— Благодарю вас, мадам, но уверяю вас, что в силу длительности моей службы у его светлости ничего такого не требуется. Он поступил бы так же, случись что-либо со мной… Да, кстати, такое и случалось.

Это явно заинтересовало Имоджин:

— Он зашивал вам рану?

— Это было несколько лет назад… Несчастный случай в гробнице… А сейчас я, пожалуй, пойду. Вам и его светлости есть о чем поговорить.

Уфтон повернулся и вышел.

Имоджин дождалась, когда за ним закрылась дверь, и села к Маттиасу на диван.

— Расскажи мне обо всем. Где на тебя напал бандит?

— Я не думаю, что следует употреблять слово «бандит».

Глаза Имоджин расширились от ужаса.

— Неужели это молодой Бэгшоу потерял над собой контроль?

— Нет.

— Слава Богу! А то я уже стала клясть себя за то, что подтолкнула тебя к разговору с Бэгшоу.

— Бэгшоу вполне в здравом уме, насколько я понял. Его совершенно не заинтересовало то, о чем я ему рассказал.

— Боже мой! — Имоджин вздохнула. — Я так надеялась, что он поймет… Но не огорчайся. А сейчас расскажи обо всем по порядку.

— Это долгая история. — Он пошевелился и поморщился, ощутив боль в раненой руке.

Это не укрылось от взора Имоджин.

— Очень больно?

— Я думаю, нужно принять еще порцию бренди… Чтобы успокоить нервы, как ты понимаешь. Ты не принесешь мне стакан?

— Да, конечно. — Имоджин подбежала к столику с графином. Она схватила графин столь энергично, что красивая хрустальная крышка выскочила и покатилась по полу. Не обращая на это внимания, Имоджин налила бренди, и не в один, а в два бокала.

Она поднесла бокалы к дивану, подала один Маттиасу и села рядом с ним.

— Я подозреваю, что подобная история способна разволновать. — Она сделала большой глоток бренди и закашлялась.

— Ну-ну, дорогая, — Маттиас слегка похлопал ладонью ей по спине. — Бренди успокоит твои расшатавшиеся нервы.

Она взглянула на него поверх края бокала:

— Мои нервы вовсе не расшатались! Они у меня чрезвычайно крепкие. Я уже тебе неоднократно говорила об этом.

— Ну, в таком случае бренди успокоит мои. — Маттиас сделал солидный глоток. — Так с чего начать? Стало быть, я поговорил с Бэгшоу, как уже сказал… Когда разговор был закончен, я вышел из экипажа и, к своему удивлению, увидел, что нахожусь перед домом Ваннека… Перед домом, ранее принадлежавшим Ваннеку, если быть точным.

— Каким же образом ты оказался в том районе? Как странно!

— Я тоже удивился… Но уж коли я попал туда, то решил осмотреть его кабинет.

Имоджин едва не выронила бокал:

— Осмотреть… что?!

— Нет причин так кричать, дорогая. Ты ведь должна понимать, в каком состоянии пребывают сейчас мои слабые нервы.

— Я не хотела кричать на тебя. Просто я так удивлена… Маттиас, может быть, тебе не надо подниматься? Как бы ты не потерял сознание. Почему бы тебе не положить голову мне на колени?

— Отличная идея.

Имоджин обняла Маттиаса за плечи и положила его голову себе на колени.

— Чудесно… — Маттиас закрыл глаза, ощущая затылком теплое, соблазнительно округлое бедро. Он незаметно повел носом, почувствовав опьяняющий аромат женского тела.

— Так на чем я остановился?

— На кабинете Ваннека… И какого черта ты пошел туда? — вдруг напустилась она на Маттиаса.

— Я просто хотел взглянуть. Дело в том" что обстоятельства его смерти меня несколько беспокоят. Ты же знаешь, как я переживаю по различным поводам.

Имоджин ласково погладила ему бровь.

— Тебе следовало рассказать мне о своих тревогах, прежде чем пускаться в подобную авантюру.

— Но я не знал, есть ли основания для беспокойства.

— Ты нашел что-то необычное?

— Пятна крови.

Рука Имоджин замерла у него на лбу.

— Пятна крови? Ты в этом уверен?

— Абсолютно. Совсем недавно в кабинете Ваннека разыгралась трагедия. Об этом говорит большое пятно крови на ковре. Никто не попытался его вывести, а значит, это произошло незадолго до его отъезда, вероятно, после того как он распустил слуг.

— Он распустил слуг? Когда же?

— Вчера во второй половине дня, как мне сказали.

— Но это означает, что он собирался уехать из города, а не стреляться с тобой.

— Да… Но продолжу… На одном из листов бумаги также были капли крови. На странице стояла дата. Похоже, Ваннек только начал писать письмо, как его оторвали от этого занятия.

— А какая дата стояла на письме?

— Вчерашняя… Дата дуэли.

— Удивительно! — Имоджин помолчала, задумчиво глядя в камин. — Ты думаешь, что его застрелили прямо в кабинете, перед тем как ехать на ферму Кабо?

— Во всяком случае, это вполне вероятно. — Маттиас проследил за ее взглядом и рассеянно подумал, не появится ли дух Ваннека в пляшущем пламени камина, но решил, что нет. Этот дух его не будет преследовать.

— Получается, что его убил вовсе не какой-нибудь разбойник с большой дороги… Может быть, взломщик?

