– Кажется, лорд Холленд принадлежит к партии вигов? – спросила миссис Давентри.

Мистер Боуман утвердительно кивнул:

– В Холленд-Хаусе выросло не одно поколение вигов. В Паллисер-Парке всегда были тори, за исключением нынешней молодежи. – Он выразительно посмотрел на сына и племянника. – Стоит ли продолжать?

– Нет! – решительно вмешалась в разговор леди Фредерика. – Ты знаешь наши правила, Джулиан: за столом ни слова о политике. Это вредно для пищеварения.

Мистер Боуман и его жена с вызовом посмотрели друг на друга через стол.

– Тогда, надеюсь, мне будет позволено поговорить о преемственности, – спокойно предложил он. – Вы видите здесь, миссис Чесни, моих наследников: холостяка Уолдо и вдовца Томаса. Если они и дальше будут придерживаться выбранного курса, то некому будет продолжить наш род.

– Это не слишком веская причина для женитьбы, отец, – сказал Уолдо.

– А я бы не променял своих дочек на сына, даже если вы пообещали бы мне пост премьер-министра, – добавил Томас.

– Вряд ли бы мне это понравилось, поскольку ты виг, – ответил на это мистер Боуман. – Ты прекрасно знаешь, что я говорю о долге, а не о твоих любимых девочках.

– А что плохого в девочках, папа? – подала голос с другого конца стола Сеси. – Разве мы не в счет?

Отец страдальчески вздохнул.

– Конечно, ничего плохого, – ответил он. – Но когда ты выйдешь замуж, ты возьмешь фамилию мужа. Я только это имел в виду.

– Не понимаю, что особенного в твоей фамилии, – фыркнула леди Фредерика, обращаясь к мужу. – Будь моя воля, я бы оставила свою фамилию, когда выходила замуж. Мы, Ховарды, не менее древний род, чем Боуманы, и не переходили на другую сторону, когда ты сам знаешь кто взошел на трон. Мы, Ховарды, умеем хранить верность.

– Мама! – воскликнул Уолдо, со смехом покачав головой. – Успокойся, иначе ты добьешься, что нас всех повесят за измену.

Джо не знала, куда деваться. Она сидела как на иголках, задаваясь вопросом, кто следующий вступит в перепалку. Она заметила, что миссис Давентри тоже была в замешательстве.

Джо осторожно разглядывала собравшихся за столом. Когда на встретилась взглядом с Уолдо, он улыбнулся и беспомощо пожал плечами. Она поняла, что подобные стычки происодят постоянно и с этим ничего не поделаешь.

Когда слуги подали ленч – семгу, крокеты из цыпленка с брюссельской капустой, салат из омаров, – воцарилась недолгая тишина. Все занялись изысканными яствами. Вскоре перчатку отцу бросила Мод.

– Когда-нибудь женщины получат право голоса, – спокойно сказала она, – и тогда нас уже не остановить. Мы не станем менять фамилии, овладеем профессией, войдем в парламент и будем оставлять свое имущество кому пожелаем. Но ничего этого не произойдет, пока мы не получим избирательное право. Как вы думаете, миссис Чесни?

Джо от неожиданности поперхнулась, ей пришлось отпить глоток вина. Когда она пришла в себя, то посмотрела на Мод так, словно та напала на нее из-за угла. Постепенно до нее дошло, что Мод интересуется ее мнением не шутки ради. Ей действительно любопытно знать, что Джо думает по этому поводу. Как и всем остальным. Все глаза были устремлены на нее.

Джо откашлялась, затягивая время, чтобы обдумать ответ.

– Если мы будем терпеливо ждать, когда мужчины дадут нам право голоса, – медленно начала она, приводя мысли в порядок, – этого никогда не произойдет. Они всегда будут у власти. Только они могут изменять законы. Мне кажется, нам следует так осложнить им жизнь, что они будут рады выполнить наши требования. Беда женщин в том, что мы слишком пассивны, нужно действовать энергичнее. Мы должны потребовать доступа к профессии, организовать собственный бизнес. Нам нужно требовать от членов парламента изменения законов, что дало бы нам право самим распоряжаться своим имуществом. Когда мужчины увидят, что мы не сдаемся, что мы не менее умные и способные, чем они, им придется дать нам право голоса.

– А если нет? – с вызовом спросил мистер Боуман.

– Тогда, я полагаю, – парировала Джо, – женщины примут меры, чтобы стать такими, как я. Вдовами, мистер Боуман. Мы, вдовы, пользуемся такими привилегиями, о которых замужние женщины могут только мечтать.

Когда смех стих, отец Уолдо заметил:

– Как я вижу, виги и радикалы имеют численное преимущество. И это в священных залах Паллисер-Парка! Еще я вижу, что жена знаками дает мне понять, чтобы я выбрал нейтральную тему для беседы. Итак, кто начнет?

Все, за исключением миссис Давентри, беспомощно переглянулись.

– Сеси, – нарушила молчание тетушка Джо, – твоя сестра сказала мне, что на следующей неделе ты будешь представлена королеве. Ты не расскажешь нам, какое платье ты выбрала для столь знаменательного события?

Сеси не надо было просить дважды. Дальше разговор вертелся вокруг радостей и трудностей светской жизни.

– Сама не верю, как я могла сказать такое! – воскликнула Джо.

– Что? – спросил Уолдо.

