Девушка выпила немного вина и поела серого хлеба, который, несмотря на едковатый кислый вкус, оказался вполне съедобен.

Ей даже понравился козий сыр, который не был таким черствым и старым, как тот, что она готовила накануне вечером.

Наконец, когда ее уже начала одолевать усталость, со стола убрали опустевшие блюда, и Веста с облегчением поняла, что праздник закончен.

Главарь сказал что-то графу, и тот повернулся к Весте.

— Нам действительно оказана великая честь. Главарь и его жена отдают нам на эту ночь свою спальню. Я сказал, что в этом нет необходимости, но он настаивает.

Однако, когда Веста увидела пещеру, выполнявшую роль спальни, благодеяние вождя показалось ей сомнительным.

Спальня была маленькой и вплотную примыкала к огромному залу, где они ели.

Вход был завешен медвежьей шкурой, а постель состояла из шкур животных, сваленных в кучу. Мебели в комнате не было.

Свет и воздух проникали сюда только из большого зала, пока жена вождя не внесла пылающий факел, который она вставила в специальное железное кольцо.

— Она говорит. Что факел будет гореть минут, десять, так что нам надо ложиться скорее, — поведал Весте граф.

Пожелав молодым людям спокойной ночи, главарь и его жена удалились.

Веста опасливо посмотрела на постель. Заметив настороженное выражение ее лица, граф сказал:

— Думаю, единственное, что нам остается, — расстелить ваш плащ. Мне не особенно нравится постель из шкур, да и вам, я думаю, тоже.

Вспомнив, какими грязными были разбойники и их жены. Веста содрогнулась.

Граф взял плащ Весты и постелил его, чтобы он покрыл шкуры там, где их должны были касаться их головы. На шкурах будут лежать только их ноги.

— Наверное, спать вот так вместе не совсем соответствует светским условностям, — сказал граф, — но, надеюсь, вы не будете настаивать, чтобы я спал в общей зале.

Веста подумала о брате предводителя разбойников и о том, как он смотрел на нее весь вечер, и снова вздрогнула.

— Нет… пожалуйста… пожалуйста, не оставляйте меня, — попросила девушка.

— Я лишен возможности проспать всю ночь на стуле, так как здесь нет стульев. А идея спать на полу не очень мне нравится.

— Нет, конечно, нет. Мы можем оба лечь на мой плащ. Все равно о том, чтобы раздеться, не может быть и речи.

Говоря это. Веста поежилась. В полном народу зале было тепло, теперь же она начинала чувствовать холод.

» Наверное, мы очень высоко в горах «, — подумала она.

Затем, испытывая некоторую неловкость. Веста забралась в постель и улеглась на плащ, стараясь держаться с краю.

— Кровать очень мягкая, — сказала она графу. — Интересно, сколько стоят меха, на которых мы лежим.

— Хотите попросить, чтобы вам сшили из них шубку? — поддразнил ее граф.

— Конечно, нет. Просто удивляюсь, почему эти люди не продадут меха животных, на которых охотятся, чтобы купить мебель.

— Наверное, им нравится жить так, как они живут, и считать это роскошью, — ответил граф. — Они не настоящие катонийцы, это албанцы, бежавшие сюда от зверства турок, захвативших их страну. Я слышал о них уже давно, но мне везло, и я никогда с ними не встречался.

— Они… многих убили так, как собирались убить вас? — поинтересовалась Веста.

— Если на территорию, которую эти люди считают своей, забредают путешественники, боюсь, они обречены. Нам же просто не повезло — они услышали выстрел, когда я убил змею. Иначе мы бы проследовали мимо, а они даже не узнали бы об этом.

Говоря это, граф устраивался поудобнее на кровати. Он тоже лег на самый край, так что между ним и Вестей оказалось много места.

— Я должен попытаться уснуть. Надо набраться сил. Подозреваю, что разбойники увезли нас сильно в сторону и завтра предстоит нелегкий путь.

— Я очень устала, — призналась Веста, — и уверена, что засну быстро.

Говоря это, она подумала вдруг о том, что, если бы не чудо, они с графом были бы сейчас мертвы. Интересно, где похоронили бы их разбойники? Даже мысль о том, что они коснулись бы ее мертвого тела, заставила Весту содрогнуться.

— Вам холодно? — спросил граф.

— Нет, — сказала Веста. — Я вздрогнула при мысли, что мы… могли быть уже мертвы.

— Забудьте об этом, — посоветовал граф.

Как только он сказал это, факел вспыхнул и погас, оставив в воздухе запах тлеющих углей.

В пещере стало темно, но, привыкнув к темноте. Веста разглядела свет, пробивавшийся из смежной пещеры.

» Постараюсь не думать о том, что произошло, — мысленно сказала она себе. — Буду думать о цветах и солнечном свете, пробивающемся сквозь древесные кроны «.

Она закрыла глаза и попыталась забыть, что граф лежит рядом. И тут» послышался какой-то странный звук.

— Что это? — испуганно спросила Веста.

— Наверное, крысы, — ответил граф.

Он говорил как ни в чем не бывало, но Веста, вскрикнув, вдруг схватила его за полу сюртука и уткнулась носом ему в плечо.

— Не позволяйте им добраться до меня! — она почти рыдала.

