Но джентльмен преградил ей дорогу:

— Тогда позвольте мне самому представиться. Меня зовут Линвуд. Некоторое время назад вы играли в карты с моей матерью и сестрой — леди Мисборн и мисс Уинслоу.

— Они очень хорошо играют,— проговорила Фиби и снова взглянула на его трость. Каждая деталь ее повторяла форму перстня, который она видела на пальце Хантера. Это не могло быть простым совпадением. Если символ в виде волчьей головы имел для него такую ценность, то неудивительно, что можно зайти очень далеко в попытке им завладеть.

Она напряженно ждала вопроса, который он непременно должен был задать, и старалась придумать себе оправдание, почему у нее до сих пор нет кольца.

— Они много тренируются. Больше всего на свете моя мать любит играть.

Фиби кивнула и отвела взгляд. От мысли, что этот человек имел такую власть над ее отцом, мисс Эллардайс испугалась. К горлу подступила тошнота.

— Мисс Эллардайс? — Линвуд наклонился к ней с обеспокоенным выражением лица.

Она попятилась и уперлась в стену.

— Мне показалось, вам нездоровится, мисс Эллардайс. Думаю, мне лучше сходить за миссис Хантер.

— Пожалуйста, не надо, сэр! — воскликнула Фиби и схватила его за руку.— Я в порядке, уверяю вас.— Она замешкалась.— Я готова ответить на любой ваш вопрос…

Он покачал головой, взял ее ладонь в свою и держал перед собой, словно собираясь поцеловать.

— Я полагаю, вы неправильно поняли…

— Какого черта ты тут делаешь, Линвуд? — прогремел Хантер, оборвав виконта на полуслове.

Фиби вздрогнула от внезапного появления Себастьяна.

— Хантер.— Линвуд поклонился.— Как приятно тебя снова видеть.— По лицу виконта пробежала саркастическая улыбка.— Я думал, ты в компании Арлесфорда.

Фиби очень удивилась, увидев, с каким очевидным презрением Линвуд смотрел на Хантера.

— Убери от нее руки,— спокойно проговорил Себастьян, взвешивая каждое слово. Но, как ни старался, чтобы его слова прозвучали спокойно, в них слышалась скрытая угроза. По сравнению с загорелой кожей виконта Хантер выглядел бледным как полотно. Ясные холодные глаза метали зеленые молнии.

— Я даже не предполагал, что ты будешь питать такой неподдельный интерес к мисс Эллардайс,— подчеркнуто медленно и вкрадчиво произнес Линвуд, выпуская руку Фиби.

Себастьян подошел вплотную к Линвуду. Он оказался немного выше виконта. Глядя на него сверху вниз, Хантер заговорил:

— Мисс Эллардайс компаньонка моей матери, и поэтому каждое нанесенное ей оскорбление расценивается как оскорбление всей моей семье. Не смей впутывать в свои грязные игры меня или мою…

Слово «мою» так и повисло в воздухе. Фиби покраснела. Линвуд перевел взгляд на мисс Эллардайс, потом снова на Себастьяна.

Линвуд усмехнулся.

— Так это правда? — спросил он.— Все, что говорят о тебе и смерти твоего отца?

Повисло напряженное молчание. Фиби заметила, как заходили желваки на скулах Хантера. Что-то изменилось в его взгляде.

— Мистер Хантер,— вмешалась Фиби, встав между ним и Линвудом.— Себастьян,— добавила она более мягко.

Фиби обязана его остановить, пока не поздно. Она положила руку на грудь Себастьяна.

— Пожалуйста… Не делайте этого. Я вас прошу.

Неожиданно появился Арлесфорд.

— Мисс Эллардайс,— поклонился Линвуд, словно они только что закончили приятную светскую беседу.

С другой стороны появился Балфорд и сказал что-то шепотом Хантеру и Арлесфорду, после чего трое мужчин направились в библиотеку маркиза Уилластона.

Фиби стала искать глазами миссис Хантер. Леди стояла в десяти ярдах от нее в проеме двери, ведущей в комнату, где дамы играли в карты. По ее бледному, обеспокоенному лицу Фиби поняла, что леди слышала последние слова виконта Линвуда.

— У меня очень разболелась голова. Миссис Хантер, вы не возражаете, если я уеду пораньше?

— Вовсе нет, дорогая,— ответила миссис Хантер и направилась вместе с Фиби к парадной двери.

Девушка старалась не смотреть в сторону библиотеки.


Неудивительно, что миссис Хантер проспала до позднего утра. По словам Трентона, Себастьян куда-то отправился еще рано утром. Фиби подумала, что он вернется нескоро. Она знала, как сильно он винил себя в смерти отца, и могла только догадываться, как глубоко слова Линвуда затронули его душу. Фиби понимала его боль. Она приходила в ярость от мысли, что Линвуд затеял такую жестокую игру.

Неужели он отправился к Линвуду? Неужели они будут драться или, того хуже, устроят дуэль? Вдруг он сейчас лежит где-нибудь раненый. Вдруг уже мертв. Фиби приложила ладонь к губам, пытаясь отогнать от себя навязчивые мысли. Сердце ныло. Она любила его. Полностью. Без остатка.

