Меньше чем через пять минут в комнату возвратилась леди Маргарита.

– Я встретила Анну, она направлялась в церковь, – сказала она. – Анна сказала, что получила от тебя предложение и теперь должна обдумать его.

Герцог криво улыбнулся сестре и заметил:

– Молиться, размышляя над сделанным мной предложением, – довольно необычное поведение для женщины.

– А я тебе уже говорила, Анна не такая, как все, – сказала леди Маргарита. – Между прочим, я сейчас тоже размышляла.

– И при этом, разумеется, молилась! – почти издевательски добавил герцог.

Сестра не обратила на его ремарку ни малейшего внимания и продолжила:

– Если Анна решит выйти за тебя – хотя есть еще вероятность того, что она может и отказать…

– Перестань, Маргарита, – вновь прервал сестру герцог. – Ты что, действительно допускаешь, что восемнадцатилетняя девочка откажется стать герцогиней Равенсток?

– Это мы с тобой понимаем, что это значит и что это дает, – ответила леди Маргарита, – но для Анны все это пустой звук. Не забывай, Ворон, она ничего не знает о внешнем мире, точнее, только то, что могла прочитать в книгах, а их, принимая в монастырскую библиотеку, мы, могу тебя уверить, очень строго отбираем.

Герцог ничего не сказал, и леди Маргарита продолжила:

– Для Анны перейти во внешний мир – все равно что попасть на другую планету. Она никогда даже не слышала о массе самых привычных вещей, которые давно стали частью твоей повседневной жизни, – например, о скачках, карточных играх, балах, приемах, театре! – Она перевела дыхание, а затем продолжила: – Мы с тобой знаем, что это такое. Вот сейчас я перечисляю эти вещи, и мы оба сразу вспоминаем то, что видели, слышали, где бывали. Но для Анны все это только слова, несколько звуков, и не более того!

Леди Маргарита замолчала, желая услышать, что скажет ее брат, не дождалась и потому закончила сама:

– Анна, при всем ее богатом воображении, не может представить, что там происходит и что за люди принимают участие во всем этом.

Герцог вновь ничего не ответил, и, подождав немного, его сестра заговорила вновь:

– Теперь, когда у меня оказалось больше времени подумать, вся эта затея показалась мне абсурдной и практически невыполнимой! Уезжай, Ворон, найди какую-нибудь достойную женщину, которая, по крайней мере, выросла в том же мире, что и мы с тобой. – И более участливым тоном продолжила: – Я вижу, что-то огорчает тебя и доставляет тебе боль, но не думаю, что, женившись на Анне, ты почувствуешь себя лучше и уж тем более сделаешь Анну настолько счастливой, насколько она того заслуживает.

– Я хочу жениться на ней, – упрямо заявил герцог.

Тон его был настолько решительным, что леди Маргарита поняла – брата ей не переубедить.

– Прежде всего, я сама не должна была упоминать о ней, – сказала леди Маргарита, словно рассуждая сама с собой. – Но если Анна уедет отсюда, мне хочется, чтобы она нашла свое счастье.

– Которого я, по твоему мнению, не смогу ей дать, – хмуро заметил герцог.

– Скажем иначе, – ответила ему сестра. – Я хочу, чтобы она нашла любовь, настоящую любовь, такую, какая была у нас с Артуром, любовь огромную и восхитительную, которую зовут даром Божьим.

Герцог беспокойно мерил шагами комнату.

– А если предположить, что она ее не найдет, что тогда? – сказал он. – Ты сама говорила, что такая любовь выпадает в жизни лишь очень немногим людям. Неужели ты не понимаешь, что можешь лишить ее шанса, за который любая женщина готова все отдать?

– Я понимаю, о чем ты толкуешь. Но в то же время мне страшно, Ворон. Впервые за много лет я чувствую неуверенность и действительно не знаю, что правильно, а что нет. Ты подорвал мою уверенность в себе.

– Послушай, Маргарита, – пытался убедить ее герцог. – Я приехал к тебе за помощью, и ты дала мне то, о чем я просил.

Леди Маргарита с вызовом посмотрела на брата, затем, словно поняв, что ей его не переспорить, неожиданно сдалась.

– Хорошо, Ворон, – сказала она. – Я позволю тебе жениться на Анне, если она согласится на это, но при одном условии.

– Что за условие?

– Поскольку ты очень искушенный мужчина с соответствующей репутацией, я хочу, чтобы ты дал мне слово чести – я знаю, ты его не нарушишь, – что, даже официально женившись на Анне, ты не притронешься к ней в течение трех месяцев, оставив ее, как ты сам говоришь, чистой и непорочной. Потом можешь сделать ее женой в полном смысле этого слова.

Герцог задумчиво посмотрел на сестру.

– Думаешь, это разумно? Я всегда считал, что любой нормальный брак должен быть… плотским.

– Брак, который ты замышляешь, с самого начала нельзя назвать нормальным, – ответила леди Маргарита. – Разве это нормально, что ты требуешь в жены девушку, которую растили в монастыре как послушницу?

