— Но, мама!

— Что за упрямство! Кто позволил тебе так вести себя с матерью? Я приказываю тебе немедленно отдать мне то, что лежит у тебя под подушкой, иначе...

— Что иначе? — в отчаянии закричала Паулетта, не в силах больше сдерживать слезы.

— Иначе я позову твоего отца!

— Не надо, мама, — тихо попросила Паулетта. — Прошу тебя.

Девочка не выдержала и разрыдалась. Ее худенькие плечи сотрясались, но головой и руками она накрыла подушку, как бы защищая свое сокровище.

— Мое терпение подходит к концу. Паулетта, ты сама этого хотела!

Донья Росаура была вне себя. С искаженным от ярости лицом она встала и с силой оттолкнула дочь. Откинув подушку, она увидела под ней колечко.

— Это еще что такое? Откуда оно у тебя? — Мать была так разгневана, что перешла на крик.

В этот момент в комнату вошел дон Карлос. Он услышал шум наверху и поднялся, чтобы узнать, в чем дело.

— Что здесь происходит? — гневно спросил он. — Росаура, объясни мне, пожалуйста.

— Полюбуйся на это, Карлос! — И донья Росаура с негодованием швырнула на стол индейское кольцо.

— Какая-то дешевая побрякушка, — с презрением поморщился отец. — Кажется, с ней связаны какие-то суеверия.

— Она прятала эту гадость у себя под подушкой и не хотела мне показывать. — Мать повествовала о преступлениях дочери, как прокурор во время судебного разбирательства.— Я, правда, еще не выяснила, где она его взяла.

— Так, — дон Карлос нервно забарабанил пальцами по спинке кровати. — Паулетта! Это правда, что ты прятала кольцо у себя под подушкой?

Вместо ответа девочка горько зарыдала.

— Я не люблю, когда меня заставляют повторять два раза, — ледяным голосом сказал отец. — Отвечай, когда тебя спрашивают.

— Да... — сквозь слезы прошептала Паулетта.

— Откуда ты его взяла?

Паулетта молчала. Она решила ни за что на свете не выдавать своей тайны. Вдруг Педро Луису попадет за то, что он принес ей колечко?

— Не слышу ответа! — прогромыхал дон Карлос. — Откуда у тебя это кольцо?

— Я... — начала Паулетта и замолчала.

— Говори же!

— Я не могу вам сказать.

— Что?! — Дон Карлос и донья Росаура в растерянности переглянулись. Они и представить не могли, что такое возможно. Это не укладывалось в их головах.

— Я не могу вам сказать, — тихо, но твердо повторила девочка.

— Мерзавка! — донья Росаура уже не следила за тем, какие слова срываются у нее с языка. — Да ты посмотри сюда, — обратилась она к мужу, — посмотри на всю эту дрянь, — она указала на подарки, сложенные на столике у окна.

Мать схватила лежавшую с края розовую сумочку с зеркальцем, которую Паулетте подарила Амалия.

— Это подарок Амалии, она ведь дочь моей крестной, — взмолилась Паулетта, чувствуя, что сейчас все ее сокровища будут уничтожены.

— Я сегодня долго говорила с Клаудией, — сообщила донья Росаура мужу, — и она просто вывела меня из себя своим легкомысленным взглядом на воспитание детей. Просто либералка какая-то.

— Так, Росаура, — твердо заявил дон Карлос. — Мне все это очень и очень не нравится. Наша дочь портится буквально на глазах. А от Клаудии, признаться, я этого вовсе не ожидал.

— Да я просто поражена! — вторила мужу донья Росаура.

— А ведь Паулетта ходит в этот дом! Придется с сегодняшнего дня держать ее постоянно под строжайшим присмотром.

Сеньор и сеньора Монтеро де ла Рива не видели другого способа оградить дочь от «пагубных влияний», кроме как сделать ее настоящей узницей. Они решили, что с этого дня Паулетта будет постоянно находиться на глазах у Эдувигес, а в школу и из школы ее будет сопровождать Педро Луис. На школьные вечера и прогулки по городу Паулетту практически не пускали и раньше, теперь же было строжайше запрещено переступать порог любого чужого дома без сопровождения родителей.

— И никаких подружек, — настаивала Росаура. — Они все так вульгарны, даже не подумаешь, что это девочки из хороших семей, я была просто потрясена, видя, как Амалия хохочет. Ни дать ни взять — девчонка с базара.

Слушая родителей, Паулетта тихо плакала в углу. Она молчала, но твердо решила, что никогда не откроет родителям своей тайны. Супруги Монтеро, сами того не подозревая, оттолкнули от себя дочь, которая отныне начала свою собственную, скрытую от них жизнь. С этого дня душа Паулетты закрылась для них.

Открытие, что у дочери могут быть секреты, какие-то тайны от них, изумило родителей Паулетты. Нужно было предпринимать какие-то меры, и оба они были единодушны в вопросе, какие именно. Было уже поздно, но они все еще не могли заснуть.

— Я знаю, как заставить ее забыть все эти глупости, — решительно говорила мать. — Нужно быть с ней построже. Я просто не могу допустить, чтобы она стала похожа на одну из этих девчонок.

