Сейчас у Пьетрофича была своя строительная компания, успешно занимающаяся строительством как промышленным, так и гражданским, в силу чего Эльвира Викентьевна не знала ни в чем отказа. Кстати и Шура тоже, так же как и дети самого Пьетрофича. Те самые двое, из-за которых и был организован весь этот сыр-бор с Парткомом. Общих детей у Эльвиры Викентьевны и Пьетрофича не случилось. Зачем? Только фигуру портить. Тем более что, какие там дети могут уродиться у красивой Эльвиры Викентьевны и умного, обаятельного, но несколько неказистого Пьетрофича? Хорошо если красивые и умные, а ну как неказистые да еще и не шибко умные? Таких примеров у нас перед глазами пруд пруди. Выходит, например, невообразимая красавица актриса за выдающегося и шибко умного режиссера. И родятся у них дети. Это ж слезы, а не дети. Один другого заковыристей. Женятся опять на красавицах, и – нате вам внуки! Горе горькое, а не внуки. Все, как один, лицом в деда режиссера. И ведь не факт, что умные.

Вот взять хотя бы Шуру. У нее отец тоже умный, как Пьетрофич, хоть и «бездарность». Правда, в отличие от Пьетрофича Шурин отец высок, строен и весьма миловиден. Это по всем его фотографиям видно. Особенно по свадебным. Сразу можно на обложку модного журнала приклеивать или в кино снимать. Ну, про мать и говорить нечего. Уже понятно, что женщина она сказочной красоты. Однако до недавнего времени Шура очень и очень переживала за свою внешность. А для девочки внешность, сами знаете, дело чрезвычайно важное. Сколько Шура себя помнила, она была весьма и весьма упитанна. Да, чего там кокетничать! Шура была просто напросто толстая. Ноги, как тумбы, живот, щеки и прическа «конский хвост». Да еще фамилия Животова. Всем все ясно? «Жиро-мясо-комбинат, пром-сосиска-лимонад» так с первого по десятый класс звали Шуру некоторые одноклассники. Не все, конечно. Большинство именовало ее просто «Жиртрест». Поэтому близких подруг у Шуры не было. Ей всегда казалось, что самые близкие подруги будут говорить у нее за спиной самые поганые гадости. Единственным ее приятелем все школьные годы был Федя Моргунов. Общаться они стали на почве своей похожести в плане неказистости. Нет, толстым Федя не был. Ни капельки. Он был хлюпиком. Метр с кепкой. То есть ростом, аккурат, до Шуриного подбородка, а то и ниже. Дразнили его «клопом», «недомерком» и еще почему-то «клещом». И как Шура была совершенно не похожа на своих родителей, особенно на несравненную Эльвиру Викентьевну, так и Федя сильно отличался от всех членов своей семьи. Родители его были люди высокого роста, а старший брат и вовсе был ростом под два метра. Такая вот шутка природы.

Когда кто-то в присутствие Шуры пытался обозвать Федю «недомерком», Шура, не раздумывая, лупила обидчиков своим большим портфелем. Рука у Шуры и без портфеля-то тяжелая была, а тут с портфелем. Мама не горюй! В свою очередь Федор кидался на обидчиков Шуры, независимо от их габаритов, и вцеплялся в них, как тот самый клещ. Дрался Федор самозабвенно практически до потери пульса, поэтому Шуре иногда приходилось отбивать его своим портфелем. Шура с Федей сидели за одной партой, вместе ходили домой и в кино. Однако, когда Федор еще в третьем классе вдруг ни с того ни с сего попытался Шуру поцеловать, то получил от нее этим самым портфелем прямо по башке. Получил так, что подобные мысли больше никогда не приходили ему в голову. Хорошо хоть вообще после этого мысли у него какие-то остались.

При наступлении так называемого подросткового переходного возраста Шуру постигла еще одна незадача, которая начисто разбила ее сердце. Шурино румяное упитанное личико, всегда такое гладкое и бархатистое, похожее на спелый персик, внезапно покрылось погаными прыщами. Эльвира Викентьевна схватила Шуру в охапку и помчалась по врачам. Все врачи, как один, пожимали плечами и успокаивали Эльвиру Викентьевну словами: «Само пройдет». Шура, глядя на себя в зеркало, ревела и думала, что по окончании школы пойдет учиться не на скульптора и художника, как она мечтала всю жизнь, а на врача. Причем на врача, который специалист по разным кожным болезням. Дерматолог называется.

Рисованием Шура увлекалась с самого детства, а ее пластилиновые поделки приводили в неописуемый восторг всех воспитательниц детского сада. Став постарше, Шура после школы посещала кружок в районном Доме пионеров. Художественная школа находилась далековато, и Шуру туда некому было возить, а вот Дом пионеров был прямо напротив дома, где она проживала со своей мамой Эльвирой Викентьевной и ее мужем Пьетрофичем. Опять же в кружок она всегда ходила в сопровождении Федора Моргунова, который нес все Шурины художественные причиндалы, а потом терпеливо смотрел, как Шура рисует или лепит.

– Ничего, талант сам и без художественных школ пробьет себе дорогу, – говорила Эльвира Викентьевна, которой особенно нравились собственные портреты Шуриной кисти.

А тут прыщи! Какой уж тут талант и рисование? Не до этого, ей богу. Шура решила бороться за свою внешность. Недаром Пьетрофич все время учил Шуру, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. А Пьетрофич зря не скажет, Пьетрофича Шура уважала. Она не стала полагаться на милость природы, и после окончания школы подала документы в медицинский институт. Глядишь, не только с прыщами, но и с фигурой в процессе обучения что-нибудь да прояснится. Должны же быть у врачей какие-то таблетки. Не исключено, что даже тайные. Для своих. А порисовать можно в свободное от учебы время. Для себя. Для души. Ну, и для Эльвиры Викентьевны, конечно.

