— Они говорили, что видели, как вдова Марсо выходила из отеля через кухню с вещами. Решили, что она просто убегает, чтобы не платить по счету.

Чарльз замер. В голове снова начал собираться красный туман.

— Что они говорили? Юрий облизнул пересохшие губы.

— Госпожа Софья сбежала из отеля.

— А ее слуги?

— Они тоже пропали.

— И ты говоришь мне об этом только сейчас? — с ледяной улыбкой спросил сэр Чарльз.

Юрий был не настолько глуп, чтобы не увидеть в глазах хозяина смерть, и моментально вскочил со стула.

— Далеко она уйти не могла. Я…

— Нет. Думаю, что нет. — Прежде чем нерасторопный слуга успел что-то сделать, сэр Чарльз выхватил из кармана кинжал и вонзил ему в сердце. — Ты подвел меня в последний раз, Юрий.

Глава 13

Пруссия

Стефан никогда не считал себя человеком особенно самоуверенным.

Конечно, в Суррее, да и за его пределами, лишь немногие осмеливались противоречить герцогу, славившемуся характером пусть и не бурным, но решительным.

И вот теперь, после нескольких дней безуспешной погони за Софьей через Францию, а потом и Пруссию, он понял, что никогда прежде его желания, распоряжения и требования не наталкивались на столь глухую стену равнодушия, безразличия и откровенного противодействия.

Разумеется, ему это не нравилось.

Эта женщина должна быть в Мидоуленде — согревать его постель, благословлять стол, сидеть в библиотеке и слушать, как он читает ей свои любимые книги, — а не выполнять с риском для жизни дурацкие поручения своей матери-интриганки.

Остановку сделали в небольшой деревушке к северу от Лейпцига. Стефан выбрался из кареты и нетерпеливо прохаживался по конюшенному двору, дожидаясь возвращения Бориса, который отправился навести справки на ближайшем постоялом дворе.

Еще раньше он выяснил, что в присутствии герцога Хантли у большинства слуг либо пропадает дар речи, либо появляется желание соглашаться со всем, дабы только угодить ему. А еще он опасался, что слухи о пребывании на территории Пруссии знатного дворянина достигнут ушей короля Фридриха и тот сделает ему приглашение, проигнорировать которое было бы крайне затруднительно.

Вот почему общение с местными жителями поручалось Борису.

Рассматривая без большого интереса руины замка на ближайшем холме, Стефан старался не замечать тех взглядов, что бросали на него проходившие мимо сельские жители. Винить их за любопытство не приходилось. Нечасто в сонном городишке появляется экипаж, запряженный парой гнедых красавцев, и джентльмен в коричневом сюртуке с кремовой жилеткой и черных панталонах, заправленных в сияющие ботфорты.

Услышав наконец знакомые шаги, он повернулся и встретил Бориса вопросительным взглядом:

— Ну?

— Мальчишка в конюшне сказал, что видел описанную мною карету и даму под вуалью с двумя слугами. По его словам, они ночевали на постоялом дворе.

— Когда?

— Позапрошлой ночью. Мы их нагоняем. Стефан покачал головой:

— Слишком медленно. Борис пожал плечами:

— Есть кое-что еще.

— Что же?

— Тот же парнишка сказал, что дама обменяла здесь свою элегантную карету на гораздо более скромную. Такую, которая ничем не отличается от десятков других.

— Хитра, — усмехнулся Стефан. Бесстрашие и смелость Софьи впечатляли, а известие о том, что ей все еще удается держаться на шаг впереди врагов, доставило немалое облегчение.

Он думал о ней — смешно сказать — чуть ли не каждый час. Беспокоился. Весь прошлый вечер тревожился из-за того, есть ли у нее огонь, тепло ли ей. Здесь, на севере, ночи прохладные даже летом.

— Среди ее предков немало хитроумных воинов, — с ноткой гордости заметил Борис. — Царь Петр одной лишь силой воли построил на месте отсталой страны могущественную империю, а царица Екатерина, захватив трон, принесла народу закон и порядок.

— А что же Александр Павлович? — сухо спросил Стефан, в силу некоторых обстоятельств относившийся к нынешнему царю без особого почтения.

Борис пожал плечами:

— Он спас нас от сумасшедшего.

— С Наполеоном воевал не он один.

— А… — Слуга едва заметно улыбнулся. — Почти забыл. — От двух сумасшедших.

Стефан вскинул брови, с опозданием поняв, что Борис имел в виду отца Александра Павловича, императора Павла.

Предыдущий царь умер, весьма кстати, когда Александру исполнилось двадцать четыре года. Сожалений по поводу смерти жестокого и деспотичного Павла никто не выказывал, но слух о причастности сына к преждевременному уходу отца — говорили даже, что он переступил через холодное тело, чтобы пройти к трону, — преследовал императора все последующие годы.

— Выходит, быть Романовым — опасно.

— Россия — страна суровая. Слабых там не почитают.