Они сидели на скамейке у искусственного озера и смотрели, как дети кормят хлебом лебедей. Томас и Мод расставляли на газоне ворота для крокета.

– Чтобы все женщины стали вдовами, как я, – ответила Джо. – Разумеется, я ничего подобного в виду не имела. Я сказала это, чтобы не уступить мистеру Боуману.

– Это произвело на всех нас большое впечатление, – серьезно сказал Уолдо.

– Вы смеетесь надо мной? – Джо, прищурившись, взглянула на Уолдо.

Он провел рукой по своим губам.

– Ах нет. Это старая рана, след от штыка. У меня всегда такой вид, будто я смеюсь.

– Это отговорка. Ваши глаза не лгут, Уолдо. Вы действительно надо мной смеетесь!

– Вы опасная женщина, Джо Чесни, – усмехнулся он. – Когда вы рядом, нужно следить за своими мыслями. Но вы заблуждаетесь, думая, что я насмехаюсь над вами. Я восхищен, поскольку вы сделали то, что удавалось немногим, – поставили моего отца в тупик. – Уолдо перехватил ее удивленный взгляд и пояснил: – Мой отец был одним из ближайших союзников и единомышленников Питта, когда тот был премьер-министром. Они оба – тори по рождению и воспитанию. Так что, как видите, он учился ораторскому искусству у настоящего мастера.

– Ваш отец был членом парламента?

– Нет, он не избирался. Но он входил в тот узкий круг, которому Питт доверял разработку политических мер. Когда Питт умер, отец отошел от общественной деятельности.

Теперь кое-что стало для Джо проясняться.

– Но вы и ваш кузен Томас – виги?

– А все потому, что лорд Холленд – наш ближайший сосед. Его дядюшка, видный государственный деятель, Чарльз Джеймс Фокс, часто гостил в Холленд-Хаусе вместе с другими известными сторонниками вигов. Как вы понимаете, это было задолго до того, как я отправился на войну. Я только окончил университет, когда нас с Томасом пригласили на прием в Холленд-Хаус. За бильярдом мы встретились с самыми блестящими и самыми либеральными умами Англии. Нам открыли глаза на совершенно новые для нас идеи. Мы были молоды и очень впечатлительны. Через несколько лет состоялись выборы в парламент от Бернема. Томас прошел. Я агитировал за него. Можете себе представить, как отнесся к этому мой отец.

Джо задумалась, стараясь все разложить по полочкам.

– Но это не могло стать причиной ссоры, вызвавшей неприязнь между вами и отцом? – тихо спросила она. – Ведь не поэтому вы стали солдатом и отправились в Испанию?

– А почему бы и нет?

– Ну… потому, что это всего лишь политика. Люди не могут перестать поддерживать отношения только из-за того, что придерживаются разных взглядов. Это ребячество.

– Всего лишь политика! – повторил Уолдо ее слова и расхохотался.

К ним подошел Томас.

– Над чем смеетесь? – спросил он.

Когда Уолдо объяснил ему суть дела, Томас тоже развеселился.

– В этой семье, – сказал он, – политические убеждения котируются наравне с религиозными. Боуманы поддерживают партию тори со времен Кавалерского парламента. Мы с Уолдо нарушили традицию. Это сделало нас еретиками в глазах старшего поколения.

– Но в этом нет ничего необычного, правда? – возразила Джо. – Старшие всегда находят недостатки у молодых.

– Это порождает трещины в отношениях, – отозвался Томас и умолк.

– Сейчас это кажется бессмыслицей, – сказал Уолдо. – Но тогда все было очень серьезно.

– Да, отношения были не из лучших, – согласился Томас.

Воцарилось молчание. Все трое наблюдали за детьми, кормившими лебедей.

– Все это чепуха, – нарушил тишину Уолдо. – За последние годы мы все поумнели и смягчились.

– В таком случае что мешает тебе снова заняться тем, от чего ты отказался? – спросил Томас. – Я имею в виду политику. Скоро выборы. Ты можешь стать одним из кандидатов. Ты будешь нашим агентом в палате общин. – В ответ на скептический взгляд Уолдо Томас усмехнулся и добавил: – Гренвилл, премьер-министр, просил поговорить с тобой на эту тему.

– Не понимаю почему. Я уже давно в стороне от общественной жизни. Лет восемь. Или девять? Я знаю, как выиграть сражение. И совсем не разбираюсь в политике.

– Я понимаю твою точку зрения, – сказал Томас, – но за время военной службы ты приобрел бесценный опыт. Во всяком случае, подумай об этом предложении. Серьезно, почему бы тебе не попробовать?

После недолгого колебания Уолдо нехотя согласился:

– Хорошо, я подумаю.

– Отлично, кто будет играть в крикет? Я обещал детям, что мы сразимся с ними. Мод пошла звать остальных.

– С удовольствием, – сказала Джо.

Томас отправился за детьми, а Уолдо и Джо медленно поднимались по склону.

– Не одна вы умеете читать по глазам, Джо, – сказал Уолдо. – Я вижу, что у вас на уме.

Остановившись, она посмотрела на него широко распахнутыми, сияющими глазами.

– Продолжайте. Расскажите, о чем я думаю.

– Слова Томаса произвели на вас впечатление. Вы считаете, что если лорд Гренвилл приглашает меня работать в партии, то я, должно быть, видная фигура.