Люси Монро - Таинственная герцогиня

– И тебя не волнует, что я могу оказаться слишком холодной для тебя?

Джаред громко расхохотался:

– Mon ange, после того, что здесь сейчас произошло, ты никак, черт побери, не можешь оказаться холодной. Клэрборн был дураком и мерзавцем, но не могу сказать, что я об этом сожалею. Ты моя.

Первое оглашение в церкви, через два дня после того, как Каланта согласилась выйти замуж за Джареда, совпало с завершением празднеств в доме леди Эштон и разъездом ее гостей. Только благодаря этому известие о предстоящей свадьбе лорда Чудовище и Ангела не разлетелось по округе после второго оглашения неделю спустя.

Это позволило Каланте подготовиться к встрече с Клэрборнами. В понедельник днем Томас объявил, что герцог и герцогиня ожидают ее в гостиной.

– Спасибо, Томас. Я должна подняться в свою комнату и привести себя в порядок. Скажи им, что я скоро буду.

Каланта подготавливала растения к переезду в Рейвен-Холл и, несмотря на передник, испачкала подол платья землей, так что нужно было переодеться, а заодно и причесаться.

Войдя в спальню, она постаралась подавить заползающий в душу страх. Воспоминания о неудержимой ярости в глазах Генри во время прошлого визита немного стерлись, но перспектива выслушивать от свояченицы тирады об ответственности перед семьей пугала Каланту еще сильнее.

Томас со своей обычной деловитостью позвал горничную еще до того, как объявил о появлении Клэрборнов, и девушка уже достала новое платье.

Дженни шагнула вперед и начала расшнуровывать сзади лиф.

– Сборы идут отлично, ваша светлость.

– Да. – Каланта освободилась от испачканного платья. Ее внимание рассеивалось между мыслями о предстоящей беседе с родственниками и словами Дженни. Сборы действительно шли на удивление бодро. Уж если Джаред принимал решение, оно воплощалось в жизнь со сверхъестественной быстротой. – Ты не против переезда в Рейвен-Холл, Дженни?

– Нет, ваша светлость. Я очень рада, что увижу еще одну часть Англии.

Каланта покорно позволила Дженни облачить себя в небесно-голубой муслин. Рукав три четверти, простая прямая юбка и квадратный вырез придавали ему почти средневековый вид.

– Томас, кажется, тоже доволен приготовлениями.

– Да, ваша светлость. Думаю, доволен, но он такой важный! Его внучка просто счастлива, что переберется сюда, и нисколько не стыдится это показывать. Она со своими тремя детьми уже выросла из своего маленького домика.

Томас оставался на старом месте как дворецкий и смотритель, а его внучка переезжала к нему, чтобы работать экономкой. А в тех случаях, когда Джаред с Калантой будут приезжать сюда, чтобы навестить сестру Джареда в Эштон-Мэноре, – и кухаркой. Теперешняя кухарка решила уволиться и уехать в Кент к своему сыну и его семье. Дженни, горничная, и одинокий конюх уезжали вместе с Калантой в Рейвен-Холл. Садовник, бывший даже старше Томаса и не имевший семьи, оставался здесь, чтобы ухаживать за садом.

Таким образом, грядущее замужество не лишало благополучия тех, кто зависел от Каланты.

Дженни вытащила шпильки из прически Каланты и быстро, энергично расчесала ей волосы щеткой. Светлые пряди засияли на солнце. Горничная заплела косы и уложила их вокруг головы Каланты как корону. Обычно она их так не носила, но прическа ей очень шла.

В отношениях с Клэрборнами у Каланты имелось только одно оружие – ангельская внешность, и она была очень благодарна Дженни за ее искусство.

– Спасибо.

Дженни удивила ее, потрепав по руке.

– Все будет хорошо, ваша светлость. При жене он не распустит руки. Чайный поднос вам сегодня не понадобится.

Не зная, как отнестись к поддержке и тревоге горничной, Каланта просто кивнула. Если бы Джаред был здесь!

Но это вряд ли случится. После того как она согласилась выйти за него замуж, после того восхитительного случая в оранжерее Каланта его почти не видела, хотя за прошлую неделю он отдал больше распоряжений ее слугам, чем она сама.

Он, лорд Эштон и мистер Дрейк посвящали каждую свободную минуту поискам мерзавца, похитившего Ханну. К сожалению, до сих пор им не везло.

Они следовали не особенно точному описанию Ханны, испуганной четырехлетней девочки. Однако она запомнила, что у него на предплечье была картинка – дракон. Конечно, от этой татуировки не много пользы для опознания, ведь человеку достаточно опустить рукава рубашки, чтобы скрыть ее, но это была хоть какая-то зацепка.

Каланта понимала, почему Джаред так занят поисками, но все сильнее нервничала перед свадьбой, потому что он не делал никаких попыток побыть с ней наедине. Она не дурочка. Она понимает, что Джаред ее не любит. Он женится на ней, чтобы с честью сохранить при себе Ханну.

После того случая на полу в оранжерее Каланта решила, что он хотя бы хочет ее. Но дни шли, а с его стороны не было никаких намеков на это, и Каланта невольно начала думать, что просто вообразила себе невероятную реакцию Джареда на ее прикосновения. Мысль о том, что Джаред в конце концов сочтет ее холодной, как мраморная статуя, была непереносима.