С первого раза Шура в институт не поступила, но решила время зря не терять и подала документы в фармацевтический техникум. Там про секретные таблетки ей ничего узнать не удалось, зато на следующий год, благодаря своей отличной учебе в техникуме, а также усилиям Эльвиры Викентьевны и Пьетрофича Шура все-таки стала студенткой медицинской Академии имени Мечникова.

Надо сказать, что за время учебы в Академии, Шурины прыщи, действительно, исчезли сами собой. Но не бросать же начатое дело, тем более, что вопрос с фигурой-то еще остался открытым. Однако уже в процессе учебы, а потом и ординатуры на кафедре дермато-венерологии Академии Шура все больше и больше разочаровывалась в современной медицине. По всему выходило, что никто толком не знает, почему и отчего в организме у человека вдруг образуется та или иная хрень, и в результате чего эта хрень потом исчезает. Ну, исчезает-то она, конечно, в лучшем случае.

Вот взять, к примеру, кольцевидную гранулему. Это такая гадость, которая превращает самые замечательные, самые холеные, самые изящные и красивые руки в бугристые жабьи лапы. Отчего эта гранулема вдруг на этих красивых руках появляется, никто из дерматологов не знает. Существовали разные предположения вроде диабета, ну так на больную печень можно все свалить. Практически все кожные заболевания. А если у человека печень здоровая и никакого диабета в помине нет? Но самое интересное, что гранулема эта обязательно исчезает после биопсии. Вот просто вырывают кусочек кожи на анализ, а болезнь, возьми, да и исчезни после этого. Во как!

Или другой пример – демодекс. Эта гадость обычно поражает лица с кожей, не знающей в юности, что такое прыщи. Да, что там в юности. Эта кожа всегда была идеально чиста, упруга и приятна на вид. И вот вам, пожалуйста! На этой идеальной коже вдруг активируется клещ. С какого такого перепуга, скажите, ему активироваться? Некоторые врачи считают, что причиной его активации являются заболевания желудка и двенадцатиперстной кишки, а то и вовсе климактерический период. Ха! Особенно у молодых мужчин. Ну, слава богу, хоть тут печень ни в чем не виновата. Несчастных больных, чем только не мажут, чем только не пичкают. Никакая печень не выдержит. И опять же, проходит эта болезнь в результате также не понятно из-за чего. То ли двенадцатиперстная сама по себе вылечивается, то ли элементарно антибиотиками на лице пациента убивается все живое, включая и самого клеща, и всякую всячину, которая на лице любого человека проживает в огромных количествах. А среди этой всячины обязательно присутствуют стрептококки. Их-то Шура и подозревала больше всего. Стрептококков этих. На Шурин взгляд именно они клеща провоцируют. Сами же стрептококки, отчего вдруг стремительно размножаться начинают? Это для медицины пока еще было большой загадкой. Но! В своих изысканиях Шура практически вплотную подошла к отгадке. Виной всему, скорее всего, были стоматологи, ведь у большинства Шуриных пациентов демодекс возникал после посещения зубного врача. Такая вот детективная история.

И если побороть гранулему или демодекс вышеназванными методами еще как-никак удается, то, конечно, апофеозом бессилия медицины в Шурином понимании являлась такая болезнь, как псориаз. Несчастные люди, больные этой гадостью, платят огромные деньги, чтобы побывать на Мертвом море, которое якобы обладает невероятно целительными свойствами. Действительно, болезнь после Мертвого моря слегка отступает, но не у всех и отступает не очень далеко. Выжидает чутка, а потом с новой силой атакует измученный организм. Всем, и врачам, и пациентам уже ясно, что причина болезни не снаружи, а внутри организма. Но вот, где внутри, не знает никто. Люди, страдающие этой болезнью, совершенно разные и проблемы в их организмах тоже отличаются. Но самое неприятное в том, что болезнь эта зачастую поражает людей молодых и внутри, казалось бы, совершенно здоровых.

Шура злилась, рылась в учебниках, читала дополнительную литературу и все больше и больше понимала, что битву с инопланетными пришельцами, коими являются всяческие паразиты и микробы, земляне проигрывают. Уж если причиной язвы желудка, как выяснилось, является никакой не стресс, не вредное плохое питание и даже не алкоголь, а именно поганый микроб, то можно себе представить, сколько различных болезней и их возбудителей ждут своих Нобелевских лауреатов. Шура была практически уверена в том, что все болезни в организме человека являются результатом деятельности микробов и паразитов. Секретных таблеток не было. Врачи могут только поддержать, подлатать, подчистить, но человеческий организм неуклонно продвигается к смерти. И подталкивают его к концу именно микробы и паразиты, коими и являются различные вирусы. Вирусы постоянно модифицируются и нападают на человечество все с новым и новым оружием, они изнашивают человеческий организм и изматывают его иммунную систему. А как только иммунная система начинает давать сбой, накидываются всем скопом и поедают несчастного землянина. Какие там вампиры и оборотни? Детские сказки. Реальность оказывается гораздо страшней. В одной околонаучной литературе Шура даже прочитала, что у паразитов и микробов спираль ДНК закручивается в другую сторону, нежели у человека. Вот потому-то они инопланетяне и есть! Правда, когда Шура поделилась этой мыслью с заведующей кафедрой профессором Понятовской, та сверкнув на Шуру грозными глазами, рявкнула: