Я, потеряв тебя, не утешусь, ты — тоже, мы — другие. Мы чувствуем глубже, мы многое значили друг для друга с первого дня нашего знакомства. Анжела, я должен знать, что ты согласна уйти ко мне! Вместе мы сумеем объяснить это Джервису, и он не станет у нас на пути!

Ты хочешь сказать, что он просто уступит меня тебе?

— Он захочет, чтобы ты была счастлива! И он получит от меня компенсацию: я уступлю ему свою золотую шахту, а мы с тобой отправимся в Англию!

— Я не верю в то, что ты говоришь серьезно!

— Я смертельно серьезен! Джервис должен согласиться на развод, мы сможем пожениться и поселиться в Англии.

— И как, по-твоему, нас примут дома? Твой дедушка?..

— Мой дедушка — человек, повидавший жизнь, он все поймет! Там я не предвижу никаких трудностей… а если они и появятся — я с ними справлюсь!

— Ах, Бен, у тебя все так просто!

— Скажи мне честно: тебе доставляет радость быть со мной? Больше, чем с кем-нибудь иным?

Я ничего не ответила.

— Молчание — знак согласия?

Я обдумывала сказанное им… Быть вместе с Беном… и отправиться на родину?.. Все это казалось мне раем. Впервые я призналась себе в том, что с момента нашей первой встречи в Австралии я ощущала смущение и тревогу. Я пыталась убедить себя, что это объясняется тем, что когда-то мы вместе пережили трагедию, но дело было не в этом. Я хотела быть вместе с Беном! Если бы я была свободна… Если бы только я была свободна!

Но я действительно любила и Джервиса! Да и кто бы мог не любить Джервиса? Он всегда был так добр ко мне, а когда его слабость стала столь явной, у меня появилось желание защитить его. Конечно же, это была любовь. Наверное, можно любить одновременно двух мужчин?

Любовь Джервиса ко мне была нежной и спокойной, любовь Бена требовательной и страстной. В глубине души я сознавала, что мне нужен именно Бен. Одновременно я понимала, что никогда не расстанусь с Джервисом.

И все-таки я позволила себе пофантазировать. Приехать домой с Беном… Я представила, как он разговаривает со всеми, заставляет их смириться со случившимся… Бен умеет побеждать!

Когда мы подошли к дому, он взял меня за руку. — Пожалуйста, Анжела! Если ты не согласишься, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!

— Мне кажется, что если я соглашусь с тобой, то тоже буду жалеть об этом… Нет, Бен, я не могу! Ты не все обдумал…

— С тех пор, как здесь появилась ты, я почти ни о чем другом не думаю! Я не могу быть счастливым без тебя, Анжела! А ты без меня?

— Я попытаюсь, Бен! Я жила довольно счастливо до того…

— До того как поняла, что сделала ошибку?

— Я не считаю это ошибкой!

— Ты же знаешь, у тебя никогда не будет спокойной жизни! В ней всегда будет это… будет нависать, как тень!

У вас будут долги…

У вас всегда будут долги! Ничего другого ты не можешь ожидать от Джервиса.

— Я попытаюсь изменить его!

— Ты не можешь менять людей, Анжела, они такие, какие есть!

— Я думаю, можно перебороть некоторые свои недостатки!

— Некоторые… возможно, но не такой… когда за него так крепко держатся, когда он становится неотъемлемой частью личности!

— Я уверена, что у всех есть недостатки!

— У меня больше, чем у кого бы то ни было!

— Ну что ж, тогда…

Мы вошли в дом. Там стояла тишина: Джекоб и Минни, должно быть, отправились на праздник, Том, вероятно, спал, а Мэг должна была сидеть возле Морвенны.

В холле мы остановились, и Бен обнял меня.

— Я хочу, чтобы ты была со мной! Анжела, я брошу все, клянусь, если сегодня ты согласишься стать моей!

— О… нет… я не могу, Бен! Он крепко прижал меня к себе.

— Это очень важно! Милая Анжела, я хочу быть уверен! Я должен получить уверенность… сегодня. Я откажусь от всего, если ты согласишься. Мы отправимся домой… мы всегда будем вместе!

Бен поцеловал меня, и я вдруг ощутила страстное желание — желание принадлежать ему. Я совершила ошибку: я принимала воспитанность, хорошие манеры, доброту, нежность Джервиса за любовь. Это было совсем не так: любовь оказалась неуправляемым чувством, охватывающим тебя в самый неожиданный момент… внезапно, и когда она захватывает тебя, ты — в плену!

Странно устроена жизнь: следует оказаться в нужном месте в нужное время. Вот это мне и не удалось: на месте Бена оказался Джервис, и я совершила ошибку, приняв тень за суть, пустую породу за золото. Теперь было слишком поздно, слишком поздно… Эти слова эхом отдавались в моих ушах.

Но действительно ли было слишком поздно? Жить полной жизнью — это значит уметь использовать все возможности. Никто не знал этого лучше, чем Бен. Теперь он говорил мне: «Еще не слишком поздно! Мы не должны смиряться с этим! Мы еще можем все изменить!»

