Да, она обладала особенным талантом выводить человека из себя и находить неприятности, и это она превратила его мирную жизнь в хаос, но при всем том была самой очаровательной, самой обольстительной женщиной из всех, кого он когда-либо встречал.

— Вы поистине неблагодарная девчонка. — Стефан укоризненно покачал головой и, выпустив ее запястья, провел тыльной стороной ладони по атласной коже. — Мать толкнула вас в руки сэру Чарльзу, однако ж вы не жалуетесь, а мне, хотя я и спас вас от безумца, грозите надавать тумаков.

Софья смотрела на него с тем же неуступчивым выражением, но Стефан заметил, как она поежилась от его прикосновения. Да, эта женщина умела не только изрыгать огонь, но и откликаться на его ласки. Смешно, но, думая об этом, он преисполнился гордости.

— Я уехала из Мидоуленда, чтобы не подвергать вас опасности, — сказала Софья, как будто это объясняло все случившееся потом. — Остались бы дома, не пришлось бы спасать меня от безумца.

Стефан покачал головой — ну что за извращенная логика! — но при этом не удержался от улыбки.

— Так вы, получается, обо мне заботились?

Густые ресницы дрогнули и опустились, пряча глаза.

— Не хотела, чтобы вы пострадали из-за российских заговоров.

Он рассмеялся и, наклонившись, зарылся лицом в золотых волнистых прядях с теплым ароматом жасмина.

— Почему бы просто не признаться, что я вам дорог?

— Если я не хочу, чтобы кто-то умер, это еще не значит… — Его губы нашли чувствительное местечко у нее за ухом, и довести мысль до конца она уже не смогла. — О…

— Признайтесь хотя бы, что хотите меня. — Он захватил губами мочку уха.

— Не хочу, — прошептала она, откидывая голову и приглашая его к новым ласкам.

— Софья… — Прокладывая путь от уха ко рту, он не забывал об осторожности. Сегодня придется удовольствоваться малым, отложив остальное до той поры, когда заживет рана у нее на шее. — Голубка моя. Больше я вас не отпущу.

Она положила руки ему на плечи и сразу ощутила под тонкой тканью жар тела.

— Мне нужно домой.

Стефан вздрогнул, словно от удара. Неужели она думает, что он позволит ей уйти пешком?

Он отстранился, со страхом всматриваясь в лицо на подушке.

— Нет. В Санкт-Петербурге будет ждать моя карета. Возвращайтесь со мной в Мидоуленд.

Она обхватила себя руками.

— Вы же знаете, что это невозможно.

Он сдержался, не дал воли злости и раздражению. Поднялся, подошел к печи, подбросил дров. Всю взрослую жизнь Стефан избегал отношений с женщинами, желавшими получить больше, чем он был готов предложить. И вот теперь женщина, отпускать которую он не хотел, твердо настроилась уйти.

Дрова потрескивали, волны тепла расходились по небольшой комнате. Отставив кочергу, Стефан оглянулся и встретил ее настороженный взгляд.

— Возможно все.

— Если станет известно, что я оставалась под одной с вами крышей без леди Саммервиль в качестве компаньонки, от моей репутации ничего не останется.

— Вы можете остановиться в Хиллсайде, — возразил Стефан. — Брианна с удовольствием примет вас у себя. Тем более сейчас, когда ей приходится проводить столько времени дома.

— А ваш брат будет меня проклинать.

Стефан прислонился к грубой деревянной стене.

— Эдмонд с радостью откроет свой дом, если будет знать, что тем самым сделает приятное брату.

— Нет, Стефан, — негромко, но твердо сказала она. — Мой дом в Санкт-Петербурге.

Глава 19

Подтянув повыше одеяло, Софья откинулась на подушки. Стефан расхаживал по комнате, и она наблюдала за ним из-под полуопущенных век. Дрожь не унималась, силы как будто вытекли из членов, по телу растекалась слабость, а на коже выступал липкий пот.

Софья объясняла недомогание раной и кровопотерей, упорно отказываясь признавать, что причиной неприятных ощущений стала перспектива унылого будущего без Стефана.

Дойдя до окна, он повернулся на каблуках и, вернувшись к кровати, сердито уставился на нее сверху:

— Кроме матери, что еще ждет вас в Санкт-Петербурге?

Софья отвернулась, пряча глаза. Ну зачем ему это?

Неужели не понимает, что ей и без того тяжело?

В глубине души она признавала, что готова на все, только бы оставить Стефана в своей жизни, но здравый смысл подсказывал, что, уступив своим желаниям, можно лишь навлечь на себя беду.

Что мог он предложить, помимо риска скандала? Желание, конечно. Что же еще? Мимолетное увлечение?

Жизнь научила ее тому, что увлечение ненадежно и обходится недешево.

Достаточно посмотреть, в какую переделку попала она сама из-за преданности матери.

— Я живу полной жизнью. У меня есть друзья. Я занимаюсь благотворительностью, — ответила она сухо. — А теперь, когда Александр Павлович вернулся в Зимний, в столице будет весело.

