Мария все замечала, но молчала. Она прекрасно понимала, в какое неприятное положение попала Алисия, которая по завещанию дона Максимилиано владела имуществом только в том случае, если после его смерти больше не выходила замуж и не имела детей. Кто-кто, а Мария прекрасно знала условия завещания, оставленного ее шефом.

«Проклятый старик, — подумала Алисия, как думала все эти годы. — Он и после смерти издевается надо мной. Он превратил мою жизнь в ад! Кто бы мог подумать, что он умрет так рано, тогда мне не надо было бы расставаться с ребенком».

— Да, он крепко испортил вашу жизнь, — как будто догадываясь, о чем думает Алисия, сказала Мария. — Но вы же сами этого хотели. Вы могли переменить свою жизнь, отказавшись от этих грязных денег!

Алисия замахнулась на Марию, чтобы оборвать ее, но та продолжала говорить:

— Да, грязных! Заработанных в постели с противным больным стариком!

Алисия была уже не в силах сдерживать ярость. Не помня себя, она стала хлестать Марию по щекам. Та, стараясь защититься от ударов, закрыла лицо руками. В истерике Алисия продолжала осыпать Марию ударами, та бросилась к открытой двери на балкон. На этот раз Алисия побежала за ней. Мария отклонилась к перилам, но, стараясь увернуться от следующего удара, вдруг почувствовала, что теряет равновесие. В последний момент она попыталась уцепиться рукой за перила балкона, но не успела...

Только увидев тело Марии, распростертое внизу на тротуаре, Алисия поняла, что произошло нечто, не входившее в ее планы. Она моментально успокоилась и вошла обратно в приемную. Поправив платье и прическу, Алисия немедленно набрала номер «скорой помощи»:

— Алло, с вами говорят из Центра международной торговли. Контора сеньора Монтеро де ла Рива. Немедленно приезжайте. Женщина упала с пятого этажа. Это так ужасно, какое несчастье...

Мигель Вильярреаль, как и тысячи других мексиканцев, завтракал, просматривая утренние газеты. Обычно сообщения о преступлениях, несчастных случаях и стихийных бедствиях не нарушали его хорошего аппетита, но на этот раз он прочел нечто такое, от чего кусок не полез в горло. То, что произошло вчера в Центре международной торговли, расстраивало все его планы. Мелкое происшествие — женщина упала из окна. Но для Мигеля это крах, полный крах! Правда, в газете было сказано, что ее увезли в реанимацию, значит, она жива. Даже не допив кофе, Мигель бросился к машине и через некоторое время уже входил в палату, где под капельницей лежала Мария.

Мигель хотел было сразу же подойти к ней, но остановился на пороге, так неправдоподобно выглядело ее маленькое тело, опутанное какими-то трубочками, окруженное многочисленными медицинскими приборами, циферблаты которых фиксировали малейшие изменения, происходившие в ее организме. Глаза Марии были закрыты, лицо было бледным, и жизнь, казалось, едва теплилась в ее теле.

Мигель подошел и склонился над ней.

— Мария... Ты меня слышишь? — спросил он. Мария медленно открыла глаза.

— Мигель... — еле слышно прошептала она. — Ты здесь, Мигель... Ты пришел...

На миг ему показалось, что по ее бледному лицу пробежала тень улыбки.

— Как это случилось, Мария? Расскажи мне! — Мигель кивком головы попросил сиделку оставить их наедине.

Та поднялась, но уже в дверях обернулась и сказала:

— Помните, сеньор Вильярреаль, у вас только пять минут.

Мигель снова склонился над Марией.

— Скажи мне, как это случилось...

— Алисия... — прошептала Мария. — Это она... — Марии было тяжело говорить, каждое слово давалось ей с большим трудом, но она упорно продолжала: — Она... хотела, чтобы ты оставил Армандо в покое... Хотела выдать меня... дону Карлосу... Она все знает...

Мигель стиснул зубы.

— А ты? — нетерпеливо спросил он.

— Ты же знаешь, я люблю тебя,— Мария закрыла глаза, ей нужно было на несколько секунд передохнуть. Мигель ждал, затаив дыхание. Мария вздохнула и продолжала:

— Она столкнула меня...

— Надо немедленно сообщить в полицию! — воскликнул Мигель и тут же испугался, что говорит слишком громко.

— Нет, — шевельнула губами Мария — Тогда все выплывет. Мигель, — тихо позвала она.

— Да?

— Скажи, ты любишь меня?

— Конечно, Мария, как ты можешь в этом сомневаться! — ответил он, смотря Марии прямо в глаза.

— Тогда отомсти за меня, — прошептала она. — Слушай. У адвоката Сальенте лежит завещание дона Максимилиано Алонсо, мужа Алисии. Она может владеть его огромным состоянием, только если будет верна покойному Максимилиано до конца жизни. Он обрек ее на богатство и одиночество. Если же она не выполнит условий, деньги, недвижимость, все перейдет к его детям от первого брака, которым он почти ничего не оставил.

Она замолчала, не в силах больше говорить.

