– Дорогая, мне кажется, ты что-то путаешь, – как можно дружелюбней произнесла я. – Золотой мальчик – это когда ты родился, а в свидетельстве о рождении стоит фамилия Ельцин, Лужков или Чубайс, например. А вот когда ты родился в простой рабочей семье, в 16 лет остался без родителей, затем судьба забросила тебя в шахтёрский городок, где у тебя ни родных, ни знакомых… работал и на шахте, и на стройке, поступил в медицинский без всякого блата, выживал как мог, а потом перестройка… Ты здесь, в Москве, живя в благополучной семье, может, и не очень плохо себя чувствовала в те времена, но вот там, где кроме угля ничего нет, жизнь была совсем другой! Но 16

он открыл своё дело, пахал без праздников и выходных. Перебрался в Москву, начал здесь бизнес с нуля. И – секундочку внимания – не с продажи компьютеров, приватизации госсобственности или другого легального грабежа, а с производства. Со штатным расписанием – четыре человека, включая тебя самого. И чего-то добился, вкалывая по 15 часов. Это, милая, не золотой мальчик! Согласись, это как-то по-другому называется.

Любка молчала, видимо переваривая всё сказанное мною, затем спросила:

– А чем он сейчас занимается? У него бизнес какой-то?

– Да, свой бизнес. Кондитерская фабрика «Серебряный трюфель». В штате около сотни человек, но и сам пашет будь здоров! Люб, ты же помнишь, как начинала ты свой, а я – свой бизнес с нуля? Подъём – в 07:00, домой с работы в 22:00. Выходные? Не в этом месяце. Из праздников только день рождения и Новый Год! И то – с 3-го числа чтобы все на работу. И никаких там «мне нужно съездить к маме» или что-то в этом роде. Это сейчас мы на мерседесах разъезжаем да отдыхаем по два раза в году – то на море, то на горных лыжах катаемся. А тогда – метро или маршрутка, денег на развитие бизнеса нет, блата нет, отцов тоже нет… Помнишь, как мы одну комнату на двоих снимали? А, Любаня?

– Да уж, такое не забудешь! Помыкались по полной, не всем повезло родиться москвичкой, – сказав эти слова, Любаня посмотрела на Юльку. Крепкий коктейль или всплывшая вдруг солидарность сделали своё дело – я почувствовала, что сейчас Любка на моей стороне.

– А может по коктейльчику ещё, а? – предложила я, улыбнувшись и оценив Любкин жест.

У меня вновь улучшилось настроение. Я была рада, что смогла постоять за Костика, восстановив справедливость хотя бы в этом вопросе. Все остальные подозрения и оценки в его адрес со стороны подруг были ещё под вопросом. Подозвав официантку, попросили её повторить для девочек и отдельно без алкоголя для меня. Переглянувшись с подругами, мы поняли – «кина» не будет!

– Да ладно, – произнесла Любаня. – Во-первых, фильм уже всё равно начался. Во-вторых, говорят так себе фильмец, не очень. А в-третьих, не так часто мы собираемся все вместе, можем и пропустить фильм!

Потягивая свои коктейли, мы замолчали, каждая думая о своём. А может, просто прислушались к музыке, лившейся из колонок. Пел неподражаемый Николай Басков.

– Самый жадный из певцов – Басков! – сделав очередную затяжку коктейля через соломинку, вымолвила Любка с видом, будто эту самую жадность она испытала на себе лично.

– С чего это ты взяла? – произнесли мы в один голос с Юлькой.

– Читала где-то что ли? – продолжала Юлька. – Да сейчас ради пиара чего только не напишут и не сделают!

