Когда раздался звонок в дверь и Дарина увидела его на пороге, немного растерянного, смятенного и взволнованного, будто гора упала с плеч. Ведь, Кир здесь и ей не придется одной бороться с гнетущей тишиной в квартире и с долгим, тягучим ожиданием.

Странно. Дарина прекрасно осознавала, что должна держать Кирилла на расстоянии, что игра есть игра и такие слабости могут выйти боком, но ей было плевать. Все перевернулось с ног на голову, и необходимо было присутствие Кирилла. Почему она не знала. Просто, когда он был рядом — стоял около плиты, варя кофе в турке, и рассказывал какую-то забавную историю, произошедшую с ним в Москве, беспокойство отошло на задний план, и уверенность, в том, что все будет хорошо, окрепла в девушке. Она сумела расслабиться…

— Почему в Москве? — спросила Дарина, делая глоток изумительного мягкого кофе, приготовленного Киром. Тот сидел напротив, положив локти на стол.

— Мои родители туда переехали, — ответил он спустя секунду. — Я поддался следом за ними. В Минске сестра только осталась. Я к ней в гости приехал… и немного задержался. А что насчет тебя?

— Меня? — тонкая улыбка тронула ее губы. — Я остаюсь в столице. Родилась здесь, выросла и пока уезжать не собираюсь.

— Значит, знаю, где тебя всегда можно найти, — усмехнулся парень. И Дарина качнула головой, соглашаясь с его словами.

* * *

Это был странный вечер: наполненный особенным очарованием, пусть и окрашенным в тревожные цвета, он все равно показался Дарине одним из лучших. Тревога, словно змея свернулась в кольцо, закрыла глаза-бусинки и заснула на короткое время, давая возможность расслабиться и прочувствовать приятную атмосферу.

Они болтали допоздна, сидя сначала на кухне, а потом в комнате Дарины. И неожиданно для самих себя открыли друг друга с совершенно иных, непредсказуемых сторон.

Многое, что говорил Денис про Дарину, сейчас Кириллу казалось неправильным. Маска «стервы» лежала на полочке, а сама Дарина расположилась рядом с ним, положив голову на колени и рассказывала о своем детстве. Кир же перебирал ее мягкие густые волосы, цвета темного шоколада.

Ему было хорошо. Впервые за долгое время. В этих спокойных уютных моментах было что-то волшебное, и Кирилл наслаждался ими, полностью погрузившись в озеро умиротворяющего ощущения. Прикрыв глаза, он слушал голос Дарины.

Хорошо. Странно, а должно быть по-другому. Это же игра, черт побери. Должен проснуться азарт и на кончике языка осесть сладкий вкус будущей победы. Или это не игра?

Кир глянул на Дарину, продолжающую говорить — она сжимала в руке телефон. Все еще ждала звонка от Софии. И снова откинулся на спинку кровати, смежив веки.

К черту игру. Сегодня он возьмет выходной.

* * *

Было уже поздно, и Дарина предложила Кириллу остаться. Она все еще не хотела оставаться одна, и парень прекрасно это видел. Конечно, он согласился. Ведь ему и самому не хотелось уезжать.

Так Люда уехала, ее кровать была свободна. Именно на ней Дарина и предложила Кириллу. Его все устроило, кроме излишне сладкого кокосового аромата.

— Ты не против, если я окно открою? — поинтересовался он, и Дарина кивнула.

— Конечно. Люда, как безумная, вечно жжет свои ароматические свечки. Этот запах уже, наверное, в стены въелся.

А спустя некоторое время она лежала в своей кровати, натянув одеяло до подбородка и разглядывала потолок, затянутый неплотной завесой мрака. Сон не шел, и вновь всколыхнулось беспокойство: казалось, что в комнате потемнело, словно темнота стала гуще. И этот страх, скользкий, липкий вновь подкрался к девушке и прикоснулся к ней своей холодной рукой.

Она провалилась в тревожный короткий сон, где Леша погиб и его хоронили. Так было несколько раз: Дарина то просыпалась, то засыпала, падая в бездонную пропасть сновидений, наполненных беспокойством.

— С ним все будет хорошо, — шепнула она, переворачиваясь на другой бок. — С ним все будет хорошо.

А потом вновь ей снилось что-то темное и страшное. И не выдержав, Дарина поднялась и тихонько вышла из своей комнаты. Прокралась в комнату Люды и приотворила дверь.

Свет фонарей с улицы проникал в комнату, заливая ее бледно-желтым светом, и через приоткрытое окно заглядывал сухой ночной ветер, тихо шелестя бумажками на столе.

Кирилл спал, и Дарина на цыпочка прошла к кровати. Она была двухспальная, широкая, оставшаяся еще от прошлых хозяев. Присев на самый краешек, она взглянула на Кирилла, тихо сопящего во сне.

Она так и сидела на краешке, слегка сгорбившись и не решалась его разбудить. Стояла хрупкая тишина, иногда нарушаемая звуком проезжающих машин. Задумавшаяся Дарина резко вернулась в реальность, когда раздался тихий голос Кирилла.

— Ты чего здесь сидишь?

— Кошмары снились, — робко ответила, и парень смерил ее сонным взглядом. — Уснуть не смогла.

