Воспоминания – штука опасная. Они приходили тогда, когда она ждала их меньше всего. Хватило всего одного взгляда на лестницу вверх для вип-зоны. Затем в сторону выхода, чтобы они обрушились лавиной, накрывая с головой.

Тогда ей тоже стало душно, она спустилась вниз, дабы выйти и через второй выход, выйти с другой стороны клуба в подворотню, где обычно курили работники клуба. Специально огороженная, охраняемая дронами и охраной зона – полная безопасность. Настя сбежала с собственного праздника, а ей в общем то делать больше было нечего. Елисей ушел куда-то танцевать с очередной красавицей, братья Радовы травили шутками, знакомясь и веселясь.

В отличие от них, Алисе - как единственной знакомой им девушке - на которую точно никто не позариться, было тоскливо. Антон пытался ее развлечь, но быстро отвлекся. Без Насти в этом месте ей делать было нечего. Она даже пожалела, что Милана по каким-то причинам не смогла поехать с ними. Ведь хотя бы эта странная девица все равно лучше, чем куча завистливых взглядов и неприятных слов, сказанных под видом комплиментов от потенциальных соперниц.

Женщины такие женщины в борьбе за мужчин.

Она вышла в прохладу улицы, кивнув знакомому охраннику, ощутив запахи осени и все прелести октябрьского ветра, ежась. Почти шагнула вперед, в ночь, когда тяжелое тело буквально заставило ее шагнуть непроизвольно обратно. Знакомый аромат одеколона, озорная улыбка и сильные руки, не давшие упасть, обхватившие талию.

- Елисей?

- Т-ш-ш, - он как-то странно хохотнул, задирая голову, а затем зарылся носом в ее волосы, отчего по телу пробежала дрожь удовольствия и на секунду она потёрлась в этих ощущениях. – Ты офигенно пахнешь. Что это?

- Лаванда, - пискнула, с трудом соображая, ощутив скользнувшие телу руки. – Елисей?

- Ты очень красивая, ты знаешь? – выдохнул, проведя кончиком носа по ее шее, поднимая голову и касаясь губ. Теплое дыхание согревало, да так, что мгновенно стало жарко, несмотря на незапертую дверь.

Это иллюзия? Или воплотившаяся мечта? Тогда она совсем не думала, не заподозрила ничего странного в его поведении. Лишь ладони оказались на крепкой груди, сминая ткань рубашки, ощущая, как быстро бьется его сердца и дыхание становится рваным.

- Я люблю тебя, ты знаешь? – выдохнула, отвечая вопросом на вопрос.

Возможно во всем были виноваты несколько бокалов вина, или шампанского. А может Елисей Канарейкин как-то странно действовал на нее, отключая любые предупреждающие инстинкты. Или Алиса очень хотела поверить в то, что он наконец-то увидел в ней нечто большее, чем просто дочку маминой подруги или подружку младшей сестры.

Пальцы зарылись в его волосах, а поцелуй вышел по-настоящему горячим, опасным и невероятно требовательным. Она очень старалась, вспоминая все прочитанные с Настей книжки, но кажется Елисей особо не замечал ее неумелости, крепче вжимая в себя, обхватив бедра, сминая юбку и оставляя складки на ткани. Он оторвался лишь на секунду, выдохнув прямо в рот:


- Кто ты?

- Кто ты такая?

Алиса не сразу сообразила, что вопрос прозвучал не в ее голове, а в настоящей реальности. Чьи-то крепкие пальцы обхватили тонкое запястье, но не делали попыток развернуть к себе лицом. Она затаила дыхание, боясь пошевелиться, стоя в темноте коридора, ведущего к туалетам. Слышала его судорожное дыхание и почувствовала кожей, как Елисей сделал шаг ближе, оказываясь за ее спиной. Пальцы на запястье разжались, однако не отпустили. Он скользнул кончиками вдоль руки, прожигая прикосновением через тонкую ткань и Ежова невольно всхлипнула, прикрыв глаза, чуть задирая голову назад.

Если он ее узнает – не простит вранья.

Если увидит кто под маской – сильно разочаруется.

Горячее дыхание согрело ухо, прямо как тогда, забирая с собой остатки самообладания. Маска лишь скрывает лицо частично, темнота поможет ненадолго. Она ощутила. Как Елисей втянул носом воздух у ее виска, прошептав:

- Лаванда, я ее помню

Ах, да. Она воспользовалась новым шампунем, отыскав любимый запах среди тысяч модных ароматов в косметическом магазине. А еще долго стояла, вдыхая запах и погружаясь в мечты о сильных руках, ласкающих тело. Которые умело трогали ее, заводя лишь легким прикосновением. Прямо как сейчас.

У него есть девушка, и он терпеть ее не может, ведь она мешает ему на работе. Совершенно не знает Алису, живя в другом мире, который всегда ей будет недоступен, как бы она не старалась туда попасть украдкой.

Разные социальные лифты – разная жизнь, иные проблемы. Но ведь Дьявол может исполнить еще одно желание, забрав последние осколки разрозненной души?

- Так, кто ты? И почему я не могу тебя вспомнить? – снова спросил Елисей, крепче сжав пальцы, однако это не помешало Алиса резко повернуться, выворачиваясь из его объятий.

Она точно сошла с ума, карма ее накажет. Такие вещи никогда не проходят даром. Но если сейчас отступит, всегда будет жалеть об этом. Потому что всю жизнь держала себя под контролем, а больше не хочется.