– Да нет, ничего я не читала! Сами послушайте, возьмите его любую песню, везде одно и тоже: «Хочешь, я подарю тебе это небо?», «Все звёзды для тебя», «Все цветы в мире тебе одной дарю»… Короче, передарил весь мир и ничего конкретного, ничего материального! Был у меня один такой, – продолжала Любка. – Так красиво, блин, говорил, очуметь просто можно. Ужинали как-то с ним в ресторане, в Останкинской телебашне. Так здорово, вид вечерней Москвы, пылающий закат. И вот он с горящими глазами, искренне восторгаясь всей этой красотой, передарил мне и закат, и небо в звёздах, и молодую луну. Наверное, был готов подарить всю вселенную, но как назло его кредитка оказалась заблокированной и счёт (а он оказался немаленький) пришлось оплачивать мне.

Видимо, коктейли оказались не такими уж и слабыми. Юлька как то быстро стала соглашаться с Любкой, на полном серьёзе рассуждая о меркантильности Баскова. Вспомнила и его развод с дочерью фармацевтического олигарха, какие-то другие финансовые моменты, часто обсуждаемые в жёлтой прессе, затем плавно перешла к его стилю одеваться, сексуальной ориентации… Я же сидела молча, пытаясь понять, как творчество Баскова, его развод, сексуальную ориентацию и стиль одежды Юльке удалось сложить в какую-то логическую, по её мнению, цепочку. Поняв, что мой безалкогольный коктейль не даёт возможности уловить глубокий смысл Юлькиных аргументов, я вспомнила о том, как однажды Любка так же на полном серьёзе заявила, что Валерия и Орбакайте посвятили ей песни.

Пару лет после окончания института мы снимали с ней однокомнатную квартирку где-то в районе метро «Бауманская». Любаня вернулась после выходных от мамы, куда она раз в месяц ездила на поезде, и рассовывала в холодильник всё, что обычно везут в таких случаях из родительского дома в Москву. «Упала с полки любовь», – пела Любка… Вдруг она замолчала и как то уж совсем буднично произнесла:

– Хорошо, что мне досталась нижняя полка, а то могла бы вообще костей не собрать! Машинист, зараза, так резко затормозил, что я ночью со всего маху, не успев даже проснуться, упала с полки. А вот Орбакайте, молодец, правильно поёт, – как ни в чём не бывало продолжала Любаня: «Не бей любовь об пол, сука». Слова «сука» там конечно нет, но так хочется добавить!

– А вот мне лично всё равно, – вернул меня из воспоминаний за столик в кафе Юлькин голос. – Мне всё равно, где живёт твой Константин и сколько стоит его квартира в этом самом «Эвкалипте».

Я взяла меню и внимательно прочитала состав коктейля. Мдааа… вискаря в нём было достаточно. Да и бармен, видимо, был новенький, ещё не обнаглел до того, чтобы нечаянно путать дорогой виски с не очень дорогим холодным чаем «Липтон». Юльку явно понесло куда-то не в ту сторону. Заочное обвинение в меркантильности Баскова не принесло ей удовлетворения, и она решила отыграться на мне.

– Юль, – начала я медленно. – Во-первых, никакой он не мой, этот Константин, а во-вторых, не «Эвкалипт», а «Эдельвейс». И в-третьих, ты врёшь.

– Я вру? – явно обрадовавшись полученной возможности продолжить дискуссию, произнесла Юлька. – В чём это я вру?

– В чём врёшь? – переспросила я, медленно водя пальцем по краю пустого бокала, чем вызывала звук зависшего на одном месте комара и Юлькино раздражение одновременно. – Врёшь, что тебе всё равно, где бы жил твой парень: в высотке на Кутузовском или в хрущёвке на Электрозаводской. При этом я вполне согласна, что с милым рай и в шалаше и всё такое. Но! Если бы у тебя был выбор между шалашом и апартаментами в «Эдельвейсе», очень сомневаюсь, что ты выбрала бы шалаш.

Юлька заглянула в свой пустой бокал, ища на дне глоток поддержки; не найдя, посмотрела на бармена за стойкой.