— Можешь спать тут, — последовал его ответ. — Места много.

— Спасибо, — и забралась под одеяло, свернувшись калачиком на самом краешке кровати. Закрыла глаза… А затем почувствовала Кирилла, который приобняв ее за талию, слегка притянул к себе.

— Иди сюда, — шепнул ласково.

И больше не требовалась: Дарина прижалась к нему. Кирилл приобнял ее, нежно поцеловал в висок и ободряюще произнес.

— Все будет хорошо.

Это вышло уверенней, чем то, что шептала себе девушка в комнате, и Дарина поверила его словам.

* * *

Спустя пару дней раздался звонок Софии Соловьевой, которая с радостью сообщила, что ее сын очнулся. И Дарина тотчас поехала в больницу, чтобы навестить друга.

Все также тянулась жаркая неделя, накинувшая на шумный город удушающее покрывало зноя. Обещанные дожди так и не пошли, и в выходные Минск опустел — его жители уехали купаться в прохладных водах озер.

Дарина, не смотря на предложение друзей, осталась — она не хотела оставлять Лешу. Тем более, Кирилл тоже остался. Еще одна, хоть и не веская причина, не покидать столицу.

В больничном коридоре было прохладно. Стоял резкий и неприятный запах лекарств. И еще звонкая, хрупкая, как льдинка, тишина.

У Дарины сложилось такое впечатление, что здание вымерло… Она уже минут так десять плутала по первому этажу и не повстречала ни единой живой души. Но, вот из кабинета вышел пожилой мужчина в белом халате, и заплутавшая девушка поспешила к нему.

— Палаты на втором этаже.

А спустя несколько минут Дарина зашла в четырехместную палату и приветливо улыбнулась Алексею. Сказать, что тот был приятно удивлен, это не сказать ничего. Соловьев был очень рад увидеть Дарину. Она чмокнула его в щеку и присела на краешек кровати.

— По старой доброй традиции я принесла тебе апельсины. Ведь, так надо делать, да? — и продемонстрировала парню небольшой полупрозрачный пакет. — И еще яблоки. Кстати, — слегка склонила голову, прищурившись, — ты очень неплохо выглядишь, — окинула взглядом Лешу: правая рука была в гипсе, лицо в синяках и ссадинах, голова перебинтована. — Еще немного бинтов, и ты будешь похож на мумию.

— Спасибо, — добродушно усмехнулся Соловьев. — Ты умеешь делать комплименты.

— А если честно, то я за тебя переживала, — улыбка исчезла с ее губ, Дарина нахмурилась — Леша тоже посерьезнел. — Очень сильно.

Алексей молча кивнул, не найдя слов, чтобы ответить. Лишь дотронулся до ее ладони, проведя кончиками пальцев по гладкой коже.

— Слава богу, что все обошлось, — обронил он.

— Я знаю, что тебе будет неприятно это слушать. Но хочу поговорить об одном человеке…

— Кирилле? — сразу догадался парень.

— Да, — Дарина качнула головой и начала рассказывать Алексею о том вечере, когда Кирилл, бросив все дела, приехал к ней домой.

Слушая ее, Леша все больше мрачнел, и это не укрылось от девушки. Но она продолжала рассказывать, потому что ей надо было выговориться. А больше, никто, кроме Соловьева, не знал о существовании игры.

— Это было такое странное ощущение. Я лежала рядом с ним. Кирилл уже заснул. И, Леша, мне было так хорошо, так спокойно, что даже не верится. В те минуты мне до смерти хотелось забыть о том, что Кир все делает ради своего честолюбия. Хотелось поверить, что он действительно за меня волновался и поэтому приехал…

— А что было на утро? — спросил Алексей.

— На утро мы оба сделали вид, что ничего не было. Он уехал домой. Еще вечером позвонил и поинтересовался, как твое самочувствие. И все, больше мы не общались. Такая вот история, — закончила Дарина, теребя в пальцах краешек фиолетового сарафана.

Леша молчал не больше минуты. Вот, он поддался немного вперед, обхватил запястье Дарины тонкими пальцами и негромко произнес.

— Это все игра. Ты мне сама говорила. Кирилл лишь воспользовался твоей слабостью. Ничего более.

— Скорее всего.

— Пожалуйста, будь аккуратная. Я не хочу, чтобы он сделал тебе больно.

— Успокойся, — Дарина хмыкнула. — Я держу себя в руках. Этот прокол лишь научит меня быть с ним осторожной.

4

Все всегда должно идти по плану — железное правило Кирилла, привыкшего все контролировать. Откуда взялась эта привычка он не мог сказать. Наверное, выработалась еще в детстве. Слишком много неприятных неожиданностей было. Просто так действовать нельзя — каждый шаг должен быть выверен, должен быть просчитан, как свой, так и чужой. Иначе очень просто оступиться и проиграть.

А проигрывать Кирилл не любил. Собственно, в игре чувств он еще ни разу не проигрывал. Почти. Не считая того раза, когда до беспамятства влюбился. Потом, конечно, долго пришлось собирать разбитое сердце и склеивать заново. Но урок Кир усвоил отлично — никому нельзя доверять, особенно, женщинам. А также обнаружил, что если закрыть одну дверь, то открывается множество других.