Мигель понял, что все кончено. У него больше не было аргументов, способных заставить Маркоса вновь заплатить ему. Он был настолько удручен своим положением, что вышел из кабинета Армандо не попрощавшись. Однако, оказавшись на улице, он подумал, что, пожалуй, пора пустить в ход свой козырь — тайну, которую перед смертью открыла ему Мария.

Мигель находился в безвыходном положении. Его карточные долги накапливались, но он не мог остановиться и снова и снова садился за игорный стол в надежде на этот раз отыграться. Страсть к игре сжигала его. Каждый вечер ноги как будто сами несли его в казино, и он был уже совершенно не в силах совладать со своей зависимостью от капризной фортуны.

И теперь, мрачно бредя по улице, он отчетливо осознал, что у него осталась лишь одна козырная карта — тайна внебрачного ребенка Алисии. Пришло самое время воспользоваться ею.


ГЛАВА 5


 Вскоре беременность Аугусты стала очевидной для всех. Аугуста много времени проводила в саду или у открытого окна, читая или вышивая. Привычку слушать музыку по радио она тоже сохранила, только теперь в ее распоряжении был последней модели радиоприемник с безграничным выбором музыкальных передач.

Аугуста любила, когда в комнате с ней находилась Канди. Кандида возилась с куклами, рисовала или листала книги с картинками. Аугусте казалось, что у них с Кандидой много общего - хотя бы любовь к музыке и одиночеству. Иногда они поглядывали друг на друга и улыбались.

Но Аугуста никогда не улыбалась Кандиде в присутствии Дульсины, смутно чувствуя, что ничего хорошего Канди от этого не будет.

Действительно, Дульсина зорко следила за взаимоотношениями мачехи и сестры, смутно чувствуя возникающую близость и решив во что бы то ни стало ее не допустить. Она обладала безотказным оружием. Стоило ей сказать: «Ты предаешь нашу мамочку!», как Канди начинала плакать и боялась лишний раз взглянуть в сторону Аугусты.

Конечно, Аугусте следовало бы проявить настойчивость и постараться превратить в свою дочку хотя бы одну из девочек. Платье, сшитое вместе для куклы Кандиды, книга, прочитанная друг другу по очереди, а, главное, расспросы о Луисе, о которой Канди готова была говорить бесконечно,— все это навсегда сдружило бы их.

Возможно, беременность Аугусты наступила слишком скоро, и при этом протекала довольно тяжело, что Аугуста старалась скрывать. Так или иначе, Аугуста уступила Кандиду влиянию Дульсины.

В один прекрасный день сестры увидели в окно, как их отец осторожно ведет Аугусту к автомобилю, они садятся в него и уезжают.

— Поехали в больницу, — сказала Дульсина.

Кандида вспомнила, как два года назад так же осторожно отец вел к машине маму. Ее тоже увезли в больницу, и оттуда она не вернулась. А вдруг и Аугуста тоже умрет? Женщины иногда умирают от родов... Расстроенная воспоминаниями о матери, Кандида совсем упала духом. Она почувствовала, что очень хочет, чтобы Аугуста поскорее вернулась обратно, живая и здоровая.

Канди благоразумно скрыла эти переживания от Дульсины. Но та была занята размышлениями другого рода, и волнение Канди ускользнуло от нее

— А что, если этого нового ребенка папа полюбит больше, чем нас? — вслух рассуждала она.

Сестры посмотрели друг на друга.

— И что же тогда будет? — спросила Канди.

— Много чего не слишком приятного для нас, - ответила дальновидная Дульсина, чей ум стратега охватил все возможные минусы от такой перемены: от сокращения разных мелких поблажек до уменьшения доли наследства.

— Что же нам делать? — растерянно спросила Канди.

— Надо доказать отцу, что мы очень хорошие дочери, — решительно заявила ее сестра, — что немногим отцам так повезло, как ему.

— Ты правда считаешь, что ему с нами повезло?

— Если ты сама будешь в этом сомневаться, то и папу не сможешь убедить, — сказала Дульсина. — Для начала надо перестать его сердить. Что, по-твоему, его сердит больше всего?

— Наверно, наши ссоры.

— Значит, надо срочно перестать ссориться. Это очень просто: делай, что я тебе говорю, и не спорь по пустякам.

— А если мне не нравится то, что ты мне говоришь, все равно я должна поступать по-твоему? — обиженно сказала Кандида.

— Ты еще не знаешь, что я скажу, а тебе уже заранее не нравится. Ох, как мне трудно с тобой, Канди! Но раз мы решили жить дружно, я этого добьюсь, а нравится тебе это или не нравится, мне наплевать!

— Хороша дружба, когда один плюет на другого!

— Вот ты и не плюй на меня, а слушайся, я только рада буду, — не растерявшись, возразила Дульсина.

Кандида вздохнула. Годы шли, Канди и Дульсина тренировались в пререканиях почти ежедневно, но итог оставался неизменным — Дульсина всегда оставляла последнее слово за собой.

