Она не захотела ехать, чтобы самой забрать его.

«Съезди за ним, дорогой. Пожаааалуйста? Я пососу твой член, когда ты вернёшься домой». Минет не был тем, что подтолкнуло меня поехать. Я уже трахнул практикантку в моём офисе ранее тем днём. Я не нуждался в минете Элейн, чтобы удовлетворить меня, но я также не хотел слушать её скулёж и мольбы с просьбами поехать за ним всю ночь.

Я достал ключи и открыл переднюю дверь. Было немного после одиннадцати, не поздно, но главный холл был пуст. Я знал, что мамы здесь не будет; Элейн упомянула, что у неё были планы, и что её не будет аж до следующего дня.

Мама пыталась убедить меня нанять домашние работников, что включало бы в себя уборщиц и дворецких, людей, которые бы открывали день, полная команда, что была бы в доме. Я только закатил глаза на неё. Зачем бы ей нуждаться в этом? Она не работала, что она должна была делать со своим свободным временем, если не убирать и открывать дверь?

Я быстро передвинулся по коридору в просторную столовую в конце. Она была за чайной комнатой и комнатой для бранча. Что за чертова трата пространства. Конечно, мне нравились красивые вещи. Но здесь все было нелепо и чересчур. Однако я в любом случае построил это. Моя мама с Сэнди, казалось, было взволнованы перспективой дома. Того, что у них будет собственное место, идеальное здание со всем, чего они только могли хотеть внутри. Волнение моей матери вообще ничего не значило для меня, но счастливое лицо Сэнди сделало все стоящим, даже если большинство нелепых вещей были идеей матери.

Я нигде не увидел телефона Нокиа, где бы то ни было в столовой, поэтому я двинулся в чайную комнату и в комнату для бранча. Его также не было и там. Где он может быть? Я не мог позвонить Элейн и спросить, где она его оставила, так как наш стационарный телефон еще не был подключен, так что я никак не мог дозвониться до нее.

Это, блять, нелепо. Я хотел быть дома в постели, чтобы мой член пососали, и я мог уснуть. У меня была встреча с инвестором утром, который потенциально мог вывести компанию за границу, что как раз и было тем, куда я хотел. Я прошёл по просторному коридору, который тянулся от комнаты для бранча. Большие дорогие картины висели на стенах, изображая огромные красивые пейзажи. Это, наверное, было лучшей частью всего дома. Однако я не остановился, чтобы насладиться картинами. Я продолжил двигаться, направляясь к меньшей из двух гостиных внизу. Маме иногда нравилось развлекаться здесь, поэтому телефон Элейн наверное был здесь.

Я мог слышать телевизор, играющий за закрытой дверью, и чьи-то стоны. Женщины. Я тряхнул головой. У Гарретта было сильное пристрастие к порно. Я не мог даже вспомнить, сколько раз я ловил его, дрочащим на порно в нашей комнате, когда я возвращался домой в обед после футбольной практики. Теперь, когда он был взрослым, у него были подписки практически на все существующие порножурналы; я знал это, потому что был тем, кто сейчас оплачивал чёртовы счета. Он потерял свою работу на строительстве три года назад и должен был найти себе уже другую. Казалось, что его устраивало сидеть дома и дрочить весь день.

Я толкнул дверь и убедился: что мои глаза были сфокусированы на том месте, где я знал, что был телевизор.

— Окей, Гарретт, убери свой член. Я смотр..

Но телевизор не воспроизводил порно. По нему шёл какой-то вечерний сериал на повторе. Я нахмурился и посмотрел на диван, но вид, который встретил меня, не был тем, что я ожидал. Я стоял там, моргая на это. На них. Гарретта и Сэнди. Он нагнул её над подлокотником дивана, пока вбивался в неё сзади. Она стонала, когда их кожа соприкасались.

— Что за нахер? — закричал я, привлекая их внимание.

— О, мой бог! — закричала Сэнди и бросилась от Гарретта на спинку дивана. На лице Гарретта был такой же шок, его рот открылся, когда он уставился на меня.

— Послушай, Коул…

Я мотал головой со стороны в сторону. Этого не происходило. Мой брат не трахал мою сестренку. Нет. Нет. Нет.

— Это не то, что ты думаешь, — сказал Гарретт, спокойно поднимая свои руки, как будто держа меня на расстоянии. Но я не двигался. Я стоял полностью заморожено в дверном проеме.

— Тогда, что, блять, это? — я посмотрел на Сэнди, которая высунула голову из-за дивана. Её кудрявые волосы были в беспорядке. Её нижняя губа дрожала.

— Я люблю её.

Я дернул свою голову назад к Гарретту. Он пробежался рукой по своим коротким темным волосам. Даже несмотря на то, что мы были братьями, мы не были похожи друг на друга. Он был немного ниже меня и худее. Он стоял полностью голый в середине гостиной. Их вещи были разбросаны по всей комнате, как будто они отчаянно нуждались в том, чтобы избавиться от них. Мои внутренности всколыхнулись.

— Она наша сестра, Гарретт. Предполагается, что ты любишь её, — я мотал головой туда и назад. В неверии.

— Я люблю её больше этого.

— Нет! Блядь! — я прижал руку ко лбу. — Нет! — я снова закричал. — Нет.

— Да.

— Нет! — я кинулся на него, мое замороженное состояние прошло. Ничего не осталось во мне. Ничего кроме злости. Яростная, грубая, всепоглощающая злость. Мой брат засунул свой член в Сэнди. Наша малышка сестренка. Наша чертова сестра.

— Ты чертов кусок дерьма! — я закричал, когда кинулся на него, удары градом сыпались на его тело.

— Нет, пожалуйста, Коул, нет! — завизжала Сэнди, но я проигнорировал её. Он боролся, нанес удар прямо мне в живот, что заставило меня удвоить усилия, воздух вырывался из моих губ при ударе.

Гарретт перевернул меня и стал надо мной, кровь капала с уголка его рта.

— Я не хочу бороться с тобой, брат. Давай поговорим об этом.

Я отрываюсь от пола. Сэнди подошла, чтобы встать возле Гарретта. Она все ещё обнажена. Они оба.

— Что ты, блять, делаешь, Сэнди? Что, черт возьми, происходит? — я хотел, чтобы она отрицала это. Чтобы сказала мне, что это была не правда, что вещи, свидетелем которых я стал, были созданы моим воображением, что я был в центре большого гребанного кошмара.

— Он говорит правду, Коул, — её голос дрожал. — Мы любим друг друга. Мы влюблены.

— Но вы родственники. Ты… ты… ты девственница, — я жалко выплюнул слова. Я играл роль защищающего старшего брата всю мою жизнь. С момента, когда родилась Сэнди, я очень дорожил ею, особенно когда я был её опекуном большую часть времени. Мама всегда где-то была, пропадала днями, когда мы были детьми. Гарретт заботился только о себе и о своём собственном голоде, а я был тем единственным, кто заботился о маленькой Сэнди, о младенце, который не мог позаботиться о себе. Когда она подросла, я помогал ей с её домашней работой, охранялся её. Я побил однажды пятиклашку, который обозвал её жирной, хотя я был намного старше. Я держал подальше от неё уродов, которые хотели воспользоваться ею, когда она была в старшей школе. Она ни с кем не была. Я знал это потому, что она рассказала мне. Она хранила себя для правильного парня. Для того, кто пришёл бы и поклонялся её ногам. Это было тем, что она мне сказала несколько лет назад, и насколько я знал, с того момента она даже не ходила на свидания.

— Я солгала, Коул, — она тряхнула своей головой. — Мы не хотели, чтобы ты знал, что происходит.

— Но это было два года назад… ты… — Гарретт обернул мускулистую руку вокруг её плеч.

— Да, Коул, да, — сказала она.

Что-то внутри меня сжалось.

— Как долго это все продолжается?

Сэнди подняла взгляд на Гарретта, и он слегка кивнул ей.

— Шесть лет, — прошептала Сэнди.

— Шесть лет? Но тебе только двадцать.

— Шесть лет с того момента, как у нас впервые был секс, — добавил Гарретт. — Мы были вместе задолго до того.

— Вместе, — повторил я. Мой взгляд метался туда-сюда между ними. Осматривая их. Сэнди прижалась к боку Гарретта, её изящные руки обернулись вокруг его живота. Его рука была вокруг её плеч, его пальцы двигались туда и назад, поглаживая её кожу. Я видел их, делающих вещи подобны этим, не голыми, конечно же, но я видел то, как они смеялись вместе. То, как он щекотал её. Как она бежала к нему, когда он приходил домой. Я всегда думал, что она просто глубоко заботиться о нем. Я бы никогда даже не подумал, что что-то подобное этому может происходить. Что на протяжении всех наших жизней что-то темное, более зловещее происходило между ними. Я не мог постичь этого.

— Она была ребёнком, — слова вышли резкими, в то время как воспоминание появилось перед моим разумом. Я смог вспомнить, когда мне было шестнадцать, и я вошёл в комнату Сэнди. Ей было всего лишь одиннадцать, и я был удивлён, что Гарретт был в комнате с ней. Она натягивала свои штаны, когда я вошёл. На мимолетное мгновение у меня была мысль, что в это было что-то странное, но затем Сэнди улыбнулась мне, светя своими ямочками. Она начала болтать о чём-то, поэтому я проигнорировал то. Гарретт ничего не сказал, только тер взад и вперёд пальцами по своим губам, когда покидал комнату. Это было ничего не значащее воспоминание для меня, но сейчас оно имело смысл. Все имело смысл. Это собралось вместе в одну больную реальность.

Следующей пришла ярость. Мерзкий осадок проникал в мои вены, поглощая меня, пока ничего не осталось. Пока я не услышал звуки. Они были близко, но очень далеко. Звук шлепков кожи о кожу, но не такой же, под который я вошёл. Нет, это было далеко от того звука. Не было стонов. Это были шлепки кулаков, вбивающихся в тело. Это был звук удара влажной от крови кожи о мои костяшки.

Были также и крики. Жестокие крики и терзания, ногти впивающиеся в мою кожу, в мое лицо. Этого всего было слишком много. Это было ошеломляюще, поэтому я был рад, что это было так далеко. Я не мог видеть перед собой, как будто грязь покрывала все, даже мое зрение. Я просто продолжал двигаться, продолжал вбивать свои кулаки в него. В вещи подо мной. Мой брат. Нет. Не мой брат.