— Скучного? Ну уж нет, — запротестовал Стефан. — Я всегда считал, что Бог даровал мне толику остроумия.

— Не прибедняйся, остроумием ты не обделен, вот только, к сожалению, демонстрируешь его редко. Тебе нужно почаще выбираться из Мидоуленда. А иначе, боюсь, заплесневеешь, как и твои книги.

Стефан отстранился от брата — разговор принял нежелательный оборот. Он скорее вонзил бы кинжал в сердце, чем дал Эдмонду почувствовать, как завидует обретенному тем счастью.

Впрочем, если уж кто и заслужил счастье, так это Эдмонд.

— Мои книги вовсе не заплесневели. И я тоже.

Ощутив перемену в настроении брата, Эдмонд пристально посмотрел на него.

— Думаю, тебе не помешало бы освежить навыки светского общения.

— Ага, теперь я начинаю понимать твой хитроумный замысел. — Стефан попытался отвести разговор от себя. — Хочешь, чтобы я занимал нашу русскую гостью, пока ты будешь развлекаться с молодой супругой.

— Я забочусь исключительно о тебе.

Произнесено это было столь благочестивым тоном, что Стефан невольно рассмеялся и вдруг обнаружил, что они больше не одни. По спине пробежала дрожь, но уже в следующее мгновение он взял себя в руки и, улыбнувшись в удивленные зеленые глаза Брианны, с усилием перевел взгляд на стоявшую рядом с ней женщину.

Грудь как будто перехватило обручем — чистые, изумительно ясные голубые глаза смотрели на него с простодушной невинностью.

Боже. Прислав эту женщину, Александр Павлович как будто ответил на его невысказанную мольбу. Софья воплощала в себе все, о чем только мог мечтать мужчина. Незамутненная чистота сочеталась в ней с сияющей красотой, пробуждающей примитивное желание: подхватить на руки, утащить и… Кто бы не поддался этим чарам?

Увы, не устоял перед ними даже Стефан.

И лишь когда Брианна осторожно откашлялась, герцог поймал себя на том, что таращится на русскую гостью, как какой-нибудь деревенский дурачок. Мысленно обругав себя за непростительную слабость перед обольстительной сиреной, он решительно перевел взгляд на леди Саммервиль.

— Доброе утро, Стефан, — с лукавой улыбкой сказала она.

— Милая Брианна. — Он взял ее руку и поднес к губам — пусть братец поревнует. — Как всегда, ваша красота освещает мой день.

Эдмонд отреагировал предсказуемо и тут же хозяйским жестом обнял супругу и привлек к себе. Оба знали, что Стефан относится к Брианне как к младшей сестре, но в каждом мужчине живет собственник, и не все реакции можно контролировать.

Возможно, именно этим и объяснялся тот странный факт, что, даже не глядя на Софью, он ощущал на себе невинный взгляд синих глаз и волнующий аромат жасмина.

Что поделаешь — инстинкт.

К счастью, нехарактерное для брата замешательство осталось без внимания со стороны Эдмонда.

— Стефан, позволь представить мисс Софью. Это мой брат, герцог Хантли.

Сердце заспешило куда-то, но выбора не оставалось, и Стефан повернулся к гостье, элегантно исполнившей положенный реверанс.

— Ваша светлость… — Голос у нее оказался низкий, с легким, едва уловимым акцентом.

Его ответный кивок граничил с грубостью. Стефан не собирался отказываться от подозрений на том лишь основании, что Софья казалась ангелом во плоти.

— Надеюсь, вам нравится в Суррее?

Она ответила ослепительной улыбкой. В ней ослепляло все.

— Очень, спасибо. Лорд и леди Саммервиль самые радушные хозяева, какие только могут быть. И я уже открыла для себя красоту английского пейзажа.

— Английский пейзаж, должно быть, немного скучен в сравнении с Петербургом. Насколько мне помнится, этот город предлагает молодым и красивым женщинам куда больший выбор развлечений.

Она пожала плечами, чем привлекла его внимание к изящной шейке, перехваченной нитью превосходного жемчуга.

— Мне больше нравятся покой и тишина. — Она слегка прищурилась, словно отыскивая в его лице намек на недоверие. — И, честно говоря, я рада, что нахожусь в деревне, где можно насладиться теплом вашего лета.

Он растянул губы, изображая улыбку, и, взяв ее за руку, повел по мощеной тропинке. Нужно быть очень осторожным, не спугнуть ее, не оттолкнуть.

— Вам нравится нежиться на солнышке? Как кошечке?

Она напряглась, замешкалась, словно застигнутая врасплох его прикосновением, но тут же справилась с замешательством и, скопировав его фальшивую улыбку, прибавила шагу.

— Да, вы правы. Я и впрямь чувствую себя домашней кошкой. — Софья повернула лицо к солнцу. — В Петербурге я редко выхожу на улицу, не закутавшись в шаль.

— Какая жалость… скрывать такую чудесную кожу… — Взгляд его сам собой скользнул по тонким, нежным чертам. — Под лучами солнца она словно алебастр.

— Вы смущаете меня, ваша светлость.

— Почему это?

Она стрельнула в него взглядом.

