Очаровашка

… тебе неприятны эти перемены?!..

Ни одной ремарки от тебя.

flame

не в этом дело…

Очаровашка

а в чем?…

flame

нет той издевки….

Очаровашка

какой издевки?!.. о чем ты??

flame

ну ты раньше издевалась, посмеивалась… а сейчас этого нет….

К чему этот разговор? Пустота. Везде теперь пустота.

И тебя тоже нет теперь. Нет рядом со мной.

Очаровашка

.. ты ведь тоже уже другой….

flame

да, тоже…

Очаровашка

… уже не так хочешь… не так….

Очаровашка

словно через силу….

Очаровашка

словно не знаешь, что… чего… как…

flame

да вообще все не так……

— Валерия, зайди ко мне, пожалуйста!

Она даже не повернула голову, глядя на окошко аськи — как смотрит приговоренный к смертной казни на шприц со смертельной инъекцией, которую ему приготовились вколоть.

Нет.

Нет.

Только не это…

Очаровашка

… ты уже ничего не хочешь?!.. так ведь?!..

Она уже знала, что он сейчас скажет.

Знала.

Разочаровался.

Остыл.

Очаровашка

все упущено?!.. ушло?!..

Она сама протянет руку для укола.

Вот он — конец.

Очаровашка

я не чувствую в тебе ни нежности, ни прежнего желания… словно говорю с пустотой…

Господи. Господи.

flame

что-то еще есть, но уже не то… не так… многое, очень многое изменилось… я только сейчас понял, что для меня значит долгое расставание… я не могу… не получается… время сделало свое дело… если что-то и получится, то в любом случае это будет не так, как могло бы быть… извини…

Все кончено.

Ее больше нет.

Для него ее больше нет.

— Лера, тебя Рубен требует в кабинет! Ты что сидишь?!!??!

flame

чувства… мы всегда идем у них на поводу… но не всегда это правильно… бывают минуты слабости, когда мы не можем устоять, когда мы слабые… но эти минуты проходят, и становится больно, намного больнее, чем было тогда, до этой слабости… и когда ты знаешь, что с этой болью тебе жить… иногда кажется, что это был только сон… но нет!!! каждый раз мучительно больно…

О чем все это?

Для чего все это?

Высокопарные, пустые слова.

flame

и страшно… когда чувствуешь, что заставил страдать другого человека, что подарил ему какие-то надежды и лишил его их… этих надежд… я сильный, я это переживу, я уже привык жить с болью..

Кукловод.

Хладнокровно поиграл в любовь, а теперь все, надоело. Встал в третью позицию и опустил глазки.

Красиво. Благородно.

flame

ты была лучиком света, большой радостью, смыслом жизни… и пусть это мучительно больно, но ради таких мгновений стоит жить… эти минуты, дни больше никогда не повторятся… но они останутся в памяти, в душе, в сердце…

Сволочь.

Читает эпитафию. Как по бумажке.

Над ней.

Еще живой…

Хладнокровно.

Очаровашка

(в шоке… ужасе)…. ты — чудовище… ты — просто моральный урод!!..

* * *

— Валерия, мне очень жаль, что приходится это говорить, но в последнее время на твою работу стало поступать слишком много жалоб. Насколько я знаю, тебе уже выносили предупреждения, и не раз, но по какой-то причине ты не сочла нужным к ним прислушаться.

В кабинете, отделанном деревом, пахло чем-то дорогим и чужим. Пальцы, ледяные, едва заметно дрожали — она изо всех сил держалась ими за спинку стула, бесчувственная, равнодушная к тому, что сейчас происходило.

— Я опять-таки повторюсь, мне жаль это говорить, но, к сожалению, я прошу тебя написать заявление по собственному желанию. Нам нужен полноценный сотрудник, который целиком и полностью будет отдавать себя работе — видимо, в твоей жизни сейчас наступил такой период, когда ты не можешь соответствовать этому параметру.

Рубен замолчал на долю секунды, видимо, ожидая хоть какой-то реакции с ее стороны, и, не дождавшись, продолжил:

— Разумеется, мы выплатим тебе компенсацию на месяц вперед, чтобы ты не чувствовала себя выкинутой на улицу, и у тебя в запасе есть еще две недели, которые ты можешь отработать. С тобой все в порядке, Лера? Ты очень бледная.

Тишина.

Оглушающая.

— Да, — тихо прошептала она. — Все в порядке. В порядке.

