Послав за Джозефом, Торн вернулся к себе в спальню.

— Одежду, подходящую для благочестивого вмешательства в дела попавших в беду благородных леди, Джозеф.

— Провинциальный наряд, сэр, — уверенно сказал камердинер.

— Вы настоящее сокровище. В строгом черном я, вероятно, буду выглядеть грозно, а бриджи и сапоги докажут, что я умею ездить верхом.

К тому времени, когда Торн был готов, прибыла записка от главы ведомства, в которой сообщалось, что путь открыт, а еще в ней говорилось, что этим делом Озабочен лорд-канцлер.

Проклятие.

— Это здесь, сэр, — сказал грум, когда через некоторое время они въехали в тихую улицу с небольшими домами.

Место показалось Торну странно знакомым, а потом он понял, что находится недалеко от дома Беллы.

Он мог бы пойти туда — но не пойдет.

Время прошло, но его чувства не изменились, и от этого становилось совершенно невозможным перетащить Беллу из ее спокойной независимости в его сложную жизнь.

На первый взгляд на Графтон-стрит не было признаков каких-либо чрезвычайных событий, но затем Торн заметил мужчину, стоявшего у одного из домов — определенно, на страже, хотя он и был в обычной одежде, — и, спешившись, подошел к нему.

— Айторн. У меня есть разрешение на вход.

— Да, ваша светлость. — Мужчина постучал медным молотком и отошел в сторону, а когда дверь приоткрылась на несколько дюймов, сказал: — Его светлость герцог Айторн.

Дверь открылась полностью, и Торн вошел. «Бог мой, вонища как в курятнике», — подумал Торн, ощутив запах.

— Леди Фаулер умерла ночью, ваша светлость, — сообщил ему скромно одетый мужчина, который проводил его в дом.

— И уже разлагается?

— Она давно разлагалась, сэр.

У невысокого, но плотного мужчины лет сорока был такой вид, словно ему хотелось находиться где угодно, только не здесь.

— Адская работа, — посочувствовал ему Торн. — Как вас зовут, сэр?

— Норман, ваша светлость, — поклонился мужчина. — Действую по поручению лорда Нортингтона.

Симпатия к нему пропала. Будучи баловнем судьбы, Торн с удовольствием изображал из себя Господа Бога, но по сравнению с лордом Нортингтоном обладал возможностями не более чем полубога.

— Почему в этом принимает участие лорд Нортингтон? — снимая перчатки, поинтересовался Торн.

— Это считается делом государственной важности, сэр.

— Кучка женщин? Неужели дело имеет такое значение?

— Этого я не могу вам сказать, сэр.

Торн надеялся использовать власть герцога, чтобы немедленно вытащить миссис Спенсер и покончить с этим, но понял, что Норман будет держать напуганных женщин, как скряга свои накопленные гинеи.

— Леди еще здесь?

— Под домашним арестом, ваша светлость. Пока что.

— Где они? У меня есть полномочия побеседовать с ними.

Норман колебался, но титул герцога все же одержал верх.

— Две еще в своих постелях, сэр, страдают от горя. Мы заперли их двери, но там находится охранник, который выпустит их, если они попросят. Остальные завтракают в малой гостиной, которая расположена слева от вас, сэр.

— Имена.

— Миссис Аберкромби, мисс Спротт, мисс Флинт и мисс Ившем. Последняя — самая энергичная и, возможно, лидер шайки, хотя и мисс Флинт по-своему очень деловая.

— А две страдающие?

Торн не хотел доказывать своего конкретного интереса.

— Миссис Ормонд и миссис Спенсер.

— Всего шесть? — кивнув, уточнил Торн.

— Их стало меньше, ваша светлость, когда леди Фаулер заболела. Здесь были еще две: мисс Хелена Драммонд и мисс Оливия Драммонд. Ирландки, и, по-видимому, именно они писали предательские статьи. Они скрылись, как только бюллетени были распространены.

— Оставили цыплят коршунам. Полагаю, за ними охотятся?

— Конечно, ваша светлость. Они далеко не уйдут.

Торн задумался. Они, несомненно, планировали свое исчезновение — следовательно, взяли новые имена и изменили внешний облик.

Кивнув в знак признательности, Торн вошел в комнату, и на нем сразу остановились встревоженные взгляды — словно на палаче, подумал Торн.

Четыре леди в целом, произвели на него впечатление бесцветных дам средних лет. Кто-то вздохнул, одна, плача, закрыла лицо носовым платком.

— Леди, — изобразив в меру приветливую улыбку, поклонился Торн, — сочувствую вашему неприятному положению. Я герцог Айторн, и по просьбе определенных доброжелателей сделаю для вас все, что смогу.

— О-о! — воскликнула краснолицая женщина и, поднявшись на ноги, прижала руки к пышной груди. — Мы спасены!

— Слава Богу, — сказала рассудительная на вид дама средних лет.

— Значит, мы можем уйти? Немедленно? — спросила худая.

А четвертая продолжала плакать.

— Я не даю обещаний. Вы замешаны в очень серьезных правонарушениях, леди. Вы позволите мне сесть?

