Яна Мелевич - Сын маминой подруги

- О, девочки, - из-за дверей высунулись четыре головы: Антона, Марка, и двух братьев Радовых. – И Владюха тут. А мы думали вы дома, - добавил Марк, прищурившись и оглядывая свою супругу, все еще пребывающую в состоянии шока. Он принюхался, скривился и брезгливо покосился на разбитый флакон.

- Фу, зайка. У тебя ужасный вкус на парфюм. Будешь им пользоваться, отселю обратно к папе.

- Тасманов! – прорычала Настя, очнувшись.

- Лиса, - охнула Алиса. Перебираясь к своему парню, чьё покрасневшее лицо выглядело пугающим. Она осторожно коснулась его груди, ощутив через тонкий джемпер громкий стук его сердца. – Ты как?

- Если помру – Бугати никому не отдавай, - выдохнул он с трудом.

Пока они приходили в себя, Андрей огляделся и задумчиво почесал подбородок. Милана перебежала на сторону Антона, заинтересованно оглядывая его и убрав руки за спину, улыбнулась парню. В ответ Канарейкин-младший покосился на нее и потянул:

- Ты что тут делаешь вообще?

- С твоей сестрой пришла, - ткнула пальцем в Настю девушка, затем перевела его на Алису. Помогали Ежику. Так забавно получилось. Мы думали, что вы – воры.

- И ты типо собиралась отбиваться сумочкой? – тут же рявкнул Антон, возмущенно ее оглядывая. – Мозги есть? А если бы правда были они?!

- Чего ругаешься, - мгновенно надулась Боярышникова, складывая на груди руки. – Знаешь, мне умные люди сказали, что, когда мужчина постоянно кричит на девушку – это абьюзные отношения. Попытка подавления.

- Чего?! – возмутился Татошка, покрутив пальцем у виска. – Какой абьюз, дурная. У тебя интеллект креветки что ли?

- Эй, братан, - сурово потянул Михаил, нависая над Антоном. – Ты себя веди приличнее, она девушка все-таки.

- Отвянь! – огрызнулся Татошка злобно, сверкнув взглядом на Радова. – Со своими девушками разбирайся сам, а к моей не лезь. Ладно эта троица блаженных, но она-то наивнее ребенка. Нашли во что втягивать!

Внезапная тишина стала настолько отчетливой, что Антон резко замолк и разом сдулся, осознав произнесенные слова. Лиса открыл рот, а Алиса вскинула бровь, замечая вытянувшиеся лица ребят. Все были настолько удивлены, от того никто не мог правильно сформулировать мысль. Особенно, сам виновник развернувшейся сцены. Он как-то резко побледнел, вздрогнул и отшатнулся, попытавшись исправить ситуацию:

- Я… не… мы… не…

- Ой, - умиленно застонала Боярышникова, не дав Антону никакого шанса и хлопнула сумочкой по плечу. – Я знала, что ты меня любишь, Канарейкин. Ты просто глупенький и не сразу это понял. Ничего, в конце концов, должен же кто-то показать тебе путь к просветлению!

Лиса наблюдал за тем, как брат прячет лицо в ладонях и отчаянно краснеет, едва сдерживаясь от смущения. Подобное признание было сказано на эмоциях, которые Антон показывал так редко и лишь в определенных ситуаций. Ему вдруг стало дико смешно. Сколько, оказывается, пряталось за этой стеной невозмутимости и сарказма.

- Представляю себе реакцию Павла Александровича, - потянула рядом Алиса, улыбаясь.

- О-о-о, Кенар, это еще лучше, чем твое кряхтение через стену и ругань с главой службы безопасности, сидя задом на шиповнике. Нет-нет, погоди не отвисай, я должен видеть это ошарашенное лицо и увековечить его в памяти. Серега, подержи его, - за их спинами раздался голос Ярослава Тасманова, который оббегал застывшего в дверях Павла.

За спиной уже была крупная фигура Сергея Радова, который аккуратно придерживал друга за плечи и осторожно похлопывал, пока дети переваривали наличие старших рядом с ними. Они даже не слышали их шагов!

- Ничего, Пах, зато дети нашли свое счастье, - утешал Сергей Пашу, выдавшего писк из груди вместо ответа.

- Бл*ть… - выдохнул отчаянно Антон.

- Полиция, все на пол! – завопил отчаянный женский голос, прервавший всеобщие раздумья. Елисей вздохнул и потянул:

- Блин, мы сегодня все-таки поедем в тюрьму.

- Ничего, Лиса, зато вместе, - улыбнулась Алиса, похлопав его по груди. – Уверена, ты будешь очень сексуален в тюремной робе.

- А то ж. С ума тебя сведу.

- Жизнь с тобой – уже легкий приступ сумасшествия, - отозвалась Ежова. Где-то вдали к ним бежал целый отряд.

- Уголовница моя, - мурлыкнул Елисей, прижимая к себе девушку покрепче и выдохнув на ухо. – У меня идея: давай поженимся в тюрьме? Выгодно, стильно и очень креативно.

- Дурак совсем?

- Да брось, только представь: ты, я и начальник УФСИН. И никаких придурковатых друзей и родных. Пусть потом к нам на свиданки ходят. Попросим отдельную камеру люкс с видом на спортивную площадку…

- О, ты знаешь, как уговорить девушку. Спортплощадка в сизо – предел моего счастья. Каждая девушка мечтает о таком.

- Говорю же: мечта, а не парень. В свидетели какого-нибудь пожизненного заключенного. Под тюремный шансон к алтарю…

- Идиот ты, Елисей Канарейкин. Но я тебя все равно люблю.

