На секунду его взгляд затуманился от желания, но, прежде чем Карен успела это заметить, Нико снова надел на себя маску безразличия.

– Что еще за рамки? Ну-ка поясни. Очень интересно оказаться в компании цыгана, устанавливающего рамки.

– Во-первых, сядь и поешь, а я посушу твои волосы. – Он поднялся, взял ее за плечи и слегка подтолкнул к столу.

Карен позволила усадить себя. Бросив в стакан пакетик чая и налив туда кипятку, Нико протянул ей сахар.

– Ты запомнил, – воскликнула она обрадованно.

– У меня очень хорошая память. Это одно из моих достоинств, – самодовольно заметил Нико и замотал ее волосы в большое махровое полотенце.

– Ты и раньше сушил мне волосы. Ты что, фетишист? – съязвила она.

– Нет, всего-навсего не хочу, чтобы ты схватила воспаление легких. – Он положил полотенце в микроволновую печь на несколько секунд, чтобы оно прогрелось, а потом стал бережно, прядь за прядью, вытирать ее серебристые волосы.

Карен взяла вилку и приступила к еде, думая о случившемся и пытаясь мыслить здраво. Когда-то ей, несомненно, удавалось мыслить разумно, но сейчас ее жизнь перестала подчиняться законам логики.

– Ты прав, – наконец признала она. – Мы должны планировать нашу жизнь. Мы надолго здесь? Меня ведь, наверное, ждет работа, как и тебя?

Нико невесело рассмеялся.

– Тебя работа не ждет: в библиотеке не могли сохранять за тобой место. А пробудем мы здесь до тех пор, пока ты не будешь готова уехать.

– Я могу уехать хоть сейчас.

– Я так не думаю. Ты ведь так и не вспомнила, кто преследует тебя.

– Мужчина. Мужчина, который… – Карен не закончила. Ответа не было. Она не помнила, кто этот мужчина и почему он так пугает ее. – Мне очень жаль, но я не помню. Знаю только, что он демон в человечьем обличье.

– А может, ты не хочешь сказать мне?

Карен не произнесла ни слова. Теплые, ласковые и в то же время властные прикосновения Нико к ее волосам рождали в ее голове самые откровенные фантазии.

– Чтобы помочь тебе, Карен, я рисковал своим будущим в больнице. От кого ты бежишь? По-моему, я заслуживаю того, чтобы ты мне ответила.

– Ты не понимаешь. Если бы я только знала, то доверилась бы тебе, не сомневайся. Но я, честно, не могу вспомнить.

Нико продолжал вытирать ее волосы, хотя они уже давно были сухими. Пальцами он нежно касался ее лица, шеи, восстанавливая те особые узы, что связали их с самого начала.

– Что ты помнишь? Расскажи мне, – попросил он. – Попытайся, насколько сможешь, вернуться назад в прошлое.

– Я помню свое детство, отца, помню, как он погиб. Я помню мать. Мне приходилось заботиться о ней. Она часто… болела.

– Уже кое-что, мы делаем успехи. А теперь расскажи мне о себе. Где ты получила образование?

Отхлебнув горячего чая, Карен ответила:

– Как где? В университете, где же еще?

– Значит, потом ты училась на библиотекаря?

– Нет. Я работала учителем. Я дипломированный педагог.

– Тогда зачем же ты приехала в Нью-Йорк и работала библиотекарем? Это же низкооплачиваемая работа.

– Потому что я… – Она запнулась. – Я не знаю, зачем поступила так. Почему я не могу вспомнить?

– Как тебя зовут, принцесса? – неожиданно спросил Нико.

– Карен. Меня зовут Карен… – неуверенно произнесла она.

– …Миллер? – подсказал он и стал следить за ее реакцией.

Карен замолчала и принялась нервно кусать губы. Нико взял ее руку в свою, сел за стол.

– Не волнуйся. У тебя, по всей вероятности, частичная потеря памяти. Это временное явление. Скоро ты все вспомнишь.

Карен отчаянно вцепилась в его руку. Прошлое понемногу возвращается к ней, но она даже не может вспомнить собственного имени!

– Отчего у меня частичная потеря памяти? К тому же при частичной потере памяти человек не помнит только одного события, а у меня выпали из памяти месяцы. Тебе не кажется, что это слишком много?

Нико кивнул.

– Мозг – очень сложный орган, и мы только начинаем постигать его функции, – произнес он голосом профессора, читающего лекцию студентам-первокурсникам. – Но науке уже известно: все воспоминания о событиях, которые могут вызвать психологическую травму, автоматически блокируются мозгом, как бы забываются.

– Навсегда?

– Не обязательно. Обычно память понемногу возвращается. Отдельные образы возникают под воздействием слов, запахов, событий, посредством ассоциаций. Расскажи мне о своем сне про цыгана на белом коне, – попросил он, меняя тему.

Карен смущенно отвернулась к окну.

– Глупо, конечно, но он стал мне сниться, когда я начала читать книжку про шотландскую леди, обещанную знатному богачу, которого она не любила. Она была уже немолода и знала, что у нее нет выбора, но никак не могла заставить себя назначить день свадьбы. Однажды в те места, где она жила, пришел бродячий табор.