Это казалось маловероятным после той интимной сцены, но Каланта с готовностью признавала, что слишком мало знает о джентльменах, чтобы понять, насколько важным это могло быть для Джареда.

Возможно, теперь, поразмыслив как следует, он уже сожалеет о необходимости жениться на ней. Каланта безуспешно пыталась придумать какой-нибудь выход из положения, чтобы обойтись без этого вынужденного брака. Джаред ясно дал ей понять, что, во всяком случае, по его мнению, женитьба на ней – это для него единственный честный способ не расставаться с Ханной.

Каланта не хотела, чтобы ее страх перед замужеством лишил Джареда дочери, и она не допустит, чтобы то же самое произошло из-за ее боязни, что Джаред начнет презирать ее. Она и так шесть лет прожила под тенью страха.

– А, так вы все-таки удостоили нас чести лицезреть вас! – бросила Эллен, когда Каланта спустя несколько минут вошла в гостиную.

Неприкрытый сарказм в голосе свояченицы мгновенно вызвал у Каланты желание извиниться за то, что она заставила их с герцогом ждать, но Каланта подавила этот порыв. Имея дело с Клэрборнами, следует сначала хорошенько подумать, а уж потом говорить, напомнила она себе. Извинения наведут их на мысль, что она поступила неправильно, а это даст Эллен преимущество в разговоре.

Каланта присела в реверансе, не опуская взгляда.

– Если бы вы сообщили о своем визите заранее, я бы вовремя приготовилась к встрече с вами.

Генри, при ее появлении вставший с обитого парчой кресла, поклонился. Эллен не поднялась, надменно склонив голову в знак приветствия. Она была на добрых три дюйма ниже Каланты, но держалась с таким высокомерием, что разницу в росте никто не замечал.

– У нас не было времени на предупреждения. Слухи, касающиеся вас, дошли до нас с Генри только вчера вечером, и мы немедленно отправились сюда, тревожась о нашей сестре.

Вспомнив последний «тревожный» визит деверя, Каланта промолчала, бросив на Генри озабоченный взгляд.

Он стоял, дожидаясь, пока Каланта усядется, и выглядел так, словно между ними не произошло ничего особенного.

– До нас дошла совершенно невероятная история, и я постарался заверить свою супругу, что это несомненная ложь, но она очень расстроилась и настояла на том, чтобы мы приехали прямо к вам и убедились, правда ли это.

Герцогини никогда не расстраиваются. Они могут и нервничать, и беспокоиться, но внешне никогда этого не проявляют, даже перед членами семьи. Неужели Генри забыл об этом? Ее свояченица отнюдь не выглядела взволнованной, и черты аристократического лица, как обычно, были величавы.

Сев на кушетку напротив родственников, Каланта осведомилась:

– И в чем же дело?

– Дело в вашем так называемом браке с лордом Чудовище! Я говорил Эллен, что вы уже все мне объяснили, однако она встревожена тем, какие могут возникнуть скандальные сплетни!

И опять Каланта не заметила ни малейших признаков тревоги ни в выражении лица герцогини, ни в ее манерах, а вот голос Генри звучал очень сердито.

Каланта решила, что лучшим ответом на этот гнев будет вызов, а не ее привычное стремление сгладить ситуацию.

– Думаю, слухи возникли после оглашения в церкви в прошлое и позапрошлое воскресенье. – Она с интересом наблюдала, как герцог и герцогиня пытаются переварить ее слова.

– Церковные оглашения уже прочитаны? – слабым голосом спросила Эллен, и в первый раз за все время знакомства ее потрясающее самообладание дало трещину.

Каланта кивнула.

– Дважды? – уточнил Генри. Похоже, он тоже утратил душевное равновесие.

– Да.

– Вы уже назначили дату венчания? – спросила Эллен уже более уверенным голосом.

– Мы обвенчаемся через неделю. – Каланта даже не сделала попытки хоть как-то смягчить правду для родственников по мужу.

– Это невозможно! – воскликнула Эллен.

– Очень даже возможно. Третье оглашение назначено на следующее воскресенье.

– За такое короткое время просто невозможно устроить подобающую герцогине свадьбу! – Эллен выглядела такой потрясенной, что Каланта едва не пожалела ее.

– Я ведь больше не буду герцогиней. Ровно через неделю я стану простой виконтессой. – Это должно доставить удовольствие ее преемнице, новой герцогине Клэрборн, ничуть не меньшее, чем самой Каланте. Мысль о том, что ей никогда больше не придется откликаться на ненавистный титул герцогини или на обращение «ваша светлость», наполняла ее восторгом. – Меня все это устраивает.

– Даже виконтесса выходит замуж с соблюдением всех формальностей, а не в такой спешке. Создается впечатление, что спешка вынужденная.

Разумеется! Первой заботой Эллен будет соблюдение приличий. В конце концов, Каланта пока еще Клэрборн. Возможное появление сплетен, на которые она намекала, должно сверх всякой меры расстроить герцогиню Клэрборн. Однако сама Каланта находила смехотворной мысль о том, что может стать объектом обсуждения, что будут говорить, будто она вышла замуж, потому что ее добродетель оказалась скомпрометированной.