на колючие ветви роз. Но Хосе не чувствовал ни царапин, ни ссадин, думая только об одном — как проникнуть в дом незамеченным. Заряженный револьвер оттягивал карман, Хосе на всякий случай все время держал на нем руку — у Монтеро в саду наверняка имелась охрана.