– Любань, готова принять ещё по одному коктейльчику? – Юлька подняла руку с двумя выброшенными вверх пальцами. – Нам два, повторите, пожалуйста! – не совсем твёрдым голосом обратилась она к официантке. – По последнему и домой, так ведь, Любаня? Ну а Катька на свидание, к своему новому бойфренду.

Слово «новый» она произнесла как то уж совсем зря. Неужели она думала, что это сойдёт ей с рук? Из-за излишне выпитого или какой-то ревности, неудовлетворенности своей личной жизнью, она явно рвалась в бой. Обычно добрая, покладистая и совсем не конфликтная, сейчас она была не похожа сама на себя. Где-то в глубине моей души уже зарождался ответ, объясняющий ее поведение. Ведь это я сама её спровоцировала, нанеся удар ниже пояса, так некстати приведя пример с её институтской любовью по имени Вениамин. Теперь она пытается отыграться, к месту и не к месту, произнося Костино имя и всё, что с ним связано, включая этот дурацкий «Эдельвейс», к которому я не имею никакого отношения и даже не пытаюсь на него каким-то образом претендовать.

Я еду на первое свидание с человеком, которого никогда в жизни не видела. Одно дело переписка, какая бы долгая и доверительная она ни была, и другое дело встреча вживую. Чем она закончится, кем мы станем друг для друга, одному Богу известно. Я посмотрела на давно молчащую Любаню в надежде, что она вкинет словечко или новую тему, уводящую нас от ненужной пикировки. Сидеть молча уже несколько минут было совершенно несвойственно ей, но сейчас она молчала, видимо, решая, на чью сторону ей встать. По закону дружбы она должна быть, конечно, на моей стороне, но и потерять Юлькину поддержку в случае, если после очередного коктейля она вновь захочет пообсуждать мою вечернюю встречу с Костей, ей тоже не хотелось.

– А вот и не вру! – Юлькин голос вернул меня из моих размышлений к нашему, как мне казалось, оконченному разговору. – Лично мне плевать, будет ли мой друг иметь квартиру в дорогом доме или однушку в хрущёвке, – не унималась она.

Я искренне пожалела, что мы не пошли в кино. В любом случае оно было бы интереснее этого концерта под названием «Когда я выпью тянет поговорить». Мне совсем не хотелось спорить или что-то доказывать, но видя, что Юлька явно не желает закрывать тему, мне ничего не оставалось, как перейти в который уже раз за сегодняшнюю встречу в наступление.

«Да», – подумала я, – «не любишь ты, Катенька, сдаваться или проигрывать. А что? Не самая плохая черта характера», – улыбнулась я про себя, начав атаку голосом, который обычно применяют, доказывая, что дважды два – четыре.

– Юль, а почему некоторые люди и, видимо, в том числе ты, уверены, что молодые пары обязательно должны быть без гроша в кармане, должны съесть вместе пуд соли, добиваясь каких-то благ в жизни, и только в этом случае они могут быть счастливы? А пока их отношения должны пройти испытания на прочность в съёмной квартире – ведь только там, по вашему мнению, и может зародиться настоящая любовь. Но если у молодых людей, или у одного из них, при встрече уже есть машина, квартира, дача, то это, скорее всего не любовь, а прямой расчет, меркантильность, а счастья и любви здесь нет и быть не может! Мне кажется, так рассуждать могут люди либо завистливые, либо не сумевшие ничего добиться в жизни. Ты вроде молодая, а рассуждаешь, как человек, из чьей головы ещё не выветрилась совковская пропаганда типа «не в деньгах счастье». При этом тот, кто пичкал нас лозунгами, сам, оказывается, не только любил эти самые деньги, но и имел их в большом количестве. За окном – 21-й век, и деньги правят нашей жизнью, многое изменилось. Хотя я совершенно не отрицаю, что любовь может быть и в шалаше, и, наоборот – ею может даже и не пахнуть в самой дорогой и роскошной квартире. Но всё же, согласись, людей, рассуждающих как ты, сейчас не часто встретишь.