Нико прищурился, с иронией взглянул на нее.

– Так вот откуда взялся цыган в рубашке из алого шелка?

Она покраснела и кивнула.

– Люди из города отворачивались от цыган, в глаза называли их ворами и убийцами. Как-то вечером, на закате, к маленькому дому, стоящему на окраине вересковой пустоши, подъехал цыган. Он гарцевал на белом коне, в гриву которого были вплетены цветы и алые ленточки, на упряжи звенели серебряные бубенцы.

Воображение Карен тут же нарисовало скачущего по тропинке всадника. Вот он все ближе и ближе… И тут Карен увидела, что на коне сидит Нико.

Теперь Нико догадался, почему он так легко дозвался до нее. Подсознательно она уже была готова к тому, чтобы в ее жизни появился цыган.

– Ну, и что же случилось дальше?

– Женщина влюбилась в него. Она знала, что придет день и табор уйдет. Но это был ее последний шанс стать счастливой, и она отбросила прочь сомнения и страхи. Она стала встречаться с цыганом на болотах, предаваясь любви и не думая о будущем. Но случилась беда: их увидели вдвоем.

– Ого! Не повезло, а?

– Жених отвернулся от нее, люди в городе стали ее презирать…

– А цыган уехал и оставил ее с ребенком.

– Нет. По крайней мере, я не могу этому поверить. Он сказал, что вернется за ней, что любит ее и не может без нее жить. Он сказал, что ничто не разлучит их.

– И он вернулся?

– Не знаю. Я не дочитала книгу до конца. Я даже не хочу знать, чем закончилась эта история, так я могу придумать свой конец.

– А сон, тебе все еще снится этот сон, да? Поэтому ты плакала прошлой ночью?

– Да. Я чувствую, что он не вернулся к ней.

Карен поднялась и подошла к вешалке около входной двери.

– Я пойду прогуляюсь, – сказала она, натягивая перчатки и куртку. – Мне надо поразмыслить над тем, в каких рамках должны держаться любовники.

Задумавшись о книге, Карен не услышала ответа Нико. «А цыган уехал и оставил ее с ребенком», – это невинное замечание не шло у нее из головы.

Неужели он беспокоится об этом? В конце концов, он тоже цыган, но на острове их никто не увидит, а вот в городе кто-то разыскивает ее.

Кто мог быть ее преследователем? Карен надоело вспоминать прошлое. Даже если все, что сейчас происходит с ней, всего лишь фантазия, она, пусть ненадолго, поверила в нее. Она хотела чувствовать тело своего любовника рядом со своим разгоряченным любовью телом, она жаждала страсти. Залитые солнцем пляжи и ласковый шум прибоя, конечно, замечательно, но сейчас она была согласна и на сырые туманные болота, лишь бы быть рядом с любимым. Где же ты, цыган на белом скакуне?

8

Слэйд-Айленд

Прежде Нико и калачом не заманили бы на кухню. А теперь он собрал грязные тарелки, сложил их в раковину и потянулся за моющим средством. Моя посуду, он стал обдумывать сложившуюся ситуацию.

Итак, ему удалось вернуть Карен Миллер-Миддлтон к жизни и избавить ее от встречи с дотошным репортером. А потом в ее полубессознательном состоянии он увез ее из больницы на пустынный остров, где нет ничего, кроме снега, льда и пронизывающего холодного ветра.

Карен сейчас не отличала сон от яви и не отвечала за свои поступки, а он занимался с ней любовью. Мало того, Нико знал, что не устоит перед искушением вновь обладать ею, если хоть на минуту потеряет контроль над собой.

Глупо было обманывать самого себя: не только Карен поверила в придуманную им сказку, но и он сам. Рядом с ней его охватывало непреодолимое желание и он знал, что хочет ее, хочет, чтобы их фантазия стала реальностью. Нико никак не мог совладать со своими чувствами, взять себя в руки. Притяжение, которое он испытывал к Карен, было слишком сильным.

Он пытался не думать о Карен, но каждый раз вспоминал ее голубые глаза, в которых вспыхивали ответные страстные искры.

Последние шесть лет чувствам не было места в его жизни. До вчерашнего дня он думал, что это навсегда. Выход своим эмоциям Николай Шандор находил в интеллектуальной деятельности, в своих исследованиях. Отношения же с женщинами не выходили за рамки секса. Умение любить умерло в нем. Его сердце подчинялось разуму, и в нем ни разу не вспыхнул огонь страсти. Он ни о ком не заботился, ни к кому не был привязан.

Но сейчас все вдруг изменилось.

Нико чертыхнулся.

Надо поговорить с Маком. Линкольн Макаллистер втянул его в это дело, так пусть теперь и вытаскивает отсюда. Нико должен вернуться в город, к своей работе. Впрочем, кого он обманывает? Ему хочется только одного – быть рядом со своей снежной королевой.

Схватив теплую куртку, Нико выскочил на крыльцо и стал осматриваться по сторонам в поисках Карен. Снегопад прекратился, и он видел чуть ли не весь остров. Карен надела черную куртку, он легко бы ее заметил на фоне снега, но его принцесса как сквозь землю провалилась. Вокруг была только застывшая природа, скованная льдами.