Я чувствовала, что мое сопротивление слабеет: я любила Бена, я хотела Бена. Мой здравый смысл говорил мне, что это невозможно, что предлагаемое им — не правильно; нельзя отказываться от моральных принципов только потому, что когда-то совершил ошибку, а потом осознал ее.

Я изо всех сил пыталась сопротивляться, но в объятиях Бена, ощущая его поцелуи, я боялась… Я отчаянно боялась, что мое страстное желание окажется сильней моих угрызений совести. Возможно, это произошло бы. Мы находились в этом доме одни… почти одни… вместе…

Наверху послышались какие-то звуки, чей-то голос. Колдовские чары разрушились, на верхней площадке лестницы стоял Томас.

— Там миссис Картрайт! Мэг говорит, похоже, она, наконец, рожает!

* * *

Начались роды! Я поспешила в комнату Морвенны. Мэг была озабочена Морвенна мучилась от сильных болей.

— Надеюсь, миссис Боулз вскоре появится, — сказала Мэг, — за ней отправился Том! Она все подготовила и ждет вызова. У меня тоже все готово, пойду только поставлю воду. Говорят, всегда нужно много горячей воды!

Если вы посидите с ней…

Морвенна была очень бледна и время от времени корчилась от боли, пытаясь не кричать. Я не знала, что предпринять, и могла лишь молиться о том, чтобы побыстрее пришла миссис Боулз.

Мне показалось, что я ждала ее очень долго, хотя, конечно, это было не так. Понятно, что она была подготовлена: разве мы не ожидали уже две недели рождения этого ребенка?

Миссис Боулз выгнала всех из комнаты, оставив только Мэг: она недавно уже помогала при родах.

В доме появились Джастин и Джервис, пришли и Минни с Джекобом узнать, не могут ли они чем-нибудь помочь.

Началось ожидание. Мы сидели молча, ожидая… полные опасений. Время тянулось невыносимо, и было уже за полночь, когда к нам спустилась миссис Боулз.

— Что-то там не в порядке, мне нужен доктор. Разыщите доктора Филда!

— Доктора Филда? — воскликнул Бен. — Он живет в десяти милях!

Миссис Боулз коротко бросила:

— Это необходимо!

— Я выезжаю, — ответил Бен и тут же вышел. После этого мы по-настоящему испугались. Мне было жаль Джастина: он сидел и смотрел в пустоту невидящими глазами.

— Все будет в порядке! — сказал Джервис. — Всегда бывают какие-нибудь мелкие осложнения…

Мне хотелось заорать: «Да что ты понимаешь в этих вещах? Почему ты всегда говоришь, что все будет в порядке?» Я чувствовала, что он меня раздражает. Наверное, это происходило из-за того, что в душе я была ему уже неверна. Я презирала себя за это, а когда человека охватывают такие чувства, он возлагает вину на пострадавшую сторону. Потом я стала очень волноваться… и уже не осталось места ни для каких других чувств, кроме страха за Морвенну.

Это были, пожалуй, самые страшные часы в моей жизни. Мы сидели, ждали, боялись, гадали, что происходит в комнате наверху, ловя каждый звук, доносившийся оттуда. Мы ожидали, когда спустится миссис Боулз и сообщит нам о том, что происходит, — ожидали ее появления и боялись того, что она может сообщить…

Вместе с миссис Боулз была только Мэг. Я предложила свою помощь, но решили, что лишние люди в комнате только помешают. Нужно было ждать прихода доктора и молиться, чтобы он появился побыстрей.

Я никогда не забуду, как выглядел в это время бедняга Джастин. По правде говоря, я не предполагала, что он будет так переживать. Часто я задумывалась относительно мотивов его женитьбы и решила, что все объясняется тем, что Морвенне предстояло в один прекрасный день стать богатой наследницей. Пенкарроны очень разбогатели благодаря шахте, и все должно было остаться Морвенне, но теперь Джастин был совершенно явно расстроен: он так мечтал о сыне!

Шли часы. Только к утру появился Бен с доктором Филдом. Бену удалось уговорить доктора, и они уже в темноте добирались до нас.

Доктор поднялся к Морвенне, и вновь началось ожидание, и вновь мы сидели в напряжении. Потом появилась Мэг:

— Доктор хочет переговорить с мистером Картрайтом!

Джастин тут же встал и последовал за ней, а мы вновь сидели… ожидая.

— Как ты думаешь, что происходит? — спросил Джервис.

Я ответила ему, что просто боюсь.

— Все будет в порядке, — успокоил он меня. — Все должно быть в порядке!

Все сидели молча и продолжали ждать. Напряжение стало непереносимым.

— Я хочу сходить и узнать, что происходит, — сказала я.

Джервис положил ладонь на мое плечо. Ты не должна расстраиваться, Анжелет!

Я отвернулась от него, выбежала из комнаты и наткнулась на Джастина. Он сидела на ступенях лестницы возле комнаты, в которой лежала Морвенна, обхватив голову руками. Я подошла к нему и села рядом.

— Джастин, что происходит?

— Меня вызвал доктор. Дело плохо, Анжелет! Он сказал, что может спасти ребенка, но это может стоить жизни Морвенне…

— О нет!..

Он кивнул.

— Вопрос встает так: либо мать, либо ребенок… И еще доктор сказал, что после этого у нее никогда не будет детей!