Донья Росаура поставила перед собой сложную задачу. Она хотела уберечь Паулетту от всего внешнего мира, от новых веяний и идей, от моды и современных направлений в искусстве, другими словами, от жизни вообще. В другое время она с удовольствием отдала бы дочь в монастырь или заточила в башню, будучи совершенно уверена в том, что там Паулетта не опозорит благородное имя Монтеро де ла Рива.

— И в кого она только такая? - вздохнула Росаура.

Она стала вспоминать родственников. Положа руку на сердце, мать должна была в глубине души признаться себе, что не все представители славных родов Монтеро де ла Рива и Вильярреаль отличались столь уж безупречным поведением. Вспомнила о своем брате Мигеле, «Кстати, почему же его не было?» - только сейчас удивилась Росаура и не преминула спросить об этом мужа.

Однако дон Карлос, сославшись на усталость, решил не отвечать на этот вопрос и только сообщил жене, что, по его мнению, Мигель забыл, в кого превратился.

— То есть как? — забеспокоилась донья Росаура. — Он что, снова приходил за деньгами?

— Да, опять хотел втянуть меня в какую-то аферу.

— И что же ты ему ответил?

— На этот раз я ему ничего не дал. И так будет впредь, — дон Карлос говорил совершенно спокойно, но жена знала, что за этим спокойствием прячется холодная решимость. — Твой брат, Росаура, авантюрист. Мне тяжело говорить об этом, но это так. Он давно промотал свою часть наследства, а заработать деньги своим трудом не может или не хочет.

Жена покачала головой. Мигель был белой вороной в благородном семействе Вильярреаль. Росаура все надеялась, что он женится и это изменит его характер, но пока женить Мигеля не удавалось. И все же этот человек был ее младшим братом, которого она помнила еще хорошеньким кудрявым малышом, и ей трудно было посмотреть на него холодным взглядом постороннего.

— Ты же знаешь, Карлос, — попыталась она защитить брата, — что после того, как он оставил вашу общую фирму, он просто не мог обойтись без своей части наследства. Ему нужны были деньги, и большие, чтобы начать свое дело.

Дон Карлос не хотел спорить с женой. Мигель Вильярреаль всегда был у них поводом для споров, и разговор о нем был одной из тех немногочисленных тем, когда супруги переставали понимать друг друга.

Карлос Монтеро глубоко презирал неудачника Мигеля. Он безрассудно вкладывал деньги в разные сомнительные проекты. Отец оставил ему весьма приличный капитал, обладая которым другой бизнесмен мог бы стать миллиардером. Но Мигель сразу же связался с какими-то проходимцами, а те разорили его. Все это дон Карлос уже не в первый раз объяснял жене. Ей ничего не оставалось, как согласиться:

— Возможно, ты прав. Рано или поздно тебе все равно пришлось бы так поступить.

Однако в глубине души Росауру все же мучили сомнения.

...В то время как дон Карлос не забывал о Мигеле Вильярреаль, тот также неотступно думал о Карлосе Монтеро. Он решил бороться с бывшим другом и компаньоном не на жизнь, а на смерть. И в этой борьбе у него было мощное оружие — Мария.

Мигель подъехал к дому, где жила Мария, ровно в семь. Было заметно, что она очень рада его видеть. Сев на переднее сиденье рядом с ним, она поправила платье и нежно поцеловала Мигеля в щеку. Настроение у нее было чудесное, и всю дорогу, пока Мигель вел машину по шумным улицам столицы, она с обожанием смотрела на него. Наконец Мигель затормозил у ресторана «Риа Дос Пассос». Этот ужин казался Марии многообещающим. Мигель не случайно выбрал именно этот ресторан для встречи с ней — он находился достаточно далеко от центра, так что вероятность встретить здесь кого-то из знакомых была минимальной.

Они заняли столик у задней стены, так что оказались в полутьме, и было видно, как блестят от счастья глаза Марии.

— Ах, Мигель, я так рада, что мы сегодня вместе. Здесь я могу не бояться, что мой подозрительный шеф что-то пронюхает про нас.

— А здесь действительно неплохо, — оглядывая просторный, со вкусом обставленный зал, ответил Мигель.

Мигель решил не скупиться. Когда появился официант, он заказал французское шампанское, крабов, утку по-руански в коньячном соусе. Он умел производить на женщин неизгладимое впечатление, и это у него получалось куда лучше, чем бизнес.

— Я так счастлива. — Мария пригубила шампанское и нежно посмотрела на своего спутника. Сегодня ей хотелось услышать от него какие-нибудь совсем особенные слова.

— Как там наш дон Карлос?- полушутя спросил Мигель.

Это были совсем не те слова, которых ожидала Мария. Ей не хотелось говорить о своем шефе здесь, в этом прекрасном ресторане. 

— Вчера ты сказал, что любишь меня, — мечтательно глядя на Мигеля, сказала она.— Давай оставим дона Карлоса в стороне и поговорим о нас.

— Конечно, моя дорогая, — ответил Мигель и бросил на нее хорошо отрепетированный проникновенный взгляд. — Я действительно люблю тебя. Просто у меня сейчас так много проблем, и дон Карлос...