Люси Монро - Таинственная герцогиня

Дрожь усилилась. Джаред сжал руку Каланты.

– Ангелу не следует бояться простого смертного, даже если он чудовище.

Каланта резко вскинула голову:

– Я не ангел, а вы не чудовище. Пожалуйста, не говорите так о себе в моем присутствии.

Его большой палец шевельнулся, странным образом погладив ее по талии, и Каланта снова вздрогнула. Он вообще представляет себе, как его близость на нее действует? Она ощутила это едва заметное движение пальца всем своим существом.

Его губы насмешливо изогнулись.

– В обществе меня воспринимают именно так. Почему вы думаете, что они ошибаются?

– Я узнаю чудовище, если увижу его… теперь. – Джаред не спросил, как именно или что она имеет в виду, и Каланта была ему за это благодарна. Он просто кивнул.

– Но вы в совершенстве подходите на роль ангела.

Ее охватило отчаяние. Такое ненавистное слово – «совершенство». Как бы часто ни повторяли его муж и все его семейство, она не была совершенна. А за ее неспособность достичь идеала расплачивались другие.

Каланта терпеть не могла своего отражения в зеркале. Внешняя красота служила издевательским напоминанием о том, как далека от совершенства она была там, где это имело значение… внутри. Она была слаба и малодушна, позволяла причинять боль другим, потому что сама спряталась за стену ледяной сдержанности, свою единственную защиту от пренебрежения и жестокости, в которых Клэрборн был так искусен.

Она могла бы приложить больше усилий, чтобы защитить слуг от его гнева, но была слишком запугана, чтобы противостоять ему. В результате трусость обошлась ей слишком дорого, а урок о собственном умении совершать ошибки она вызубрила особенно тщательно. Только из-за нее умерла юная девушка – очаровательное дитя, полное жизни и радости. Каланта никогда не простит себя за это и никогда не забудет, что слишком грешна для ангела.

– Внешность обманчива.

Джаред уловил гнетущее отчаяние в глазах Каланты прежде, чем оно скрылось за маской сдержанности. Что она хотела этим сказать? Была ли она таким же монстром, как и ее покойный супруг? Сначала Джаред готов был принять это за истину, но теперь начал сомневаться.

Она буквально излучала уязвимость, несопоставимую с жестокостью натуры. Возможно, она оказалась такой же жертвой своего мужа, как и Мэри? Эта мысль наполнила его холодным бешенством.

– Я сказала что-то, рассердившее вас? – негромко спросила Каланта, и в ее глазах снова на мгновение отразился беспокойный страх.

Джаред сердито уставился на нее, не в силах уследить за женской логикой. С чего бы ему сердиться?

– Конечно, нет! – прорычал он.

Каланта попыталась высвободиться из его объятий, но он только сильнее сжал ее, продолжая танцевать.

– Музыка еще не закончилась.

Каланта прекратила вырываться, но тело ее словно закостенело, а движения сделались резкими и неуклюжими.

– Вы все-таки решили, что я чудовище?

Она покачала головой, еще раз сделав бесплодную попытку высвободиться.

– Извините меня. Я просто устала. Вероятно, мне пора найти экипаж и уехать домой.

Еще и середины бала нет. Черт побери! Она все-таки боится его.

– Вероятно, если я уйду, вы захотите остаться, – бросил он с саркастической прямотой.

Ее рука бессознательно сжала его плечо, и Каланта посмотрела Джареду прямо в глаза.

– Нет, прошу вас. Я не хочу, чтобы вы уходили.

– Но вы собираетесь убежать от меня? – Она этого не отрицала.

– Почему вы пригласили меня на танец, Каланта?

– Не знаю.

– Это не в духе ангела. – Она вздрогнула.

– Верно.

– Так почему вы это сделали?

Она покачала головой, отмахиваясь от вопроса, но Джаред не собирался отпускать ее без ответа. Он должен понять.

Джаред стиснул ее тонкую талию.

– Скажите.

– Какая разница?

– Мне необходимо знать.

Она снова посмотрела ему прямо в глаза.

– Эта девчонка, Беатрис, солгала. Она боялась танцевать с вами, и я рассердилась.

– А вы меня разве не боитесь?

И снова она не стала отрицать очевидное.

– Да говорите же, черт бы вас побрал! Скажите, что вы меня боитесь.

Ее взгляд не дрогнул.

– Да, я вас боюсь, – прошептала она.

– И все-таки пригласили меня на танец?

– Да.

– Почему? Вот чертовщина. Скажите же, почему.

– Я уже сказала, потому что Беатрис солгала.

– А вам-то какое дело? Вы меня не знаете. И боитесь меня, в точности как и она.

– Нет.

– Да. Вы, черт вас дери, только что признались в этом.

– Нет. Я не говорила, что боюсь вас так, как она. Эта дурочка видит только внешность мужчины. А я боюсь того, что внутри вас.

Она что, думает, будто он такой же порочный, как и ее покойный муж?

– То есть вы считаете, что я чудовище, причем не только внешне?

– Да прекратите же! – Каланта почти выкрикнула эти слова, чем потрясла не только его, но и себя.

