Дверь кабинета открылась, и на пороге появился Мигель Вильярреаль. Он лучезарно улыбался, хотя в глубине души немного побаивался того, что до дона Карлоса могли дойти подробности той махинации.

— Добрый день, сеньор Вильярреаль, - любезно поздоровался Карлос.

— Здравствуй, дорогой родственник, - Мигель подошел к Монтеро и протянул руку, но она без ответа повисла в воздухе. Дон Карлос вовсе не собирался скрывать, что ему все известно. Он так хмуро взглянул на Мигеля, что тот поспешил убрать руку.

— Не буду притворяться, что ничего не знаю, — сказал дон Карлос. — Марии и Армандо уже нет в живых, поэтому никаких доказательств против тебя у меня все равно нет. Тем не менее, я хочу узнать, зачем ты сюда пожаловал?

— Ну зачем ты так, дорогой Карлос! — воскликнул Мигель. — Что было, то было. Ты должен меня понять, я был в совершенно безвыходном положении. Бедная Мария… — вздохнул он. — Какая нелепая смерть... — Мигель сел в кресло и закурил. — А потом Армандо... Я слышал, его нашли мертвым в его же собственном доме. Видимо, какой-то бандит...

— Неужели ты пришел, чтобы помянуть мертвых? — съязвил дон Карлос. — Кстати, насколько мне известно, дело Армандо еще не закрыто, и бандита, который его убил, полиция пока не обнаружила. Итак, зачем ты пришел?

— Карлос, — начал Мигель, — я хотел помириться с тобой. Я даже могу теперь возместить ущерб, который ты понес из-за Марии... и из-за меня. — Мигель положил на стол кейс и открыл его. — Здесь ровно триста тысяч. Пока. Но со временем я смогу возместить тебе все убытки.

— И ты думаешь, я так просто все забуду, — улыбнулся дон Карлос. — Ошибаешься. Да и такой мелочью не думай отделаться.

— Тогда назови сумму. Пожалуйста,— с легкостью ответил Мигель.

— Ты что, разбогател? — недоуменно спросил дон Карлос. — Или тебе стало везти в казино?

— Ну какое это имеет значение? — сладко улыбнулся Мигель.— Просто я не хочу, чтобы муж моей сестры имел на меня зуб. Давай решим это дело полюбовно.

— Что ж, как хочешь, — согласился дон Карлос. — Тогда будем считать эти триста тысяч твоим первым и предпоследним извинением за обман.

— А последнее?

— А последнее через неделю, — дон Карлос задумался. — Три миллиона. Эта сумма надлежащим образом возместит мои убытки. Я не вымогатель, но ты не просто причинил мне материальный ущерб, ты заставил меня засомневаться в собственных людях, в сотрудниках моей фирмы. Не забывай, твоя сестра носит имя Монтеро де ла Рива, и этим подлогом ты оскорбил не только меня, но и ее, свою сестру. Но если ты действительно изменился, ты должен раскаяться в содеянном.

— Три миллиона, — покачал головою Мигель. — Это серьезная сумма. Но я готов даже на такую жертву ради родственных чувств. Итак, деньги будут ровно через неделю.

Дон Карлос совсем не ожидал такого спокойного ответа. «Откуда у Мигеля, этого заядлого игрока и транжиры, могут быть такие деньги? — недоумевал дон Карлос. — Что-то здесь нечисто». Однако он решил, что стоит дождаться того дня, когда тот принесет деньги, и тогда, возможно, все и прояснится.

— Ну что ж, Мигель, — сказал он, — жду тебя ровно через неделю. А теперь — до свидания. У меня сегодня много работы. Но помни: пока не отдашь долг, ни я, ни Росаура не готовы с тобой видеться.

— Прекрасно, Карлос, — ответил Мигель. — Я рад, что мы с тобой договорились.

Мигель вышел. Дон Карлос взялся за деловые бумаги, но некоторое время не мог на них сосредоточиться. Разговор с Вильярреалем не выходил у него из головы. «Не затеял ли этот жулик новую аферу, — думал он. — Ну, на этот раз ему не удастся меня обмануть».

Телефонный звонок прервал его размышления. Дон Карлос снял трубку — на другом конце провода раздался приятный женский голос.

— Сеньор Монтеро?

— Да, я вас слушаю.

— С вами говорит секретарша покойного Армандо Маркоса. Разумеется, бывшая секретарша. У меня есть к вам дело, которое вас наверняка должно заинтересовать. Мне необходимо с вами встретиться. Когда вам будет удобно?

— Хорошо,— поразмыслив, согласился дон Карлос, — заходите завтра ко мне в контору.

— Извините, — ответила секретарша, — но мне не хотелось бы, чтобы наша встреча происходила у вас в конторе. Дело носит сугубо конфиденциальный характер.

— Как вам угодно. Обычно я обедаю в ресторане «Александрия». Если это вам подходит, то завтра я жду вас там в два часа.

— Благодарю вас, сеньор Монтеро. До завтра.

Дон Карлос положил трубку. Он понятия не имел, с чем может быть связан этот звонок. На всякий случай он решил взять с собой двух охранников. Кто знает, что кроется за этим таинственным звонком бывшей секретарши покойного Армандо Маркоса.