Фиби вышла в гостиную. Она понимала, что не сможет успокоиться, пока не удостоверится, что с Себастьяном все в порядке. Фиби подумала о его словах. «Не смей впутывать в свои грязные игры меня или мою…» Конечно, он должен беспокоиться за репутацию компаньонки своей матери — не дай бог, что произойдет, это оставит след на репутации миссис Хантер. Но Фиби понимала, что под этими словами кроется нечто другое. Линвуд тоже об этом догадался, если она правильно истолковала выражение его лица. Фиби еще больше стала беспокоиться о кольце. Зачем оно ему понадобилось? Чем все это кончится для ее отца?

Она постоянно возвращалась в мыслях к кольцу, отцу и Себастьяну, меряя комнату шагами. Ситуация напоминала замкнутый круг, из которого невозможно вырваться.

У нее никак не получалось сесть за рукоделие. Она прочитала одну и ту же страницу три раза, пока не отложила книгу на диван и не принялась вертеть в руках резные шахматные фигуры из слоновой кости. Оставив шахматы, подошла к окну и стала смотреть на улицу. В городе было тихо, проехал одинокий экипаж, прошла молочница с деревянными бидонами наперевес. Фиби подняла глаза к небу. Оно было такое же мрачное, как в Блэклоке.

Пролетела стая скворцов, и Фиби подумала о больших черных воронах и золотых орлах, круживших над ними. Закрыла глаза и увидела перед собой бескрайние поля с одинокими, унылыми холмами, мирно пасущимися стадами овец и венами извилистых черных дорог. Находясь в лондонском особняке, казалось, она чувствует свежий легкий ветерок, сладкий запах вереска и едкий дым горящего торфа, клубившийся над фермерскими домами. Нахлынувшие на нее воспоминания о Блэклоке успокоили так же, как когда-то глубокие прохладные темные воды Блэклока.

Фиби не могла обокрасть Хантера. Она любила его, и он, по всей видимости, питал к ней особые чувства. Не существовало хорошего и плохого, черного или белого — лишь мир, тонувший в серых оттенках. Наконец она приняла решение и почувствовала странное умиротворение. Села на диван, взяла в руки пяльцы и стала ждать возвращения Хантера.


Ранним утром Хантер уже был в доме Арлесфорда и пил любезно предложенный герцогом кофе. Двое мужчин сидели в одиночестве. Слуг на время отпустили, а Арабелла еще спала.

— Я должен вызвать его на дуэль.

— Может быть,— ответил Арлесфорд.— Ублюдок это заслужил. Но ты должен беспокоиться не только за свою репутацию, Хантер.

— Мать не сможет оставаться в стороне от этого.— Хантер сделал небольшой глоток кофе и встряхнул головой, пытаясь избавиться от головокружения, вызванного бренди.

— Я не имею в виду твою мать.

Хантер удивленно поднял на него глаза.

— Мисс Эллардайс,— сказал Арлесфорд.

— Мисс Эллардайс не имеет к этому никакого отношения.

— Я бы так не сказал, Хантер, компаньонка твоей матери, возможно, предотвратила драку между вами ценой своей репутации.

Хантер вспомнил, как Линвуд держал за руку Фиби, и нахмурился, лишь усугубив головную боль.

— Она не сделала ничего предосудительного.

— Хантер, никто не знает, как поступил с Арабеллой Линвуд. Люди не понимают, почему мы с тобой его так презираем. Прошлым вечером они видели, как ты прервал разговор между виконтом и мисс Эллардайс. Она назвала тебя по имени, Хантер. Более того, по вашему отношению друг к другу можно подумать, что между вами связь.

— Я бы не стал пятнать ее репутацию.— Хантер поморщился.

— Даже если она украдет у тебя перстень?

Хантер ничего не ответил и крепко стиснул зубы.

— Конечно нет. Черт бы тебя побрал, Доминик. Я бы не стал… Я не… С этим покончено.

— Тогда что между вами?

В ответ Хантер покачал головой.

— Дьявол, Хантер, любой, у кого есть глаза, видит, как вы смотрите друг на друга. Ты любишь ее.

Хантер закрыл лицо руками.

— Ты любишь женщину, которая врет тебе и твоей матери, злоупотребляет своим положением и собирается тебя обокрасть,— сказал Арлесфорд.

— Фиби Эллардайс очень отважная и великодушная девушка. Она чуткая и добрая.— Хантер не стал рассказывать о том, что она поняла и простила его, да и сама много пережила.— Я просто не вынесу, если она будет страдать, Доминик. Я должен помочь ей, взять на себя ее боль. Моя душа стремится к ней, мое сердце болит за нее. Да, я хочу ее, всю ее целиком. Ты даже не представляешь как. То, что она лжет, хочет украсть у меня кольцо, не имеет никакого значения. Я сам виноват, если полюбил ее.

Арлесфорд одобрительно похлопал Хантера по плечу. В воздухе повисло молчание.

— Что будешь со всем этим делать? — нарушил тишину Доминик.

— Я хочу выяснить, почему она хочет украсть у меня кольцо.

— А потом?

— Всему свое время, друг мой.

* * *

Когда Хантер вернулся домой, Фиби сидела в гостиной в одиночестве. Он отпустил Трентона и закрыл за ним дверь.