— Бетси, сядьте, — бросила худая. — Неужели вы не понимаете, что его светлость не может сесть, пока вы стоите?

Это, вероятно, была мисс Флинт — вся с острыми углами.

Бормоча извинения, Бетси в полном изнеможении опустилась в кресло. Женщина средних лет — это, по-видимому, мисс Ившем, тем более что она взяла на себя роль главной.

— Можно предложить вам чаю, ваша светлость? — спросила она. — Уверена, мы еще имеем право это сделать.

— Благодарю вас, нет. Быть может, кто-то из вас расскажет мне о произошедших здесь событиях?

Все посмотрели на одну из них — на ту, что все еще вытирала глаза, — и мисс Аберкромби шепнула:

— Беллона!

Богиня войны и, предположительно, леди по фамилии Спротт. Торн понял, что его игра в отгадывание имен глупа.

— Могу я узнать ваши имена, леди?

И снова любезно откликнулась женщина средних лет:

— Я мисс Ившем, ваша светлость. Это миссис Аберкромби… — Она кивнула на полную эмоциональную женщину. — Мисс Спротт. — Она жестом указала направо, а потом напротив: — Мисс Флинт.

Интересно, подумал Торн.

Плаксивая Флинт наконец немного опустила свой носовой платок: землистого цвета кожа, полукруглые очки и брови, почти сросшиеся на переносице, волосы тщательно убраны с лица и скрыты под монашеским чепцом, который завязывается под подбородком.

Торн не понимал, почему все остальные безотчетно обернулись к ней.

— Ах, — почти шепотом заговорила Флинт, — я действительно не знаю… Кроме того, меня не было здесь, когда все произошло. Мэри?

Она обратилась к мисс Ившем, так что, возможно, Норман оказался прав, предположив, что она лидер.

— Ваша светлость, мисс Аберкромби и мисс Спротт пробыли с леди Фаулер гораздо дольше меня, — сказала мисс Ившем, — но я могу рассказать о последних событиях. Уверена: мы жертвы двух змей, зовущихся Хелена и Оливия Драммонд.

— Почему вы называете их змеями, мисс Ившем?

— Потому что они отдали себя в распоряжение леди Фаулер, а потом бессовестно использовали ее. Под конец они сделали все, чтобы погубить нас всех.

Лаконично и, по всей видимости, верно. Мисс Аберкромби начала рыдать, и мисс Флинт снова подняла платок, а Торн сосредоточил все внимание на восхитительно спокойной мисс Ившем.

— Зачем им это делать?

— Назло. Они были — и есть — отвратительные, злобные дамочки.

Она продолжила свой рассказ. Пожертвование в тысячу гиней вызвало огромный переполох, леди Фаулер увидела в этом знак того, что у нее есть тайный приверженец среди знатных людей, и ее самомнение возросло. Было много обсуждений, но именно сестры Драммонд выдвинули идею приобрести печатный пресс. Они предложили это исключительно ради того, чтобы помочь размножать послания, и сказали, что Оливия Драммонд умеет на нем работать, — что действительно оказалось правдой.

— Расскажите о них побольше, если можете, — попросил Торн. — Откуда они приехали?

— Если то, что они сказали нам, правда, то они дочери ирландского джентльмена. Когда он умер, имение отошло кузену, а им осталось только маленькое приданое. Они решили использовать свои денежные средства на борьбу за справедливые законы для женщин и не попасть в пожизненное рабство брака. — Торн, должно быть, удивленно поднял брови, потому что мисс Ившем посмотрела на него в упор. — Это распространенный случай, ваша светлость, потому что какая может быть независимость у замужней женщины?

— И все же большинство женщин предпочитают выйти замуж, если у них есть такая возможность, — мягко возразил Торн.

— Из-за отсутствия выбора. Однако девицы Драммонд узнали о леди Фаулер и приехали, чтобы присоединиться к нам.

— Леди Фаулер принимала всех?

— Всех единомышленников. Существовали естественные ограничения, ведь она не могла приютить в своем доме всех. Сестры Драммонд, имея небольшой собственный доход, сняли жилье поблизости, как и мисс Флинт.

Торн взглянул на мисс Флинт. Если у нее был какой-то доход, то почему не купить приличное платье? Она не переставала вытирать глаза — причем не снимая очков. Очень странно.

Мисс Ившем кашлянула, и Торн снова перевел внимание на нее, однако что-то в плаксивой Флинт не давало ему покоя.

— Хелена и Оливия Драммонд прибыли сюда полные энтузиазма и восторженных отзывов, — продолжила мисс Ившем, — и предложили часть своих денег вложить в дело.

— А леди Фаулер нужны были деньги? Ее великодушие поглощало ее доход?

— Я так не думаю, ваша светлость, но не обладаю такими сведениями.

— Быть может, мисс Флинт знает?

Торн снова обернулся к плаксе.

Какое-то чутье подсказывало ему, что она самое главное лицо здесь, но почему, он не понимал. А потом он заметил на ее носовом платке пятнышко крови, хотя не слышал, чтобы она кашляла, — может быть, у нее чахотка?

Но даже если она смертельно больна, он не позволит ей уклониться от ответа.