Виктория Александер - Тайна девственницы

Она отступила.

– Пожалуйста, не надо. – Габриэла судорожно вздохнула. – Если вы обнимете меня, я не смогу сопротивляться. Если вы позовете меня к себе в постель, я приду по первому вашему зову… Я много думала о том, чего бы я хотела в своей жизни… И поняла, что самое важное для меня – это вы.

– Я? – Натаниэль едва не задохнулся от счастья.

– Вы, вы! – Она покачала головой и направилась к двери, чтобы выйти из библиотеки. У самого порога она остановилась и обернулась: – Я доверяю вам.

Натаниэль покачал головой:

– Я никогда не предам вас! Я не рассказал вам все, что знал, но ведь я собирался это сделать! Я никогда не лгал вам. – Он остановился. – И доверие, Габриэла, как и честность, должна исходить от обоих.

– Я знаю, Натаниэль, – вздохнула Габриэла.

И когда эти поиски печати стали для нее менее важными, чем Натаниэль?

Габриэла провела остаток вечера в одиночестве в своей комнате, пытаясь собраться с мыслями. Она ворочалась, подгибала одеяло и безуспешно пыталась уснуть. И неудивительно. Слишком много всего скопилось в ее голове. Конечно, ее расстроило, что Натаниэль теперь знает все о ее жизни, но она не могла винить его. Она требует от него честности, но при этом постоянно скрывает от него правду. Она хотела бы разозлиться на него из-за того, что он не рассказал ей о причастности Куинтона к этой истории, но она не сомневалась, что он хотел рассказать ей. Она была благодарна ему за лояльность и понимание. Натаниэль был удивительным мужчиной. Честным и гордым. А она – дурочкой, которая не поняла этого с первого взгляда.

Габриэла обняла подушку и уткнулась в нее лицом. Она никому еще не рассказывала о тех вещах, которые поведала ему. Она любила его. Но она не могла признаться ему в этом, потому что боялась, что он не любит ее, боялась увидеть жалость в его глазах. А она не сможет принять жалость вместо любви.

Нужно было раньше признаться себе в том, что поиск печати завершен.

Времени у нее не осталось. Им нечего предъявить Контрольному комитету, кроме печати, которая у Куинтона.

Габриэла задумалась и вздрогнула от догадки. Печать сделана из халцедона и похожа на ассирийскую…

Господи Боже! Она подпрыгнула в кровати. Как она могла быть такой идиоткой?

Габриэла быстро накинула халат, соскочила с кровати и побежала к комнате Натаниэля. Она собиралась тихо постучать в дверь, чтобы никто из домочадцев ее не услышал, но потом нажала на ручку и вошла без стука. Она бесшумно закрыла за собой дверь. Пересекла темную гостиную и на ощупь добралась до кровати Натаниэля. Она легонько потрясла его за плечо.

– Натаниэль, – прошептала Габриэла.

– Что… – Он с трудом открыл глаза.

Габриэла чуть не засмеялась.

– Господи Боже, Натаниэль, да как вы можете спать в такое время?

– Габриэла?! – Натаниэль смотрел на Габриэлу, с трудом понимая, что видит ее не во сне, а наяву.

– А вы ожидаете кого-то еще?

– Я никого не ожидал увидеть в такой час. – Он схватил ее и увлек к себе в кровать. – Хочу убедиться, что вы не прекрасное видение.

И прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он поцеловал ее.

Наконец он оторвался от ее губ и спросил:

– Надеюсь, это означает, что вы больше не сердитесь на меня?

– Я не сержусь на вас.

Он радостно улыбнулся.

– Тогда позвольте вас спросить, что вы здесь делаете?

– Во-первых… – Габриэла приподнялась и снова его поцеловала. Она не видела в темноте его глаз, но это было к лучшему. В счастье и в горе… Она набралась мужества и произнесла это: – Я хочу сказать, что люблю вас, Натаниэль. И мне кажется, что вы должны знать об этом.

– Габриэла…

– Нет, пожалуйста, не говорите пока ничего. Но это не все, что я желала бы вам сказать. – Она еще раз поцеловала его и усмехнулась: – Я знаю, где печать.

– Что? – С Натаниэля разом слетел весь сон.

– Я знаю, где печать. – Габриэла со смехом скатилась с кровати. – Одевайся, жду тебя за дверью.

– А зачем мне одеваться?

– Мы должны забрать печать. – Темный силуэт Габриэлы скрылся в гостиной.

– Прямо сейчас? – поинтересовался Натаниэль громким шепотом. Возбуждение боролось в нем с разочарованием. Почему они не могут отправиться за печатью утром?

– Да, прямо сейчас.

Натаниэль услышал, как Габриэла закрывает за собой дверь. Она знает, где печать? Он усмехнулся. Это просто невероятно. И она невероятная девушка. Невероятная девушка, которая любит его. Проклятие, этого он не ожидал, Во всяком случае, не сегодня. Он, конечно, надеялся, но все же… Натаниэль быстро оделся и вышел в коридор. Габриэла уже ждала его там.

Он удивленно посмотрел на нее.

– Вижу, ты выбрала костюм взломщика для нашей ночной прогулки?

Заливший ее щеки румянец был виден даже в скудном свете единственной в коридоре лампы.