* * *

— Послушай меня, Лера, пожалуйста!

Боль разъедала внутренности, отдавалась в пальцах рук — она подпирала голову ладонями, не поднимая лица на собеседника.

— Не смей к нему ехать сама, слышишь меня? — Папа замолчал, глядя на нее холодным, неумолимым взглядом. — Не смей!

— Но почему? — Ее голос сорвался, предательские слезы подкатили к горлу. — Я просто узнаю правду, увижу его и все пойму — один раз и навсегда! Может быть, все еще можно исправить….

— А что ты, собственно, хочешь понять? — холодно поинтересовался папа. — Что тебе еще не озвучили?

Да, ей все озвучили. Дня не проходило, чтобы она не читала этих слов, всякий раз заново вспарывающих душу и выворачивающих ее наизнанку.

— что-то еще есть, но уже не то… не так… многое, очень многое изменилось… я только сейчас понял, что для меня значит долгое расставание… я не могу… не получается… время сделало свое дело… если что-то и получится, то в любом случае это будет не так, как могло бы быть… извини…

Неужели он мог вот так, за какой-то жалкий месяц, все забыть? Все, о чем они так долго мечтали, о чем думали? Неужели из-за какого-то нелепого, дурацкого недоразумения он пожертвует всем и просто уйдет? Возможно, он просто злится на нее, просто ждет, что она сделает первый шаг, подойдет, что-то скажет!..

— Мне кажется, тебе ясно дали понять, что ты не нужна, — жестко, проговаривая каждое слово, сказал папа. — Не нужна! Что еще ты хочешь узнать?

Он не мог… Ну, не мог!

— Если ты поедешь к нему сама, — спокойно произнес папа, — я просто перестану тебя уважать! Соберись и не веди себя как дешевая размазня!

Неужели она выглядела такой дурой, что даже со стороны видно, что ей не стоит туда ехать? Возможно, он просто испугался чего-то, иначе откуда были бы эти разговоры про издевки? Возможно, он подумал, что ее чувства недостаточно сильны?

— Может быть, мы все ошибаемся, — возразила она… — И мне все-таки стоит слетать туда, чтобы увидеться с ним и объясниться…

— Зачем? — с раздражением бросил папа. — Ну зачем? Чтобы он окончательно размазал тебя по стенке? Тебе недостаточно того, что он тебе написал, — тебе хочется, чтобы он лично еще раз тебя унизил? Неужели тебе не понятно, что все закончилось? Что он поставил большую и жирную точку на всей этой истории?

Что-то еще есть, но уже не то…

Она же слышала уже это от него. Слышала.

Где и когда он ей это говорил?.. Давно. Очень давно. Только не про нее. Тогда еще не про нее…

Очаровашка

— у тебя опять плакали под дверью…??? продолжай-продолжай..))

flame

— плакали, но слишком многое изменилось, уже поздно плакать….:) да, она после некоторых событий, которые я опускаю, стала просто другом, но потом, когда увидела, что я сильно не переживаю…. ну вот, я спросил у нее зачем, почему, но она не ответила….

Очаровашка

— тебя тронули ее слезы?!..

flame

— нет, воспоминания…

Очаровашка

— о том, что между вам было в прошлом?!..))

flame

— да, я долго не мог ее забыть….

Очаровашка

— это та самая, которая задела твою душу?!))

flame

— да, но я понял, что все осталось в прошлом, и больше такого уже не будет, тех ощущений, тех чувств, все стало другим….

О боже… Так ведь уже было. Было! И теперь она в числе тех, многих, кто будет «плакать под дверью». Под его дверью. Умоляя. Упрашивая. Взывая к прошлому.

Глаза широко распахнулись — осознание случившегося пронзило ее как молния, напалмом кошмарного огня выжигая, уничтожая остатки надежды и веры в чудо.

Нет смысла никуда ехать.

Нет смысла разговаривать.

Ни о чем.

Он не придет. Он больше никогда не придет. Такой, как прежде… Не будет утренних писем, ласковых слов, не будет долгих разговоров в аське. Не будет звонков, пропитанных сладкой радостью и дрожью ожидания. Вместо этого она поползет к нему как преданная собачонка вымаливать косточку, чтобы снова и снова тонуть в собственных иллюзиях…

Только не это.

Только не так.

До такого унижения она не дойдет, как бы больно ей ни было.

Этого не будет. Никогда.

Пусть все сгорает, пусть внутри больше никогда ничего не вырастет. Значит, так суждено…