Виктория Холт - Таинственная любовница

Вдруг я припомнила, что прорицатель тоже имеет знак шакала на руке. Значит, он тоже был слугой паши. Было ли его задачей предсказать нам смерть, несчастье, чтобы заставить нас уехать?

Я должна поговорить с Тибальтом! Я должна изложить ему то, что узнала. Но он был на совещании. Придется дождаться его возвращения.

Дворец теперь показался мне по-настоящему зловещим. Откуда нам было знать, что за нами все время следят, подглядывают, подслушивают каждое слово? Бесшумно двигающиеся слуги наблюдают за нами, сообщая обо всем, что мы делали!

Все слуги в доме были осведомителями паши. За исключением разве что двух человек, которых мы привезли с собой, — Абсалама и Мустафы. Как насчет них? Нужно выяснить. Я позвонила в колокольчик. Пришел Мустафа. Я велела ему принести мятного чаю, а когда он ставил чайник на стол, оказалась рядом.

— Ой, тут какое-то насекомое! — воскликнула я. — О Боже, оно поползло вверх по твоей руке! — Прежде чем он успел шевельнуться, я задрала широкий рукав его одеяния. Изображение будет на его предплечье — там, где я видела его у других. Моя маленькая хитрость удалась, и я увидела то, что хотела увидеть. На предплечье Мустафы был изображен знак шакала. — Нет, не видно, — сказала я спокойно. — Тут есть вредные насекомые! И жала их могут быть ядовитыми. Люди часто приходят ко мне за мазями. Ну, как бы то ни было, оно куда-то делось.

Это не вызвало подозрений у Мустафы, я уверена. Он поблагодарил меня и вышел из комнаты. Я пила чай и размышляла, что если Мустафа — слуга паши, значит, и Абсалам — тоже. Тогда я подумала о сэре Эдварде. Он умер во дворце. Он ел пищу, приготовленную Мустафой и Абсаламом — или ими обоими. И он умер. Если его осматривал врач, то этот врач тоже мог быть человеком паши.

Тибальт был в опасности, как и его отец. Мы все были в опасности. Сэр Эдвард нашел что-то в гробнице, и это привело к необходимости немедленно убить его. Кажется, пока Тибальт не нашел то, что нашел его отец, на его жизнь никто не покушался, но если он сделает это открытие…

Я задрожала. Я должна его увидеть, должна заставить выслушать меня со всей серьезностью, потому что мне удалось проникнуть в страшную тайну, которая касалась всех и каждого из нас.

Дворец казался таким безлюдным! Сколько продлится это совещание? Вокруг никого не было. Я могла бы попытаться найти Табиту, но мне не хотелось это делать, потому что больше не доверяла ей. Я уже не знала, кому верить.

Выйдя на террасу, я опустилась в кресло.

Кто-то торопливо поднимался по ступенькам. К своему удивлению, я узнала Леопольда Хардинга.

— Я думала, вы уехали.

— Нет, произошла небольшая заминка. Знаете ли, бизнес… Я только что из гостиницы. У меня поручение от вашего супруга.

— Он хочет, чтобы я пришла туда? — спросила я, поднимаясь с кресла.

— Нет, он хочет встретиться с вами на раскопках.

— Сейчас?!

— Да, сейчас, немедленно. Он уже поехал туда.

— Значит, совещание закончилось?

— Я не знаю, но он попросил меня передать вам это. У меня есть еще несколько часов до отъезда.

— Он сказал, где именно?

— Да, он точно указал, где. Я пообещал привезти вас туда.

— Хорошо. Я готова ехать прямо сейчас.

Он повел меня к реке. Мы взяли одну из лодок и поплыли к раскопкам. При свете дня долина выглядела унылой. Ветра не было, но воздух пропитался мельчайшей пылью.

Место казалось безлюдным, потому что сегодня никто не работал. Все ждали решения участников совещания. Мы подошли к площадке у склона горы, где находился вход в гробницу, но к моему удивлению, Леопольд повел меня дальше.

— Но, наверняка… — начала я.

— Нет, — сказал он. Вчера ваш муж показал мне кое-что. Это здесь…

Он завел меня в пещеру, которую, возможно, специально выдолбили в скале. Я потрясенно уставилась на дыру в стене.

— Позвольте, я помогу вам забраться туда, — сказал он.

— Вы уверены? — начала я. — Я никогда здесь раньше не была.

— Ваш муж только-только обнаружил это место.

— Но что это за дыра?

— Увидите. Давайте руку.

Я ступила внутрь и оказалась на верхней ступеньке какой-то лестницы.

— Позвольте мне помочь вам, и мы спустимся вниз.

— Тибальт там?

— Вы все увидите. Здесь есть фонари. Я зажгу их, и мы сможем взять по одному…

— Странно, что вы, человек, который здесь впервые…

— Видите ли, леди Трэверс, я тут немного обследовал территорию. Ваш муж был ко мне очень добр.

— Значит, они знали об этом месте, да?

— О да. Но полагаю, они решили, что его не стоит исследовать — до недавнего времени. — Он вручил мне фонарь, и я увидела ступени, высеченные в скале. Лестница делала поворот — и мы очутились перед полуоткрытой дверью.

— Ну вот, — сказал Хардинг, — мы и пришли. Я пойду вперед, хорошо?

Тибальт не упоминал это место. Наверняка, оно найдено совсем недавно. Но в последнее время я сторонилась всех. Я ничего не могла с собой поделать — хотя я и не могла собраться с силами и поговорить о своих подозрениях, но в то же время вести себя так, словно они не существовали.

Мы оказались в небольшом помещении — не больше восьми футов высотой. Увидев впереди ступени, я направилась туда. И позвала:

— Тибальт, я здесь!

Я оказалась в следующей камере, которая была больше, чем та, из которой я пришла. Здесь было очень холодно. Во мне шевельнулся страх.

— Тибальт! — крикнула я. Голос мой звучал довольно пронзительно. — Здесь есть кто-нибудь? — спросила я. Потом оглянулась. Я была одна. — Мистер Хардинг, — проговорила я. — Это какая-то ошибка. Тибальта здесь нет.

Ответа не последовало. Я спустилась по лестнице. Вошла в меньшую камеру. Там Хардинга тоже не оказалось. Я снова подошла к отверстию. Было совершенно темно. Дверь закрыта.

— Мистер Хардинг, где вы? — позвала я.

Ответа не последовало.

Я подошла к двери. На ней не было ни ручки, ни засова — ничего, что помогло бы открыть ее. Я толкнула дверь. Пыталась потянуть ее на себя. Но она оставалась закрытой.

— Где вы, мистер Хардинг? Где вы?

Никто не ответил. Только глухое эхо моего голоса. И тогда я поняла, что значит, когда мурашки бегают по телу. Словно тысячи мелких насекомых. И волосы встали дыбом у меня на голове. Я вдруг с ужасом осознала: я здесь совсем одна, и только Леопольд Хардинг знает, что я здесь.

Но кто он такой? Зачем он это сделал? У меня снова разыгралось воображение. Это было совершенно бессмысленно. Он только на минутку вышел. Он сейчас вернется. Зачем приезжему, просто знакомому, запирать меня в гробнице?

Я пыталась успокоиться. Подняла фонарь повыше и посмотрела кругом… на ступени, высеченные в скале, на стены камеры. Тибальт должен быть где-то здесь. Он сейчас появится. А потом я припомнила свои подозрения в отношении Тибальта. Может ли так случиться, что он попросил привести меня сюда… чтобы самому от меня избавиться? Но зачем ему было посылать на это дело Леопольда Хардинга? Кто он такой, этот Леопольд Хардинг? Почему Тибальт сам не привел меня сюда? Потому что не хотел, чтобы кто-то видел, как он идет сюда вместе со мной? А когда я не вернусь…

Нет, это глупость, настоящее безумие!

Кто угодно может сойти с ума, если его закрыть в гробнице. Я поставила фонарь на землю и ударила кулаками в дверь. Она не поддалась. Как она закрывается? Леопольд Хардинг, казалось, только толкнул ее — и она открылась, когда мы входили сюда. Все казалось очень просто. А теперь она захлопнулась, и я оказалась не с той стороны. Должно быть, он просто спрятался, чтобы напугать меня. Какая глупая шутка! Я вспомнила, как сама когда-то вылезла из саркофага в Гиза-Хаус. Я отчетливо вспомнила пронзительные крики Теодосии.

— О Господи! Сделай так, чтобы кто-нибудь пришел! Не оставляй меня одну в таком месте!

Тибальт должен быть где-то здесь. Нужно осмотреться и во всем самой удостовериться, прежде чем позволить ужасу сковать сердце. Я подняла фонарь и решительно направилась к ступеням. Спустилась по ним в большую камеру. Нужно ее осмотреть. Здесь должен быть какой-то выход. Тибальт где-то наверху ожидает, пока Леопольд Хардинг приведет меня к нему. Я высоко подняла фонарь и осмотрела стены камеры. На них не было украшений, но дальше я увидела отверстие. Я прошла сквозь него. Там оказался какой-то коридор.

— Тибальт! — позвала я. — Ты здесь, Тибальт?

Ответа не последовало. Я снова подняла фонарь и увидела, что стены были густо расписаны. Длинные ряды грифов. Их крылья были распростерты, словно они парили в воздухе. Потом я вошла в следующую камеру и внимательно осмотрела ее. А затем пришла к конечной точке — дальше дороги не было.

И здесь никого не было. Я почувствовала дрожь в ногах и опустилась на пол. Меня охватил страх, какого я никогда раньше не испытывала. Меня специально привели сюда. Все те предупреждения, которые я получала, все дурные предчувствия — все они были не беспочвенны. Мне следовало внять им со всей серьезностью.

Но зачем Леопольду Хардингу обманывать меня? Зачем он солгал мне? Я вспомнила, как выбежала из храма и столкнулась с ним. Так ведь именно он преследовал меня там! Он собирался убить меня! Но эта, сегодняшняя, его идея оказалась получше, что и говорить!

Неужели Тибальт приказал ему сделать это? Кто же он такой, если исполняет приказы Тибальта? Я уставилась на рисунок — отвратительная, уродливая, злобная тварь. И ощутила над головой какое-то движение. Кто-то смотрел на меня сверху. Я подняла фонарь повыше. Па потолке была изображена летучая мышь с огромными распростертыми крыльями. Глаза мыши, вероятно, были выполнены из обсидана. При свете фонаря они казались почти настоящими. Показалось, что я слышу голос прорицателя: «Мышь кружится над вами, готовая броситься вниз».