Справочная информация*:

Родион Рамолов – второстепенный герой книги «Поехавшие»

Станислав Морозов – второстепенный герой дилогии о Ярославе Тасманове

Читер – человек, использующий спецсредства или коды для выигрыша. Нечестный игрок.

- Сорок четыре неоплаченных штрафа за парковку в неположенном месте…

- Господи, как тебе не стыдно! Настоящий позор на мои седины и отцовскую честь. Родион Петрович, не волнуйтесь, я с ней поговорю, - убежденно заявил Павел, грозя кулаком невозмутимой дочери. Сама Анастасия, сидя рядом с братьями, заинтересованно изучала свой маникюр и не обращала на отца никакого внимания.

- Ты что, въехала в Феррари у торгового центра?! – возмутился Марк, заглядывая в экран с количеством преступлений супруги и возмущенно покосившись на нее. – На моем черном Ягуаре?!

- Я замазала все лаком для ногтей, там все равно не видно. Фигня, маленькая царапинка, - развела руками Тасманова, продолжая игнорировать взгляды.

- Уголовница, - потянул Лиса рядом, услышав сестринское шипение.

- Преступница и рецидивистка, - добавил с другой стороны Антон.

- А вы что расслабились, молодые люди? – фыркнул Родион и услужливая Алина Колокольчикова переключила на панели дело Насти на Елисея, отчего парень вздрогнул. – Вот ты, Канарейкин, вообще молодец. Драка в баре, ссора с сотрудниками ДПС у парковки КFС, тридцать четыре штрафа за нарушение скоростного режима, проезд на красный, пересечение двойной сплошной, попытка засунуть в морозильник продавца мороженного у летнего кафе…

Заинтересованные взгляды переместились на Елисея, который сделал вид, будто его тут нет. Он сполз по спинке стула в кабинете следователя Рамолова и безучастно разглядывал портрет президента в цифровой рамке. Алиса озадаченно наклонилась, шепнув ему на ухо:

- А мороженщика за что?

- Он выбесил меня, - буркнул Лиса. – Сильно.

- А-а-а-а, ну тогда да, это повод, - ехидно хмыкнула девушка, взъерошив светлые волосы своего парня.

В отделение полиции их доставили на собственных машинах. Точнее, они доехали сами в сопровождении дежурного автомобиля, выехавшей к ресторану команде. Очень долго смеялись сотрудники силовых структур, когда застали всю честную компанию прямо у входа на кухню ресторана. Хотя поначалу Алина приняла разлитые духи за оружие массового поражения, запах которого не сумел до конца устранить даже климатконтроль умной системы безопасности «Баболовского дворца».

Пока разобрались что к чему, пока собирались – наступило утро и потянулись первые сотрудники. Первого, кого они застали на парковке – был Владимир. Он с удивлением проводил своего непосредственного руководителя, Елисея. Алису и остальных участников ночного проникновения. Хотел спросить о происходящем, но видимо передумал. Только услышал просьбу о том, чтобы следы разорения холодильника с готовыми закусками, иначе Алла их всех убьет.

- Но знаете, что? – радостно пропел Рамолов, откладывая плоский экран на стол и удивленно покосился на Милану, которая рядом с мрачным Антоном делала уже сотое селфи. – Впрочем, не это гланвое.

- А что? – заинтересованно потянул Михаил, пихая Андрея, засмотревшегося на молодого оперативника – Колокольчикову, которая уже отвечала ему взаимными взглядами.

- Кто-то косячит еще больше, чем Лиса? – развел руками Влад, отчего Елисей даже зашипел от злости, попытавшись пнуть младшего из братьев Радовых. Ярослав с удовольствием толкнул в плечо Кенара, промурлыкав радостно:

- Сейчас, Павлик, тебя гордо назовут самым страшным уголовником за всю историю существования УВД. Только ты у нас по отсидкам в «обезьяннике» рекордсмен.

- Замолчи, гиена. Будешь скалить зубы – протянешь ноги, - огрызнулся Паша. Он вскинул подбородок и гордо расправил плечи, поправляя мятый пиджак. – Ни в чем без адвоката не сознаюсь.

- Поздно, адвокат тоже приобщился к преступному миру с твоими детьми, - хмыкнул Сергей весело, кивая на Андрея.

- Папа, - пробурчал тот.

- На самом деле – нет, - улыбнулся Рамолов так ярко и радостно, будто готовился сообщить нечто невероятное. – Вы, Павел Александрович, увы больше не являетесь показательным примером для будущих преступников. Совсем недавно рекорд был побит не просто кем-то, а вашим же собственным сыном! Вот, - он ткнул пальцем в Антона и тот закрыл глаза рукой, когда Милана рядом выронила от удивления статуэтку фарфорового слоника из Тайланда, которого разглядывала.

- Антон Павлович Канарейкин. Сто двадцать одно дорожное нарушение. Абсолютный рекорд! И это я еще не считаю лишение прав на два года, во время которых ваш сын регулярно нарушал предписания суда и ездил по дорогам на незарегистрированном мотобайке!

Если у брата и получилось удивить Елисея сильнее, чем прежде, то сделал это явно не специально. Он даже не знал, что у этого «тихушника» были такие проблемы с законом. Все, что Лиса знал раньше – просто рушилось на глазах иллюзией. Он поднял глаза на Милану и с удивлением понял, что та нисколько не удивлена. Более того, судя по ее виноватому лицу, она все знала.