– В такой одежде будет удобнее, – пожала плечами Габриэла.

– Искать сокровища – возможно. – Натаниэль с улыбкой заключил ее в свои объятия. – Значит ли это, что мы собираемся вломиться в чей-то дом?

– Конечно, нет, – сердито ответила она.

– Хорошо.

Одной рукой Натаниэль продолжал обнимать Габриэлу за талию, а другой начал медленно поглаживать ее ягодицы.

– Мне нравится, когда на тебе мужская одежда.

– Прекрати, Натаниэль. – Улыбка на губах противоречила ее сердитому тону. Габриэла вывернулась из его объятий и начала спускаться по лестнице. – Пойдем, нам надо спешить.

– Это точно не может подождать до утра?

– Может, наверное, но я не могу. – Габриэла не обернулась, лишь ускорила шаг.

– Куда мы идем?

– У меня есть небольшой дом. – Она бросила на Натаниэля взгляд через плечо. – Я так понимаю, тебе о нем известно.

– Мы собираемся взять с собой мистера Малдуна? – улыбнулся он.

– Не думаю, что есть необходимость будить его… – Габриэла тяжело вздохнула, осознав, о ком именно спрашивает Натаниэль. – Тебе и о нем известно.

– Габриэла, любовь моя, – Натаниэль открыл входную дверь, и они вышли из дома, – я знаю все.

Она фыркнула.

– Нам потребуется карета, идти пешком слишком далеко. Ты сможешь сам запрячь лошадей?

– Да, но я думаю, что лучше взять извозчика, тем более что я знаю, где это можно сделать. – Натаниэль взял Габриэлу под руку, и они быстро пошли по улице.

– Извозчика? В такое время?

Натаниэль кивнул.

– Совсем близко, – сказал он и, помолчав немного, продолжил: – У них здесь одно… деловое предприятие.

– Ради какого дела извозчики ночью ждут пассажиров? – Габриэла посмотрела на него с недоверием.

– Ради дела, требующего большой осмотрительности, – твердо сказал Натаниэль. – Больше тебе ничего знать не надо.

Через четверть часа они наконец дошли до нужного места, где, как он и обещал, несколько карет ждали припозднившихся пассажиров. Лишь после того, как они забрались в одну из них и тронулись в путь, Натаниэль задал вопрос, который не давал ему покоя с самого начала:

– Думаешь, что печать у тебя дома?

– И возможно, была там все это время, – кивнула Габриэла.

– Но почему ты так считаешь?

– Помнишь, вчера вечером ты показал мне печать, принадлежавшую Куинтону? – Габриэла наклонилась к нему, едва сдерживая волнение. – Точно такую же Энрико показывал комиссии. Ею подменили его печать.

– Ты уверена, что это одна и та же?

– Да, я уверена, – ответила Габриэла.

– Так ты говоришь…

– Это Энрико забрал печать у Куинтона, – торжествующе произнесла она. Вполне в его духе положить на место собственной печати ту, на которую он собирался ее обменять. Словно круг замкнулся.

– Но почему тогда он не сказал тебе, что к нему вернулась печать Амбропии?

– Не уверена, что он этого не говорил. – Габриэла задумалась. – Ты же читал его последнее письмо. Бессвязное, путаное, но тем не менее чувствовалось, что писал его победитель. Тогда я не обратила на это внимания, но теперь… – Габриэла кивнула. – Да, теперь все встало на свои места.

Они вышли из кареты, когда та остановилась напротив дома Габриэлы, и Натаниэль попросил извозчика подождать. Габриэла поспешила открыть дверь – ключ легко повернулся в замке. Возможно, слишком легко. Странное чувство охватило Натаниэля, но он отмахнулся от него, решив, что это связано с пребыванием в незнакомом доме поздно ночью.

Габриэла вошла внутрь и обернулась на Натаниэля.

– Флоренс и Мириам уехали по делу, так что сейчас здесь никого нет.

Она зажгла лампу в прихожей, вошла в комнату, похожую на гостиную, и вернулась со второй лампой, с которой начала подниматься на второй этаж. Натаниэль последовал за ней, не в силах избавиться от неизвестно откуда взявшегося чувства тревоги.

После второго лестничного пролета Габриэла повернулась, провела Натаниэля по узкому коридору, в конце которого оказалась открытая дверь.

– Подержи, пожалуйста. – Она протянула ему лампу.

Натаниэль внимательно осмотрелся. Они оказались в комнате, где из мебели была только кровать и комод с зеркалом. В одном из углов стоял маленький деревянный ящик, к которому Габриэла и направилась. Она решительно откинула крышку, и та с громким стуком упала на пол. На шум темный дом отозвался звонким эхом. Натаниэль нахмурился.

– Ты ничего не слышала?

– Нет, – ответила Габриэла, внимательно рассматривая содержимое ящика.

– А вот мне кажется, что я что-то слышал, – пробормотал Натаниэль и прислушался. Возможно, это всего лишь эхо, но он все равно мог поклясться, что уловил какой-то странный звук в доме.

– Этот ящик мне прислали после того, как Энрико умер. Мы открыли его, но… – Габриэла замолчала. Несмотря на непростой характер Энрико, он оставался ее братом, и ей по-прежнему было тяжело говорить о его смерти. – Но у меня так и не нашлось времени разобраться с его содержимым.