Ольга Михайлова - Святой в миру

Она насмешливо обратилась к сестре.

— Ну, что, дорогая Бэрил? Тебя, стало быть, можно поздравить? Ты обзавелась обожателем. Уровень притязаний у всех, конечно, разный, но он все-таки джентльмен. Его сиятельство сказал даже, что из старого шотландского рода…

Мисс Бэрил окинула сестру непонимающим взглядом.

— Джентльмен? — Бэрил и вправду не поняла, о чём говорила Софи.

— Я о мистере Доране. Он явно неравнодушен к тебе.

Мисс Бэрил улыбнулась. Всё показалось ей шуткой. «Мистер Доран просто вежливый и благородный человек, очень добрый и кроткий, сказала она Софи, не следует видеть слишком много там, где ничего нет». Софи Хэммонд не настолько волновала эта тема, чтобы продолжить её, однако, оставшись в одиночестве, мисс Стэнтон задумалась. Если Бог не дал красоты и ты не привлекаешь мужчин — что остаётся? Жизнь женщины без семьи и детей прогоркает, как старое масло. Приходилось соглашаться ради замужества на всё — на нелюбящего мужа, скверное обращение, некоторые смирялись и с побоями. Бэрил вздохнула. Уровень притязаний… да, он у всех разный. Мистер Доран — сельский священник, но он подлинный джентльмен. Её брат, хоть и много выше по рождению, едва ли мог претендовать на это… Но Бэрил тут же и прогнала эти глупые мысли. Вздор это всё.

…Последовавшие за этим ужином события мистеру Патрику Дорану пришлось восстанавливать в памяти во многом гипотетически. Милорда Хэммонда хамство Стэнтона взбесило до дрожи. Вечером граф, чуть успокоившись, посоветовался с другом. Он вообще ничего не хотел оставлять этому наглецу. Животное! Мистер Доран, не менее его сиятельства возмущённый произошедшим, тем не менее, посоветовал тому не делать резких движений, о которых потом придётся пожалеть. Для начала достаточно и внушения, уверял он. Граф согласился, попросил его найти мистера Стэнтона и пригласить к нему. Доран кивнул. Патрик снова прощал, хотя и чувствовал, что делает что-то не то. «Всепрощение…» Может, Коркоран прав и в Писании и подлинно нет такого слова? Любопытства ради Доран на досуге поискал — но ничего не нашёл.

Доран отправился на поиски Стэнтона, однако в гостиной обнаружил лишь мистера Моргана с его сестрой, играющих в карты, и мисс Бэрил Стэнтон, сидящую у камина с книгой. Не было ни мисс Хэммонд, ни мистера Коркорана, ни мистера Кэмпбелла. Мисс Бэрил на его вопрос ответила, что мистер Коркоран, кажется, вышел из дома минут двадцать назад. Брат тоже на улице.

Мистер Доран, подумав, направился в сад.

…Бархатистые покровы мхов изъязвляли, точно проказой, приречные валуны. Вдали, едва проступая в вечерних густых сумерках в лунном свете виднелись ограды, увитые побегами хмеля. Коркорану казалось, что ночь дышит, и её тихие вздохи ясно читались в шуршании травы. Он спустился вниз, в заросли осота и чертополоха. Там он и остановился. Круглый диск луны отдавал по краям желтизной, листья хмеля с прозеленью старинной бронзы просвечивали в его лучах венами прожилок и трель цикад, заворожённых полнолунием, звенела неистовой трелью.

Коркоран вышел сюда из переполненного дома специально затем, чтобы отдаться собственным мыслям. Но лунная ночь заворожила его. Обо всех этих суетных глупостях он успеет поразмышлять и в другой раз… Коркоран прикрыл глаза. Где-то за лесом послышался совиный крик, отозвался в долине и затих в тине, среди кувшинок. В нём не было ничего страшного и гнетущего, скорее, он тоже лёг последним аккордом в симфонию летней ночи. Кристиан стоял недвижим, словно околдован. Он не хотел ни о чём думать, лишь мучительно боялся помешать гимну ночи, коим наполнила его ночь…

Неожиданно дверь дома, который он покинул несколько минут назад, отворилась и на пороге в неверном свете фонаря мелькнула тень, кажется, девушки. Раздался тихий смех, потом послышался звонкий и нежный голос.

— Мистер Коркоран, где вы?!

Коркоран вздохнул. Он знал, что с того места, где она стояла, его заметить нельзя, и не откликнулся. Он видел, что Софи решила обойти дом, чтобы поискать его, и вскоре её силуэт исчез из виду. В ту минуту, когда он подумал, что, пожалуй, и впрямь нужно вернуться, двери парадного снова распахнулись, пропуская двух мужчин, в намерения которых совсем не входило встретиться с ним. Тем не менее, они медленно пошли вниз по склону, как раз туда, где стоял Коркоран. Он узнал их.

Это были Кэмпбелл и Стэнтон.

— Не пытайтесь найти этому объяснение, Стэнтон, его просто нет. — Голос Кэмпбелла был размерен и спокоен, но было заметно, что это следствие не вялости натуры, и не безразличия к обсуждаемому вопросу, скорее — усталой безнадёжности.

— Послушайте, Кэмпбелл, но это же чертовщина!

— Согласен, если вы имеете в виду, что происходит чёрт знает что. Но я не чёрт, и потому ничего не понимаю. Хотя, замечу, я и Гилберт наблюдаем подобное не в первый раз.

— Но вы же говорили, что учились с ним вместе, должны же вы хоть что-то знать о нём!

С этим утверждением Кэмпбелл не спорил, но его ответ ничуть не обнадёжил собеседника.