Голос леди Маргариты окреп, и она продолжила:

– Разве нормально людям с таким высоким положением, как у тебя или меня, заключать брачный союз с людьми не своего круга или, если хочешь, не из своего специфического окружения? И уж совсем ненормально то, что ты нашел такую девушку, как Анна. Однако это удивительное совпадение! Все выглядит так, будто ты послан сюда самим Господом, и я не знаю, что мне делать.

Герцог молчал, и леди Маргарита твердо заявила:

– Обещай мне это, Ворон, прошу тебя, обещай. Этим ты успокоишь меня, я верю, что такой испытательный срок поможет тебе и Анне лучше узнать и понять друг друга.

Здесь она невольно всхлипнула и закончила:

– Потому что я люблю тебя и желаю тебе счастья с той, которую ты только что нашел.

– Не слишком ли многого ты хочешь? – усмехнулся герцог.

– Ну, мы с тобой никогда не терпели ничего второсортного, – вспыхнула леди Маргарита.

– Это верно.

Герцог подумал, что Клеодель собиралась предложить ему умело и намеренно замаскированный товар второго сорта.

Помня, как близок он был к тому, чтобы сделать ее своей женой, а потом обнаружить себя обманутым, не имея уже возможности ничего исправить, он должен быть благодарен судьбе за то, что именно так все получилось, а не сетовать на нее.

– Тебе нужны деньги, Маргарита? – неожиданно спросил он. – Полагаю, мне нужно таким общепринятым образом выразить тебе свою благодарность.

– Я по-прежнему богатая женщина, Ворон, – покачала головой леди Маргарита. – Именно поэтому мне и разрешили обустроить монастырь по собственному желанию. Но если хочешь отблагодарить меня, дай обещание, которого я от тебя все еще не получила .

– Хорошо, – уступил герцог. – Я обещаю выполнить твое условие!

– Ты можешь нарушить его только в том случае, если Анна сама тебя об этом попросит.

– Премного благодарен, – саркастично усмехнулся герцог.

Он подумал о том, что у него никогда еще не было женщины, которая не просила бы его каждым своим словом, каждым взглядом, каждым движением губ о близости.

Интересно, как много времени должно будет пройти, пока Анна не последует примеру своих предшественниц – разумеется, за исключением Клеодель?

Но у той-то был Джимми!

Джимми занимался с Клеодель любовью с того времени, когда впервые приехал одолжить лошадей ее отца. И, возможно, это происходило каждую ночь, когда они были в Лондоне. Джимми поднимался на балкон по той самой проклятой лестнице, чтобы улечься потом в постель Клеодель.

Глаза герцога вновь застлал кроваво-красный туман, гнев комком подкатил к горлу, душил его.

И в это время раздался стук в дверь.

– Войдите! – сказала леди Маргарита.

Это была Анна. Она вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и неторопливо подошла к тому месту, где стояла леди Маргарита.

Анна сделала небольшой книксен, выпрямилась и застыла, ожидая разрешения говорить.

Леди Маргарита посмотрела на нее и спросила:

– Ты нашла ответ, который искала, Анна?

– Да, матушка настоятельница.

– Можешь сказать мне, каков он?

– Я решила принять предложение монсеньора, но только если вы, матушка настоятельница, считаете, что я способна стать его женой.

– Я уверена, что ты вполне справишься с этим.

Леди Маргарита при этом выразительно посмотрела на брата. Герцогу казалось, что он принимает участие в каком-то странном спектакле, где ему отведена роль то ли героя, то ли злодея – не поймешь.

Герцог сделал пару шагов вперед, взял руку Анны, поднял ее и легко прикоснулся к ней своими губами.

– Весьма польщен тем, что вы оказали мне честь, согласившись назвать меня своим мужем, – негромко сказал он. – Обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вы были счастливы.

* * *

После этого герцог возвратился в дом на Елисейских полях и оттуда послал за своим секретарем мсье Жаком Телье, управлявшим владениями герцога во Франции, и дал ему четкие распоряжения.

Услышав о намерении герцога завтра же утром жениться, Жак Телье очень удивился, но тактично не подал вида.

– Примите мои поздравления, – сказал секретарь. – Я немедленно отправлюсь в мэрию и подготовлю все необходимое для гражданской церемонии.

– Потом будет тихое венчание в церкви монастыря Сакре-Кёр, – коротко добавил герцог.

Произнося эти слова, герцог вспомнил разговор с сестрой, состоявшийся перед самым его отъездом.

– Я полагаю, Анна католичка?

– Она посещает службы, а ее воспитанием занимались прикрепленные к монастырю священники.

– Как тебя понимать? – спросил герцог, услышав уклончивый ответ сестры.

– Мне всегда казалось, что до прибытия сюда Анна воспитывалась в Русской православной церкви.

– И имя у нее русское. Возможно, ее мать была русской. Но об этом она тебе, разумеется, не говорила.

– У меня недостаточно времени, чтобы все объяснить тебе, – вздохнула леди Маргарита. – Хотя Анне было всего восемь лет, когда она оказалась в нашем монастыре, она никогда не рассказывала о своей прежней жизни. Ей запретили делать это, и она не нарушила запрет.

– Она ни разу не говорила о прошлом?