— И что же? — не понимал Мигель. — Я слышал об этом, но что из того?

Мария попыталась говорить, но у нее ничего не получалось. Силы были на исходе.

— Запомни имя, — наконец сказала она, — Габриэль Вальехо. Это врач, который принимал роды у Алисии и зарегистрировал факт рождения ребенка.

— Как? - изумился Мигель. - У нее был ребенок?

— Да, она родила его через одиннадцать месяцев после смерти Максимилиано.

— И что с ним стало? — спросил потрясенный Мигель.

— Она бросила его... Где-то в районе Сьерра-Марильи. Я знаю... она ездила туда. Разыщи врача... У него... книга с записью рождений... — Мария говорила все тише. — Отомсти за меня... — произнесла она так тихо, что Мигель не услышал звука, но понял, что она говорит, по губам. — Господь да простит меня...

Мария закрыла глаза.

Несколько секунд Мигель ждал, что она снова заговорит, но так ничего и не услышал. Ее дыхание становилось все слабее, пока не прекратилось вовсе.

— Мария! — вне себя закричал Мигель.

На его крик прибежала сиделка и немедленно бросилась за врачом. Несколько минут весь медперсонал пытался вернуть Марию к жизни, но безуспешно.

— Она умерла, сеньор Вильярреаль, — сказал Мигелю врач. — Мы очень сожалеем.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ


ГЛАВА 1



И вот спустя год свершилось то, что Леонардо и Аугуста раньше считали невозможным. Когда истек год его вдовства, дон Леонардо Линарес ввел в свой дом новую жену.

Венчание было очень скромным. Из всех присутствующих спокоен был один Леонардо. Лишь у него одного было ощущение, что это единственно правильное решение. Он не только выполнял свой долг перед женщиной, которая любила его и была достойной того, чтобы он наконец открыто признал ее перед всеми своей женой. Он также выполнял свое обещание покойной Луисе отдать дочек под крыло доброй женщине, которая сможет полюбить их. В глубине души он готов был поклясться Луисе, что ее просьбу не впускать в дом зло он не мог бы выполнить лучше.

Донья Исабель стояла, гордо выпрямившись, в окружении внучек. Несмотря на царственный вид, слезы застилали ей глаза. Она вспоминала другое венчание, четырнадцать лет назад, когда вместо Аугусты рядом с Леонардо стояла ее дочь Луиса, юная, стройная, очаровательная. С невольным злорадством донья Исабель подумала, что тогда Леонардо не выглядел таким спокойным и усталым, а был весь как натянутая, звенящая от счастья струна.

Для доньи Исабель не было секретом, что Леонардо собирается жениться и спокойно ожидает окончания срока траура, ни слова не говоря о своей избраннице. Она терялась в догадках. И вот наконец между нею и зятем состоялся долго ожидаемый ею разговор.

— Донья Исабель, — сказал Леонардо, — срок траура близится к концу.

— Для меня траур не кончится никогда, — с достоинством ответила старая дама.

— Думаю, для меня тоже. Луиса не из тех женщин, которых можно забыть.

Эти слова были как бальзам для материнского сердца, тем более что она почувствовала их искренность. Теперь она менее враждебно слушала Леонардо.

— Я с самого начала не скрывал, что в жизни нашей семьи через год могут произойти большие перемены, — продолжал Леонардо. — Я имел в виду мою женитьбу.

— Мне остается предположить, что претендентка на это место была подобрана еще при жизни Луисы.

Донья Исабель умела нанести удар в самое больное место, оставаясь безупречно вежливой. Но Леонардо понимал, какую боль испытывает сейчас мать Луисы и каким циничным должен ей казаться весь этот разговор.

— Донья Исабель, прошу вас выслушать меня до конца. Вам, возможно, трудно поверить, но Луиса сама заговорила о моей будущей женитьбе в последний свой день дома. Она попросила меня найти добрую мать для наших девочек.

— Но у мужчин есть такая слабость: женщина, которая добра к ним, кажется им по-настоящему доброй.

— Нет, она добра не только ко мне. Я думаю, никто не сможет относиться мягче и душевнее, чем она, к моим девочкам.

— Я знаю ее? — спросила донья Исабель.

— Вы не можете ее знать, она не принадлежит к вашему кругу.

— Мне казалось, Леонардо, что наш круг давно стал и твоим.

— Хорошо. Она не принадлежит к нашему кругу.

— И насколько же низко пришлось тебе спуститься, чтобы отыскать ее?

Леонардо еще до начала разговора дал себе слово не терять спокойствия и теперь не давал собеседнице повода вывести себя из равновесия.

— Примерно на ту же глубину, с которой ваша семья в свое время подняла меня, — спокойно ответил он.

«А теперь тебя снова потянуло вниз?»— хотелось спросить донье Исабель. Но зять держался с таким достоинством, что она удержалась от колкости. Да и какой был смысл?

— Конечно, это не самые низы. И все-таки это удар, Леонардо, — откровенно призналась она. — При твоем нынешнем положении это настоящий мезальянс. Как хоть она выглядит? Совсем простушка?