Стефан ненадолго задумался, потом с прищуром посмотрел на Бориса:

— Уж не хочешь ли ты что-то мне сказать?

— Англичанок учат, что скромность и благонравие — качества, достойные восхищения, — с неожиданной улыбкой сказал слуга. — Хотя есть и такие, как моя супруга, кто так не считает.

Стефан фыркнул. Жанет, супруга Бориса и служанка Брианны, держала мужа в ежовых рукавицах и могла нагнать страху на самого отважного мужчину.

— Хочешь сказать, что англичанки тихи и скучны? Борис пожал плечами:

— Они предпочитают завлекать мужчин шармом.

— А русские женщины?

— Наши женщины страстны, непостоянны и порой опасны. А самое главное — они сделают все, чтобы защитить любимых.

Стефан отвел глаза — сердце вдруг откликнулось странной болью.

Все прочие знакомые женщины выглядели бледно в сравнении с Софьей — с этим не поспоришь. И не потому, что она была какая-то яркая или страстная. Скорее наоборот. Софья походила на его мать. Потрясающе красивая женщина, за внешним спокойствием которой крылись щедрое сердце и беззаветная преданность своей семье.

— Я найду ее, — пробормотал он чуть слышно.

— Чем скорее, тем лучше. Стефан обернулся — Борис смотрел на него в упор и глаз не отвел.

— Есть что-то еще, о чем ты мне не сказал?

— Я был не первым, кто расспрашивал мальчишку о молодой вдове, путешествующей со служанкой и возницей.

— Проклятье. — По спине побежал холодок. — Ты узнал что-нибудь о человеке, который интересовался Софьей?

— Англичанин. Седой. Хорошо одет. С ним несколько слуг. Парнишка сказал, что они напугали всю деревню.

— Запутанное дело, — проворчал Стефан. — И с каждым днем все запутаннее. Какого англичанина может интересовать русская политика?

— Я бы сказал, таких немало.

Стефан покачал головой. Не важно. Кто бы ни был этот англичанин, его нужно остановить. Даже если для этого придется вырвать из груди его поганое сердце.

— Когда он здесь проезжал?

— Сегодня утром.

В груди шевельнулось беспокойство. Как бы не опоздать.

— Мы едем слишком медленно. Так нам Софью не догнать.

— Мы знаем, что она направляется в Санкт-Петербург. Мы смогли бы прибавить, если бы не останавливались в каждой деревушке и не расспрашивали о госпоже Софье.

Стефан ненадолго задумался, потом покачал головой:

— Нет. Враг слишком близко, и мы не можем рисковать. Нам нельзя терять ее след.

Борис усмехнулся:

— Вы так беспокоитесь из-за воровки и лгуньи?

— Она моя, и я ее получу, — твердо ответил Стефан.

Русский задумался, решая, чего хотел бы от него лорд Саммервиль, потом, придя, вероятно, к выводу, что господина устроил бы только тот вариант, при котором его брата стукнули бы хорошенько по голове и вернули домой, в Англию, тяжело вздохнул.

— Нет, с таким ходом не получите.

— Верно. — Стефан посмотрел на ближайшие конюшни.

— Вы что-то замышляете?

— Хочу взять верховую. Предпочитаю надежность красоте.

— А потом?

— Потом ты с моими слугами отправишься в Санкт-Петербург и будешь ждать меня там.

— Нет.

Стефан оглянулся. Борис стоял, выпрямившись во весь свой громадный рост и скрестив руки на груди.

— Что? — с едва скрытой угрозой спросил Стефан.

— Лорд Саммервиль пригрозил оскопить меня, если я выпущу вашу светлость из виду, — спокойно, ничуть не убоявшись грозного тона герцога, объяснил русский. — Один раз я вас подвел, больше ничего подобного не повторится.

— Ты никого не подвел, — смягчился Стефан. — Я давно взрослый и в няньках не нуждаюсь. Что бы там ни думал мой брат.

— Слуг и карету, если хотите, можете послать в Санкт-Петербург, но я останусь с вами.

— А ты не думаешь, что, если с тобой что-то случится, кастратом кого-то сделает Жанет?

Борис усмехнулся:

— Она обвинит во всем своего твердолобого мужа и скажет, что я получил по заслугам.

Стефан закатил глаза. Он и не сомневался, что Борис не отстанет от него ни на шаг.

— Хорошо. Найди мне надежную лошадь, а я поговорю со слугами.


Санкт-Петербург.

Васильевский остров

В мае 1703 года, впервые оказавшись на острове, царь Петр вряд ли думал, что построит на этом месте новую столицу России. Его железная воля столкнулась здесь с непреодолимой силой самой природы. Жестокие штормы и непредсказуемые наводнения в паре с постоянными ветрами, дующими с Финского залива, разметали в пух и прах все мечты о великом городе.

В конце концов он построил крепость на Заячьем острове и дворцы на материке, но от первоначального замысла так и не отказался. Объявив Васильевский территорией знаний, Петр основал на восточной стороне музей, обсерваторию и первый университет.