— Вы же говорили, что терпеть не можете балы, — напомнил Стефан.

— Да, балы не самое любимое мое времяпрепровождение, но мы все делаем то, что должны. — Их взгляды встретились, и Софья не отвела глаза. — Обязанности есть не только у герцога.

— А если император или ваша мать решат, что вам пора выйти замуж?

Вопрос застиг ее врасплох, но она все же ответила:

— Несколько лет назад они уже хотели выдать меня замуж. К счастью, по такому вопросу решение могу принять только я сама.

Он сохранил бесстрастное выражение.

— И вы решили, что обойдетесь без мужа?

Что он хочет от нее? Софья не знала. Его все раздражало.

Раздражало, что родители могут принудить к замужеству. Раздражала ее решимость самой определять свое будущее. Невозможный человек.

— Нет. Думаю, когда-нибудь встречу мужчину, который убедит меня, что жизнь с ним стоит такой жертвы, как независимость.

Он прошелся взглядом по контуру скрытых одеялом форм.

— Так вы считаете замужество жертвой?

— А вы нет? Теперь задумался уже Стефан — брошенный невзначай вопрос заставил всерьез задуматься.

— Наверное, это зависело бы от моей вероятной невесты.

Софья представила его в наряде жениха, с юной супругой — и сердце болезненно дрогнуло. Она будет, конечно, англичанкой. Милой, послушной, обученной с ранних лет потакать всем прихотям джентльмена. И разумеется, красивой.

Чудной английской розой.

— Глупый разговор…

Он вроде бы хотел возразить, но, подумав, согласился с ее предложением:

— Хорошо, вернемся к делам более важным.

— Самое важное сейчас — найти письма.

— Не пытайтесь отвлечь меня, у вас это не получится. — Он присел на край кровати, и она поймала в его глазах опасный блеск. — Я не для того проехал через всю Европу, чтобы вернуться в Англию одному.

Она замерла. Во рту снова стало сухо, в животе как будто затрепетали крыльями бабочки, по телу разлилась знакомая теплая волна. Желание свернуться рядом с ним в комочек, прижаться к крепкому мужскому телу, положить голову на грудь почти захватило ее с неодолимой силой.

Но вместо того, чтобы уступить ему, Софья твердо напомнила себе, что она не из тех дамочек, которые цепляются за мужчину, потому что сами не в состоянии решить, как им быть дальше.

— В таком случае, боюсь, вас ждет разочарование.

— Нет. — Он подался вперед, наклонился, навис над ней. — Я не из тех, для кого разочарование приемлемый вариант.

— В данном случае выбирать не вам. Я возвращаюсь в Санкт-Петербург, и вам меня не остановить.

— Подумайте лучше, прежде чем противиться моему желанию, — протянул он с опасной ноткой в голосе. — Я, конечно, предпочел бы, чтобы вы поехали со мной добровольно, но, если придется, готов и к тому, чтобы убедить вас в прелестях нашего совместного путешествия в Англию.

Мелькнувшая в его глазах искорка гнева, как и высокомерная уверенность в способности подчинить ее своей воле, не только не напугали Софью, а даже доставили ей тайное удовольствие.

— Так вы угрожаете мне? Хотите сказать, что намерены удержать против моей воли?

— Вы не станете долго противиться. — Он коснулся губами мочки уха. — Мы оба знаем, что вы сопротивляетесь желанию единственно из опасения скандала.

Устояв перед волной наслаждения, она уперлась ладонями ему в грудь.

— Вы — самонадеянный…

— Не самонадеянный, а решительный.

— Самонадеянный, — упрямо повторила она. — Вы ничем не лучше сэра Чарльза.

Стефан мгновенно напрягся, отстранился и посмотрел на нее, приняв оскорбленный вид.

— Вы сравниваете меня с этим мерзавцем?

Она хотела было взять вылетевшие неосторожно слова назад, но потом решила, что и так уж позволяла ему слишком многое. Стоит только проявить слабость, и он утащит ее в Англию, а это будет катастрофа.

— Сэр Чарльз тоже пытался удержать меня насильно и заставить исполнять его желания. Чем же вы от него отличаетесь?

— Этот безумец намеревался шантажировать вашу мать и перерезать вам горло, — сердито напомнил Стефан.

— Я лишь хочу сказать, что не являюсь собственностью, права на которую может востребовать тот или иной мужчина. И я вполне в состоянии сама определять, чего хочу от будущего.

Некоторое время Стефан сидел абсолютно неподвижно, так что красивое лицо казалось высеченным из камня.

— То есть вы готовы уйти от меня без всякого сожаления? — с ноткой недоверия спросил он.

Без сожаления. Она едва не рассмеялась истерически.

— Так будет лучше.

— Лучше для вас или для меня?

— Для нас обоих. Он снова наклонился, так что она ощутила тепло его дыхания, и их взгляды столкнулись в немой схватке характеров.