— Мы учились с Коркораном не в университете, а в Вестминстере, но, поверьте, он и там был загадкой. Сколько его помню, всегда ходил, уткнувшись в книгу, и когда ему докучали, ронял несколько слов невпопад. Вот и всё. Потом — университет, откуда он уехал в Европу. По его возвращении мы увиделись в Лондоне. К этому времени шлейф этой чертовщины, как вы изволили выразиться, за ним уже тянулся. Женщины теряют головы. И не только женщины, кстати… — Он умолк, затем после непродолжительного молчания ядовито продолжил, — упомянутый субъект является вашим братцем, и уж вы-то…

Его слова затихли, и тут раздался тихий стон. Мистер Кэмпбелл, который был не настолько бессердечен, чтобы не утруждать себя демонстрацией сердечности, положил руку на плечо Стэнтона. Того шатало он еле скрываемой боли.

— Ну, полно, что вы, успокойтесь, Клэм, прошу вас!

— Вы же говорили, что он содомит! Какого ж чёрта он не клюнул на Нортона? Они не шибко-то выбирают — не из кого.

— Я не знаю, Клэмент.

— Но что делать, Господи, что делать, Софи же потеряла голову!

— Можно подумать, только она… Не убейся этот чёртов Нортон, точно также потеряла бы голову и его сестрица, что до сестрицы Моргана — чего и ждать от такой дурёхи? Это чертовщина, но происходит она везде, где он появляется. Удивительно, что ваша сестрица, Стэнтон, как будто не утратила способность соображать. Кстати, почему вы не говорили, что у неё такой божественный голос?

Стэнтон нервно отмахнулся, давая понять, что это его не занимает.

— Идите к чёрту… — пробормотал он.

Мистер Кэмпбелл, пожав плечами, направился в дом. Коркоран, неслышно ступая по траве, растворился в тени лигуструма и вышел к скамье галереи в круг фонарного света. Он не заметил, что мисс Хэммонд, обойдя дом и не найдя его, подошла к альпийским горкам. Не заметил он и отца Дорана, искавшего Клэмента, и остановившегося с другой стороны колоннады.

Доран же нашёл того, кого искал, но мистер Клэмент Стэнтон, заметив при возвращении в дом в свете фонаря мистера Коркорана, резко повернул к нему. Увидев брата, Кристиан расслабленно поднялся. Некоторое время оба молча стояли друг напротив друга. Доран подошёл ближе. Это не Нортон. Этой стычки он боялся.

Однако произошло то, чего он совсем не ожидал.

— Я… я ненавижу вас, Коркоран. Я… но я… — Стэнтон рухнул на колени, он едва не выл, — я… я умоляю вас. Сжальтесь… Завтра я, вспоминая об этом, наверное, возненавижу вас ещё больше…

— Разве это возможно? — Коркоран зло поморщился и протянул руку брату, — встаньте и не злите меня, Клэмент. Чего вы хотите?

— Я…я умоляю… Мне плевать, что Хэммонд оставит все вам, но её я отдать не могу! Пожалейте. Я не могу без неё, — он потерянно уставился на ботинки Коркорана. — Вы должны понять… Она говорит, что не любит меня, но… Я думал, надеялся, что титул и имение… и она тогда не откажет, — Клэмент неожиданно возненавидел себя до дрожи и, трепеща, вскочил. Коркоран, однако, не упивался, как он ожидал, торжеством. На его лице были написаны чувства достаточно противоречивые — раздражение и усталость, но и изумлённое потрясение одновременно. Теперь, когда Стэнтон поднялся, они снова стояли вровень.

— Вы говорите о мисс Хэммонд? — Коркоран тяжело вздохнул и задумался. Стэнтон не сводил с него больного взгляда. Коркоран вяло продолжил, при этом не был груб, скорее было заметно, что он делает над собой усилие, пытаясь быть мягким, — но мне кажется, что вы не совсем понимаете ситуацию. Буду откровенен с вами, брат мой. Ваша просьба… не знаю, как это сформулировать, чтобы не обидеть вас… Ваша просьба… «оставить вам мисс Хэммонд…» отвечает заветному желанию моего сердца. Я ничуть не увлечён. Не будь просьбы дяди — уже был бы в Италии. Но есть ли у вас уверенность в том, что объяснив мисс Софи, что она влюблена без взаимности, мы не обнаружим её утром в том же ущелье, что и Нортона? — Стэнтон побледнел как полотно. — Вы же первый обвините меня после в её гибели.

Стэнтон резким движением распустил шейный платок и опустил глаза в землю.

— Это всё вы… Если бы не вы…

Вежливости и терпимости мистеру Коркорану стало не хватать. Он резко выдохнул и заговорил как обычно.

— Вздор, Клэмент, вас отвергли вовсе не из-за меня. Не выдумывайте. Ваша трагедия в том, что вы не любимы, любя, моя — в том, что я, не любя, любим, но вы способны чувствовать только свою боль. И вы требуете от меня, чтобы я причинил невероятную боль той, кого вы любите. Так хотя бы подумайте, чего это может стоить и к чему привести. Впрочем, чего и от кого я требую?.. — Коркоран окинул кузена тоскливым взглядом полусонных глаз. И снова заговорил мягче, делая над собой усилие. — Я скоро покину Хэммондсхолл. Мой отъезд, быть может, не причинит ей такой боли, как те слова, которые вы вынуждаете меня произнести. Через неделю-другую мисс Софи придёт в себя, воспримет меня как наваждение, успокоится. Тогда попытайте счастья вторично, если это счастье, конечно…