На следующий день, словно осознав, какие у него исключительные дочери и желая на них полюбоваться, дон Леонардо пронесся по дорожкам сада, выкликая их имена. Девочки выглянули из беседки, где они играли в парикмахерский салон (Дульсина, естественно, была дамой, а Канди — парикмахершей). Отец, заметив их, радостно помахал им рукой и, как молоденький, взлетел на ступени беседки.

— Дорогие мои доченьки! — воскликнул Леонардо. — У вас теперь есть братья! Два маленьких братика-близнеца! — Он обнял девочек и прижал их к себе. — Наконец-то у меня сын! Да что там! Два сына! Два маленьких Линареса!

— Папа, а ты рад, что у тебя мальчики, а не девочки? — спросила Канди.

— Честно говоря, рад. Ведь девочки у меня уже есть, и очень хорошие. А вот мальчиков нам явно недоставало. Да и вам братики не помешают, будет кому вас защищать. — У Леонардо от радости явно сместились в голове все временные границы.

Он расцеловал дочек.

— Ну, я опять поехал в больницу.

— А тебе их покажут? — спросила Канди.

— Надеюсь, что да, — ответил отец и, распрощавшись, направился к выходу из сада.

Оставшись одни, сестры переживали новость.

— Надо же! Два совсем одинаковых мальчика! Ну и ну! — сказала Канди, улыбаясь.

— Ну и ну! — отозвалась Дульсина, горестно покачивая головой. — Сразу два новых наследника.

После водворения в доме двух малышей жизнь девочек ни в чем не изменилась, если не считать того, что им теперь предоставили больше свободы в не занятые уроками часы. У них появилось и новое развлечение — раз или два в день заходить посмотреть на маленьких Рикардо и Рохелио.

Глядя на их сопящие носики и крохотные кулачки, Канди испытывала чувство безграничного умиления, а Дульсина — столь же безграничное чувство превосходства. Поэтому обе они наносили визиты братцам довольно охотно, что от души радовало Леонардо.

Сам Леонардо немного поуспокоился и передвигался по земле уже более размеренным шагом. Но чувство огромной удачи, огромного счастья, сходного с тем которое испытал он, когда познакомился с Аугустой не покидало его. Он вел дела, говорил с людьми, а мысленно представлял себе, как рядом с ним стоят два взрослых симпатичных парня и он объясняет им: «Вот так надо вести дела» или «Вот так надо общаться с людьми»

По мере того как шла и менялась жизнь Леонардо, менялись его представления о том, для чего он подолгу сидит у себя в офисе, держит в голове тысячи фрагментов разнообразных сделок, комбинирует их по-всякому и, ведя одно дело к завершению, уже набрасывает контуры нового.

Если бы его спросили об этом в начале карьеры, он ответил бы, что делает это для того, чтобы доказать себе и людям, что он кое-чего стоит. Чуть позже он делал это уже для того, чтобы завоевать Луису. Затем его бизнес служил тому, чтобы обеспечить достойное существование жене и дочерям. Еще несколько лет спустя — уже для того, чтобы отвлечься от не слишком удавшейся семейной жизни. Несколько позднее он прилагал удвоенные усилия, чтобы хоть отчасти заглушить чувство вины перед женой за существование Аугусты, а также затем, чтобы время от времени иметь возможность намекнуть Аугусте на свои удачи.

И вот теперь он знал наверняка, зачем он годы напролет тратил силы, нервы, время. Все это вершилось ради той минуты, когда он приведет в свой офис двух отличных парней и скажет им: «Все здесь — ваше. Идеи, деньги, многолетние партнеры, безупречная репутация — все это я делал для вас. Берите, пользуйтесь и, главное, продолжайте».

Аугуста же просто растворилась в этих двух существах, которые непонятным образом выросли в ней, отделились от нее и теперь лежали в кроватках, ни на минуту не отпуская ее от себя. Даже если она отходила от мальчиков это только ее тело передвигалось по комнате, когда она перебирала пеленки, отворяла или закрывала окна или беседовала с прислугой — душа же ее, а значит, и она сама неотлучно стояла у изголовья детских кроваток.

Ночью, чтобы дать Аугусте выспаться, около близнецов дежурила няня. Излишне говорить, что Аугуста все равно вскакивала и летела на малейший их писк. Но она могла проснуться и от того, что в спальне было слишком тихо. Она пугалась этой тишины, босиком бросалась к кроваткам и заставала там мирно посапывающих во сне близнецов и вторящую им няньку.

И еще, бесшумно скользя по Спальне то с пеленкой, то с рожком или отдыхая у себя в кровати и прислушиваясь к звукам из детской комнаты, Аугуста непрестанно молилась. Кажется, не осталось ни одного святого, не говоря о Спасителе и Пресвятой Деве, кого Аугуста не поблагодарила бы за рождение детей и не попросила о долгой и счастливой жизни для них.


ГЛАВА 6


Педро Луис стоял в саду в условленном месте и ждал Паулетту. Сегодня они вновь договорились о свидании. Со дня их первого поцелуя прошло уже два месяца, и теперь они встречались почти каждый день. Однажды, когда дон Карлос на пару дней уехал в Куэрнаваку, а донья Росаура лежала с высоким давлением, Паулетта и Педро Луис даже отважились сбежать из дома и погулять по городу.