Несколько секунд графом владело изумление, затем он тихонько обнял девушку.

— Все хорошо, — ласково прошептал он. — Я не позволю им причинить вам вред.

— Но они могут пробежать по мне, — простонала Веста. — Я не вынесу этого.

Скованная страхом, она продолжала держаться за лацкан его сюртука, прислушиваясь к звукам.

Затем неожиданно подняла голову и произнесла обвиняюще:

— Вы смеетесь!

— Я думал, что вы — самая храбрая девушка из всех, кого мне доводилось встречать. Вы готовы были без слез взглянуть в лицо смерти, вы стояли спокойно, когда на вас готовилась напасть змея. А теперь боитесь крыс!

— Я ничего не могу с собой поделать. Унизительно давать вам увидеть мой страх, но крысы всегда приводили меня в ужас.

— Я никогда не стану считать вас трусихой, хотя и вижу ваш испуг, — успокоил ее граф. — Как я уже говорил, нет на свете женщины отважнее вас.

Веста ничего не ответила, но Через секунду граф с удивлением понял, что она плачет.

— Что я такого сказал? Чем расстроил вас? — в голосе его звучала искренняя забота.

— Это… потому что… вы так добры, — всхлипывала Веста. — Мне легче было… казаться храброй… когда я ненавидела вас.

Граф крепче сжал ее в объятиях.

— Вам столько пришлось пережить! Но теперь все кончено. Благодаря вам мы остались живы.

Он понимал, что Веста отчаянно пытается овладеть собой. Через несколько минут она отпустила его сюртук и вытерла глаза.

— Мне очень стыдно, — произнесла она.

— Вам нечего стыдиться.

— Вы сказали, что считаете меня… храброй. Но это не так. Я солгала вам вчера, когда сказала, что мне дурно после морского путешествия. — Она тяжело вздохнула, словно ей стоило немалого труда сказать правду. — На самом деле я почувствовала себя плохо, потому что боялась ехать по краю скалы. Я всегда боялась высоты. — Весте было так неловко, что она снова спрятала лицо на груди графа.

— Очень смело с вашей стороны — сказать мне об этом. Но и я, признаюсь, подозревал, в чем дело. У каждого из нас есть своя ахиллесова пята «. Может быть, в один прекрасный день вы обнаружите мою.

— Так вы тоже чего-то боитесь? — с любопытством спросила Веста.

— Конечно, — ответил граф. — Но у меня не хватит мужества признаться вам в этом.

Последовала пауза, затем Веста произнесла дрожащим голосом:

— Когда мы прибудем в Дилас, вы не скажете принцу, что я боюсь высоты и что я… плакала?

— А вы не хотите, чтобы он знал?

— Нет, пожалуйста, не рассказывайте ему, — почти умоляла Веста — Мама говорила, что воспитанные девушки не должны показывать своих эмоций — какими бы они ни были. И что члены королевской семьи всегда должны быть мужественны, даже когда анархисты бросают бомбы в их экипажи или стреляют в них из пистолетов, — А как насчет эмоций другого рода? — спросил граф. — Их вы тоже собираетесь подавлять?

— О каких эмоциях вы говорите? — не поняла Веста.

— Самая главная из них, конечно же, любовь. Последовала пауза.

— Мама говорила, — тихо ответила Веста, — что я не должна… ждать любви.

— Но вы ведь надеетесь встретить ее!

Веста глубоко вздохнула.

Интересно, как он понял, что она втайне надеется обрести любовь принца и полюбить его в ответ.

Но тут Веста подумала, что не стоит вести подобных разговоров с чужим человеком, который к тому же является другом принца и его придворным.

— Я уверена, — медленно произнесла Веста, — моя мать… сочла бы… неподобающим, что я говорю с вами о таких… интимных вещах. Я знаю также, она была бы в шоке от того, что мы лежим тут с вами… вместе, хотя я не вижу для нас другого выхода.

Говоря это, Веста выскользнула из объятий графа и снова отодвинулась на свой край постели.

— Есть две вещи, которые вам стоит обдумать, — сказал граф. — Во-первых, мы попалила исключительные обстоятельства, а во-вторых, ваша мать очень далеко и вряд ли способна помочь вам справиться с крысами.

Пока граф говорил. Веста снова услышала скребущие звуки в углу.

Не думая ни о чем, вновь охваченная страхом, она прильнула к графу, дрожа при мысли, что по ней может пробежать крыса.

— Вы думаете… их тут много? — испуганно прошептала девушка. А граф вдруг увидел поверх ее головы тощую кошку с длинным хвостом, которая пробиралась мимо постели к выходу из пещеры.

Улыбнувшись, он крепче сжал девушку в объятиях. — Вы в безопасности, леди, пока держитесь поближе ко мне.


Проснувшись, Веста обнаружила, что она одна. Девушка оглядела пещеру, но графа нигде не было.

Тут она заметила, что в пещере стало гораздо светлее, чем было ночью. Медвежья шкура, закрывавшая вход, была чуть отогнута, и видно было, как в большой пещере снуют туда-сюда люди.

Сев на постели. Веста разглядела среди них графа.

Она видела, как он бреется бритвой, которую достал, должно быть, из седельного мешка, а дети толпятся вокруг него, наблюдая за незнакомыми им действиями.