— Мне говорили, что вы, в отличие от брата, предпочитаете практичность очарованию.

— Похоже, в последнее время меня изображают каким-то унылым занудой. А я и не догадывался, насколько скучен.

— Практичность не скучна. Стефан вскинул бровь, удивленный ее резким тоном.

— Нет?

— Совсем наоборот. — Она снова улыбнулась. — Леди Саммервиль говорила, что у вас лучшая библиотека во всем Суррее.

— Интересуетесь книгами?

— Мама считает, что даже слишком. Будь у меня такая возможность, я бы с большим удовольствием проводила вечера у теплого камина с хорошей книгой, чем посещала бесконечные балы, которые так обожает русский свет.

Сердце встрепенулось. Предпочитает книги развлечениям? Нет. Не может быть. Гостья из России разыгрывает какой-то спектакль, и интерес к книгам всего лишь часть ее роли.

— Весьма необычное увлечение для молодой леди.

— Не соглашусь с вами.

— Вот как?

— Скорее дело в том, что молодых леди редко спрашивают, чего они хотят на самом деле.

Он прищурился. Хмм, красива и умна. Следовательно, опасна.

— Туше.

— Простите. — Она смущенно потупилась. — Я слишком часто говорю то, что думаю.

— Мне не за что вас прощать. Я предпочитаю прямоту и искренность. — Он сделал ударение на последнем слове. — И в доказательство моей искренности предлагаю вам свободно пользоваться моей библиотекой в любое удобное для вас время.

Она сбилась с шага и даже немного покраснела.

— Спасибо, ваша светлость. Вы очень добры.

Довольно странная реакция на мало что значащее приглашение. Он ведь не сделал ничего особенного, кроме простого жеста гостеприимства.

— Дело не в доброте. Возможно, вам действительно приятны тишина и покой, но проводить все время в компании Брианны и моего брата не самое вдохновляющее занятие. Молодожены, бывая вместе, склонны забывать о присутствии третьего. Должен же у вас быть какой-то запасной вариант.

— Они так увлечены друг другом.

— Влюблены до безумия.

Стефан обернулся. Эдмонд и Брианна стояли возле пребывающего в плачевном состоянии фонтана, являя собой образчик счастливой семейной пары: Брианна склонила голову на плечо мужа, рука которого нежно поглаживала спину супруги. Тем не менее от Стефана не укрылось озабоченное выражение на лице брата.

— Завидую, — пробормотала, вздохнув, Софья. — Не так часто встречаешь женщину, которой позволено выйти замуж по любви.

— И еще реже мужчину.

— Правда? — Она взглянула на него с искренним недоумением.

— Вы удивлены? Почему?

— В моем представлении джентльмен вашего положения и состояния может жениться на любой женщине по собственному выбору.

— Вы живете в Петербурге, мисс Софья, и должны понимать, сколь вероломен бывает двор.

— Вероломен?

Он пожал плечами.

— Приняв одно предложение на бал и отклонив другое, вы обидите половину палаты лордов. Поговорите с одной служанкой на секунду дольше, чем с другой, и ваш дом наполнится слухами. Не дай бог пригласить в Мидоуленд пару друзей и обойти вниманием их незамужних сестер, кузин или просто знакомых. Сделать же кому-то предложение все равно что…

— …спровоцировать еще одну Войну роз, — закончила она ровным голосом, в котором почти затерялась насмешка. — Что ж, весьма благоразумно оставаться неженатым и не лишать честолюбивых отцов и жадных до титулов матерей надежды выдать за вас свою дочурку.

Он снова улыбнулся, но теперь уже открыто, по-настоящему. Вопреки всем подозрениям, она вовсе не спешила очаровывать притворной лестью, но демонстрировала остроумие и непринужденность.

— Вы украли мою мысль.

— Так вот почему вы сторонитесь света?

Похоже, Брианна уже успела выразить свое недовольство его нежеланием принимать бесконечно поступающие приглашения.

— Это лишь одна из причин. — Он помолчал. — И… Впрочем, я лучше оставлю свое мнение о свете при себе.

— Почему?

— Вы ведь для этого приехали в Англию, не так ли? Чтобы быть представленной английскому обществу?

— Я… Моя мать решила, что это пойдет мне на пользу.

— Но не вы?

— Я ведь здесь, да? — Небрежный тон, каким это было сказано, плохо сочетался со стоическим выражением.

Странно. Разве ее отправили в Англию против воли? Впрочем, никакого значения это не имело. Стефан уже решил, что, если гостья попытается привлечь брата к участию в очередной авантюре императора, он просто выставит ее из Суррея.

— Вот, значит, как. Довольно странно.

— Что же здесь странного?

— В Лондоне много русских дипломатов. Ваша мать могла бы ввести вас в лондонский свет более традиционным способом.

К такому повороту она была готова и ответила с улыбкой, глядя ему в глаза:

— Моя мать очень упряма, но далеко не глупа. Увы, я не унаследовала ее таланта легко сходиться с незнакомыми людьми. Она, конечно, надеется, что, живя у лорда и леди Саммервиль, я обрету новых знакомых и не доставлю при этом больших хлопот.