- Я – грешница, что ждет твой взгляд, - выдохнула, потянув его на себя, приподнялась на носках туфель, касаясь его губ, шепча жарко:

- Темнота, тишина, только ты и я.

Этого оказалось достаточно, чтобы вскружить ему голову. Начисто выбив из колеи, закружить в вихре страсти и довести до ручки. Едва лопатки врезались в гладкую стену, Алиса ахнула ему в губы, ощутив его умелый язык. То, что никогда не ощущала с Игорем, в полной мере прочувствовала с Елисеем вновь. Ладони, задирающие платье прямо на ходу и подхватывающие под бедра. Ежова подпрыгнула, обхватывая его ногами, прикусив губу. Лишь раз остановила, не дав прикоснуться к маске.

- Полная анонимность, дорогой, - сама подивилась своему твердому голосу, наполненному страстью.

Наверное, эта смелость за стеной, созданной из тонкого куска плотного пластика, придавала ей такую уверенность. Она двинула нетерпеливо бедрами, ощутив прохладу на оголенной коже бедер и его эрекцию через плотную ткань джинсов. Укусила за губу, потянув на себя, затем скользнула на подбородок, ощутив губами проступающую щетину.

Темная комната, куда они ворвались, оказалась подсобным помещением. Пару раз Елисей чуть не наступил на ведро и пнул швабру. Свалив что-то в темноте, усаживая девушку на стол. Внутри пахло морской свежестью, а Алиса порадовалась, что тут есть твердая поверхность, потому сама она уже не могла держаться за Канарейкина. Сжимала плечи, скользила по груди, задирая лонгслив, стягивая тот через голову и исследуя крепкие мышцы. От прикосновения губами к ключице, он застонал, резко укладывая ее гладкую холодную поверхность.

- Я не уверен, что долго продержусь, - выдохнул, стягивая платье ниже с груди и зубами подцепляя показавшееся кружево бюстгальтера, лизнув через него затвердевший сосок.

- О, большой и нетерпеливый мальчик не умеет сдерживаться? – страстно выдохнула, тряхнув волосами. Приподнялась, коснувшись скрытого замочка сбоку и быстро потянула, радуясь удаче, что собачка не зацепила нежную ткань.

- Поверь, очень большой и адски нетерпеливый. Но быстро, не значит время секса, - прошипел сквозь зубы, едва она коснулась пряжки ремня, скользнув ниже. – Вот так не делай!

Ей потом будет адски стыдно. Она обязательно покается, сходит в храм, поставит свечку и поплачется подругам под любимые суши. А сейчас Алиса хотела его. Всего, полностью. И желательно на всю ночь.

Она ухмыльнулась губами, придвинувшись, помогая стянуть с себя платье и оставаясь в одном белье. На пол со стуком упали сброшенные туфли, а сама Ежова, обхватив крепкую шею, вжалась в него, чувствуя холод металла от бляшки ремня, врезавшейся в живот. Он обхватил ладонями ее лицо, прикоснувшись пальцами к черному пластику, скрывающим ее лицо и провел большим пальцем по губам, наклоняясь.

- Скажи… - выдохнул в губы, но не целуя.

- Что? – шепнула в ответ, расправляясь с ремнем. Влага от возбуждения и стук крови в висках едва не заглушили его ответные слова:

- Кто ты такая?

Всего на секунду ее пальцы неуверенно замерли, вытягивая ремень из пояса джинсов. Алиса сглотнула, в темноте пытаясь разглядеть смазанные черты, тяжело дыша полной грудью и чувствуя повисшее между ними напряжение. Сказать ему правду, значит все потерять. Эту ночь, его расположение. Она не питала иллюзий, вряд ли Елисей обрадуется, когда реально поймет, кто все это время был таинственной незнакомкой в тот вечер.


Иногда ложь – это возможность ощутить себя счастливым.

- У тебя есть время до утра, чтобы разгадать ответ на собственный вопрос, - хрипло отозвалась, скользнув ладонью на затылок, притягивая к себе и смело целуя.

Никогда больше она не позволит себе таких выходок, никогда не пойдет против себя и подальше засунет на дно ящика это чертово платье. Но сегодня ей все можно. Этот вечер, начавшийся, как попытка отдохнуть и выплеснуть весь накопившийся в душе негатив, стал для нее особенным. Она потеряла покой навсегда, а значит, нет смысла сейчас сдавать на попятную.

Пожалеет себя как-нибудь после.

- Ты ведь не растаешь после? – выдохнул он напоследок, стягивая с нее белье. Легкая кружевная ткань трусиков соскользнула по ногам, упав на пол к его джинсам. Стоило ощутить совсем близко, прикрыла глаза, шепча ответ тихо:

- Если ты не забудешь…

И вскрикнула, когда он полностью заполнил ее, входя с одного движения. Выбивая начисто дух, дыхание из легких и все мысли о том, что будет после. За страстными поцелуями, тяжелым смешавшимся дыханием и невероятным возбуждением, прокатывающимся волнами каждый раз, когда он делал выпад бедрами, она забывала кто такая и кто он. Здесь, в маленькой подсобке, никто не диктовал им правила общества. Не определял границ дозволенного и правильного.

В этих стенах они могли быть собой, забыть о реальном мире. Она могла поверить, что ее мечты – не безнадежная затея. С каждым выпадом и ударом, ощущая его все сильнее, чувствовала приближение чего-то более сильного. В ту ночь все было иначе, несмотря на испытанный восторг. Сегодня в ауре таинственности и полной темноте, они словно на эти минуты сбросили все маски, оставшись друг перед другом тем, кем были на самом деле.