ГЛАВА 14


Комната Паулетты стала ей настоящей тюрьмой. Теперь ее держали взаперти, а ключ находился у доньи Росауры. Лишь одна Эдувигес могла заходить туда в случае острой необходимости. Она пеленала Розиту и делала все, что могла, по уходу за крошкой. Дон Карлос с дочерью совсем не разговаривал, а донья Росаура только отдавала приказания, неожиданно появлялась в комнате дочери и своими выходками оскорбляла ее.

В тот день Эдувигес, зайдя с позволения доньи Росауры в комнату Паулетты, тайком принесла записку от Педро Луиса. Девушка страшно обрадовалась и бросилась читать, что ей написал любимый.

— Осторожнее, девочка, — предупредила ее Эдувигес. — Смотри, войдет сеньора и почует неладное...

— Спасибо тебе, Эдувигес, я никогда не забуду твою доброту.

— Да ты не благодари, а лучше читай скорее, а то как бы действительно не пришла хозяйка. Читай, читай, а я пока посмотрю, как тут у нас Розита...

Паулетта отошла к окну и, нетерпеливо развернув записку, прочла:


«Милая моя Паулетта!

Я снова пишу тебе для того, чтобы сказать, как я люблю тебя. Мне так хочется сейчас быть рядом с тобой, целовать тебя и нашу маленькую Розу. Наша разлука может затянуться на целую вечность, но знай, сколько бы она ни продолжалась, я всегда буду ждать встречи с тобой. Я люблю тебя, Паулетта! Как бы я был счастлив, если бы судьба подарила нам возможность всегда быть вместе!

Как там наша девочка? Я очень хочу увидеть ее. Надеюсь, мне удастся это сделать. Береги ее.

Если сможешь, напиши мне письмо и передай через Эдувигес. А уж Томаса принесет его мне.

Целую тебя, навеки твой Педро Луис».

Она прочла письмо еще раз и вновь и вновь повторяла драгоценные слова: «люблю тебя... хочу быть рядом с тобой... навеки твой». Они ласкали и грели ей душу. Она была счастлива, что совсем недалеко от нее живет человек, который любит ее и которого любит она. Паулетта почувствовала, что разлука не только не притупляет ее чувства к нему, а наоборот, заставляет их разгораться с еще большей силой.

Паулетта села за стол и принялась было писать ответ, но дверь ее комнаты внезапно распахнулась, и на пороге, как всегда, неожиданно появилась донья Росаура. Паулетта едва успела накрыть листом бумаги неосторожно оставленную на столе записку Педро Луиса. Эдувигес отошла от ребенка и в ужасе застыла перед хозяйкой.

— Эдувигес, выйди, — коротко приказала она. — Мне нужно поговорить с дочерью.

— Да, сеньора, — няня направилась к двери. Она очень боялась, что донья Росаура заметила, как Паулетта что-то спрятала на столе при ее появлении. «Но если бы заметила, немедленно велела бы ее показать», — успокоила себя Эдувигес и вышла из детской.

— Паулетта, — торжественно начала донья Росаура, — я должна сообщить тебе очень важную новость. Мы с твоим отцом приняли решение, как распорядиться этим ребенком.

Паулетта замерла в испуге, не ожидая ничего хорошего от того, что ей сейчас объявит мать. Та немного помедлила и продолжала официальным тоном:

— Мы считаем, что от этого ребенка нужно срочно избавиться. Мы сдадим его в приют.

— Нет... никогда!!! - Паулетта бросилась в ноги к матери, умоляя ее не делать этого. — Это же моя дочь! Как вы можете разлучать меня с ней?! Не делай этого, мама, умоляю тебя!

— Встань немедленно! — крикнула донья Росаура, насильно подняла дочь с пола и усадила на кровать. Сама же она села к столу, положив руку как раз рядом с припрятанной запиской. Паулетта в отчаянии рыдала не в силах произнести ни слова. Она каждую секунду ожидала нового удара или вспышки ярости, когда мать обнаружит записку Педро Луиса.

— Эдувигес! — повелительно позвала донья Росаура.

В комнату вошла испуганная няня. Она сразу же заметила, что хозяйка сидит за столом и, возможно, уже прочла письмо. Эдувигес пыталась собраться с духом, ожидая, что сейчас донья Росаура обрушит свой гнев на нее, как, возможно, уже обрушила на плачущую Паулетту. Однако сеньора лишь приказала:

— Успокой ее, Эдувигес. Мы еще не закончили разговор, а я не могу продолжать, пока она захлебывается слезами.

Старая няня принялась успокаивать сеньориту, боязливо поглядывая на стол. Рука хозяйки лежала почти рядом с запиской, и донья Росаура нервно постукивала пальцами по тому самому листку, под которым она таилась. Сеньора Монтеро поднялась, и лист бумаги, скрывавший письмо Педро Луиса, легко соскользнул и мягко упал на пол. Эдувигес в страхе замерла, ожидая самого худшего.

— Эдувигес, что вы там копаетесь? Успокойте же сеньориту! — судя по всему, донья Росаура не заметила записки, хотя теперь та лежала совсем на виду. У Эдувигес сердце ушло в пятки, она боялась пошевелиться, будто и не слышала слов хозяйки.

— Ну что ты, Эдувигес, что с тобой?

— Да-да, сеньора... я сейчас.

Не помня себя от страха, няня налила в стакан воды и принялась просить выпить ее заливающуюся слезами Паулетту.