— Ясно как дважды два, что ни один вор или грабитель, если он в своем уме, не будет везти свою жертву через весь город на место дуэли, — медленно проговорил Маттиас. — Да и вряд ли он мог знать о предстоящем поединке.

— Вполне убедительно. — Имоджин нахмурилась, затем встрепенулась. — Но это значит…

— Именно. — Маттиас поерзал головой по округлому бедру, надеясь снова привлечь внимание Имоджин к своим бровям. — Полагаю, что вполне логично сделать вывод: Ваннека убил человек, который хорошо знал его и был осведомлен о дуэли. Убийца, очевидно, хотел отвести вину от себя и отвез тело Ваннека на ферму Кабо.

Имоджин тихонько постучала пальцем по плечу здоровой руки.

— Значит, кто-то из числа знакомых Ваннека — убийца.

Поколебавшись Маттиас сказал:

— Думаю, что в этом деле замешаны двое.

— Двое? Почему ты так считаешь?

— Потому что, когда я появился в доме Ваннека сегодня вечером, именно я помешал двоим обыскать его кабинет. Они оказались в нем раньше меня, и мое появление им пришлось явно не по душе.

Имоджин дотронулась до его раненой руки:

— И здесь тебя как раз и ранили?

Маттиас сдержал стон.

— Я очень ценю твою заботу обо мне, дорогая, но как раз эту руку мне и ранили.

— О Боже! — Имоджин тотчас же отпустила руку, в глазах ее мелькнул ужас. — Я совсем забыла! Меня так потрясло твое сообщение.

— Я тебя понимаю. Это бывает с людьми, у которых расшатались нервы.

— С моими нервами все в порядке!.. Так что же дальше?

— Если коротко, то завязалась потасовка, во время которой один из нападавших пырнул меня ножом. Я не мог узнать негодяя, потому что оба были в плащах, а лица обмотаны шарфами. Очень сожалею, что им обоим удалось ускользнуть.

— Маттиас, но ведь тебя могли убить!

— Но ведь не убили же… Однако это наименее интересная часть всей истории. Гораздо интереснее то, что я обнаружил после их бегства.

— Ты оставался в доме после того, как тебя ранили? Колчестер, ну как ты можешь быть таким глупым? Тебе надо было сразу же ехать домой!

Обыск кабинета не был глупостью, подумал Маттиас. Наибольшую глупость он совершает сейчас.

— В кабинете Ваннека я пробыл всего несколько минут, — сказал он. — Этого времени мне хватило, чтобы найти дневник.

Имоджин сдвинула вместе брови:

— Какой дневник?

— Тот, который лежит на столе рядом с тобой.

Имоджин посмотрела на том в кожаном переплете:

— Это дневник Ваннека?

— Нет. Он принадлежал твоей подруге Люси.

— Люси? — Имоджин с изумлением снова посмотрела на дневник. — Не совсем понимаю.

— Ваннек хитро запрятал его в потайном отделении письменного стола.

— Но зачем надо было его прятать?

— Не имею понятия. — Маттиас изучающе посмотрел на Имоджин. — Но мне показалось, что те два, кого я спугнул в кабинете Ваннека, искали именно дневник.

— Почему?

— Мы не узнаем ответа на этот вопрос до тех пор, пока один из нас не прочтет его. — И после паузы добавил:

— Полагаю, это должна сделать ты, как подруга Люси.

На лице Имоджин отразилось замешательство.

— Ты считаешь, что можно читать чужой дневник?

— Ее больше нет, Имоджин. Это не может ей повредить.

— И все же…

— Ты и я занимаемся тем, что изучаем послания людей, которые давно умерли.

— Ты имеешь в виду замарские письма? Но Люси не из Замара.

— Какая разница? Мертвые есть мертвые. Не имеет значения, сколько времени они пребывают в ином мире.

Имоджин дотронулась рукой до дневника:

— Мы вторгнемся в личную жизнь Люси, если станем читать ее дневник.

— Конечно, мы вторгнемся. Но я хочу знать, почему Ваннек считал необходимым запрятать этот дневник и почему двое других людей разыскивали его ночью.

— Но, Маттиас…

— О чем тут спорить, Имоджин. Если ты не хочешь читать дневник своей подруги, я прочитаю его сам.

Прежде чем Имоджин успела что-то ответить дверь в библиотеку открылась и появилась Патриция. Она испуганно уставилась на перевязанную руку Маттиаса.

И вдруг закричала. Пронзительно и настолько громко, что крик этот, как показалось Маттиасу, достиг каждого уголка дома.

— Все в порядке, Патриция! — торопливо сказала Имоджин. — Маттиас скоро поправится.

— Это проклятие! — Патриция прижала ладонь к горлу. — Кровь пролилась! Как и было предсказано.

Повернувшись, она бросилась бежать. Через открытую дверь Маттиасу было видно, как она взбегала по лестнице, словно за ней гнались демоны Замара.

— Мне уже приходила в голову мысль, что сестра рождена для сцены, — пробормотал Маттиас. — Что она тут плела? Что за вздор она несла о каком-то проклятии?

— Она что-то говорила раньше об этом. — Имоджин нахмурилась. — По-видимому, она вместе с другими девушками, которые посещают салон леди Линдхерст, занималась изучением проклятия Ратледжа.

— Черт побери! Я думал, у Селены больше здравого смысла.