Она всегда полностью владела своими чувствами. Когда Джаред впервые увидел ее, она напомнила ему прекрасную мраморную статую, а теперь она дрожала от волнения.

Остальные танцующие повернулись в их сторону. Джаред прекратил танцевать и потащил Каланту за собой сквозь высокую застекленную дверь в темноту сада. Несмотря на лето, воздух был прохладным, что очень освежало после духоты бального зала.

– Прекратить что? Прекратить попытки понять, как работает мозг ангела?

– Я не ангел. Я уже говорила об этом, но вы, очевидно, не поняли. Ангелы безупречны, а я не отвечаю стандартам. И я не считаю вас чудовищем, поэтому прекратим этот разговор. Я не могу этого выносить.

Она была близка к истерике, и один Бог знает почему, но Джаред притянул ее к себе в попытке успокоить – как Ханну. Он прижал голову Каланты к своему плечу и стал ласково поглаживать ее по дрожащей спине.

– Ш-ш…

Она сжала в кулаке лацкан его сюртука, сминая ткань.

– Вот этого я и боюсь. Этой нежности, которую я почувствовала в вас с первой же встречи. Вы очень сильный человек, Джаред, и пугаете меня этим.

Он не рассмеялся только потому, что она была в совершенно растрепанных чувствах, но очень уж нелепым было ее утверждение. Он согласен – да, он силен, сильнее большинства мужчин. Но нежный? Нет. Он груб. Неистов. Нетерпелив. Все, что угодно, только не нежность. Слова Каланты не просто смешны, они бессмысленны. Как его сила может ее пугать, если она считает его нежным? Пусть это и заблуждение, оно должно успокоить ее страхи.

– Объясните еще раз, почему вы меня боитесь.

– Ваша нежность в сочетании с подобной силой ужасает. – Джаред видел, что ей сложно в этом признаваться, но он все равно ничего не понимал.

– С какой силой?

– С силой заставить меня чувствовать.

С таким же успехом она могла врезать ему под ложечку ударом, достойным Джентльмена Джексона[1], – так потрясли его слова Каланты. Он заставил ее чувствовать? Она боится его, потому что он заставил ее чувствовать?

– Но вы не боитесь, что я причиню вам физическую боль? – уточнил Джаред, чтобы окончательно все прояснить, и обнимавшие Каланту руки невольно расслабились – так велико оказалось потрясение.

– Разумеется, нет.

Она действительно не считает его монстром. Более того, она думает, что он сильный человек. Человек, а не чудовище.

Впервые после смерти Мэри кто-то еще, кроме членов семьи, посмотрел на него благожелательно. Это немного смягчало боль от потери друга, только Джаред не понимал, каким образом. Кроме того, его смущало, что он находит утешение в обществе вдовы человека, которого невольно ненавидел.

Каланта снова отпрянула, на этот раз сумев высвободиться из его ослабевших объятий.

– Я должна уйти.

Джаред сурово посмотрел на нее:

– Нет.

– Пожалуйста, Джаред. Вы должны понять, что я не могу оставаться здесь с вами. Не сейчас. – Свет из окна дома падал на ее встревоженное лицо.

– Потому что вы сказали правду? – И тут до него дошло, что Каланта вообще ни разу не солгала… пока.

– Пожалуйста. Право же, я достаточно вам отвечала. Теперь, когда вы все поняли, позвольте мне уйти домой.

– Но я не понимаю вас, пока еще нет. Хотя и пытаюсь изо всех сил. – Он снова положил руки Каланте на плечи и легонько притянул ее к себе, отметив, что она опять вздрогнула от его прикосновения.

Однако испуганной она не выглядела и вырваться не пыталась. Где-то в глубине души Джаред точно знал, что не он вынуждает ее избегать физических контактов. Здесь что-то другое, и однажды она ему все объяснит – уж он об этом позаботится.

Джаред опустил голову, его губы оказались на расстоянии вздоха от губ Каланты, и он вдохнул запах роз и ее собственный сладкий женский аромат.

– Я еще многое должен понять…

– Прошу вас…

Он не знал, молит ли она отпустить ее или поцеловать, и выбрал последнее.

Губы Джареда нежно коснулись ее губ, и Каланта испугалась, что лишится сознания от пронзивших ее чувств. Она еще никогда не испытывала таких глубоких ощущений, и никогда еще к ее губам не прикасались с таким благоговением.

Это безумие, плод ее фантазии! На самом деле не может она стоять тут, в темнеющем саду, позволив целовать себя джентльмену, с которым познакомилась меньше часа назад. Это неслыханно; и все-таки Каланта чувствовала, что готова отдать год собственной жизни – нет, пять лет – за возможность пережить еще несколько мгновений такого всепоглощающего блаженства.

Руки Джареда переместились с плеч к шее и лицу Каланты, и она обхватила ладонями его запястья. Ее пронзил жар его кожи, и захотелось сорвать перчатки и с себя, и с него, чтобы почувствовать тепло его пальцев и живую силу рук.

Каланта услышала стон и с изумлением поняла, что стонет она сама. Сознание отметило, что она ведет себя совершенно неподобающе, но Каланта не могла заставить себя волноваться из-за этого. Именно в это мгновение она хотела чувствовать.