Нажав на педаль смыва, я долго смотрела, как воронка подкрашенной воды уносит в темноту неба, словно парашютистов, сперматозоиды. «Жизнь жестока», – промолвила я, закрывая крышку. На минуту мне даже стало стыдно. И за тот обман пассажиров, которые пропустили меня без очереди, и за тех парашютистов, так безжалостно отправленных мною в свой первый и последний полёт, за секс с совершенно незнакомым мне человеком… «Ну и что, что не знакомый? Зато такой улётный. Просто небесный! В прямом и переносном смысле», – оправдывалась я сама перед собой. А вот перед мамой мне не было бы стыдно – я соблюла её наказ, данный много лет назад: «Не целоваться на первом свидании!» «М-да, вот только юмора мне сейчас только не хватает», – вытирая перед зеркалом губы салфеткой, упрекнула я себя.

Сделав подобающую ситуации физиономию, я открыла дверь. Скромно улыбаясь, опустив глаза вниз с видом, говорящим: «Да, спасибо, мне уже лучше», – я вышла из туалета. Мужчины, чуть расступившись, пропустили меня. Удаляясь, я спиной чувствовала их взгляды. Интересно, они сейчас думают, почему я в полотенце или о том, что как-то рановато собралась на пляж? Лететь до Майами ещё несколько часов. А может, они вообще думают совсем о другом?

Серж, отведя колени чуть в сторону, пропустил меня к окну. Теплая, нежная, но уверенная и сильная ладонь накрыла мой сжатый кулачок. Наши глаза встретились. Глаза мужчины после секса говорят о многом. Я боялась и не хотела увидеть глаза самца, победителя, ловеласа. И как же я была рада, когда увидела совсем другие глаза – они были полны нежности, любви и благодарности. От этого мне стало так хорошо и легко, что я улыбнулась в ответ улыбкой, полной доверия и понимания.

За иллюминатором стали гаснуть одна за другой звёзды, небо становилось светло-серым. Голос в динамиках предлагал завтрак, который нам сейчас будет подан, и просил привести спинки кресел в вертикальное положение. Медленно и неярко где-то там вверху, под панелями, стали загораться лампочки освещения. Люди задвигались. Кто-то потягивался в кресле, кто– то, повернув голову назад, убеждался, что в туалет уже толпа и, если сейчас не поспешить, то лучше вообще не дёргаться. Начиналось самое нерациональное. Из хвоста самолёта медленно и неотвратимо двигалась тележка с завтраками. Она почти полностью заполняла собой проход. Одновременно, навстречу ей, двигались люди, идущие в туалет. Пассажиры и стюардесса, толкавшая тележку, встречались. Короткий обмен взглядами. В глазах стюардессы немой упрёк: «Вот вам именно сейчас приспичило – ни позже, ни раньше». В глазах пассажиров бескомпромиссный ответ: «Нам что теперь, обоссаться что ли?» Всё это, конечно, с улыбкой и вежливо.

Американка в ярко-красной майке и серебристых лосинах, фигурой похожая на игрока в бейсбол в полной экипировке и явно предпочитающая сельдерею и шпинату гамбургеры, подошла к тележке, как к амбразуре. Её взгляд говорил: «Ни шагу назад». Стюардесса с вежливой улыбкой, прижав тележку к краю прохода, улыбнувшись, произнесла: «Проходите, пожалуйста». А её глаза, добавили: «Если сможете, конечно». Первая попытка любительницы гамбургеров пройти бочком и на скорости потерпела неудачу. Застряв между креслом и тележкой, поняв, что даже на повышенной скорости тут не пройдёшь, включила заднюю. Вспомнив, как когда-то в автошколе учили парковаться задним ходом, она решила выполнить этот манёвр, втиснув свой зад между кресел, тем самым пропустив тележку. Манёвр удался, несмотря на то, что задним «бампером» она так придавила колени худосочному пассажиру, что у того глаза полезли на лоб. Втянув живот – если так можно выразиться – она приветливо произнесла: «Велкам», – пропуская тележку. Затем почти летящей походкой, с гордо поднятой головой проследовала в хвост самолёта. Оставалась последняя, но не самая лёгкая задачка – протиснуться в узкие двери туалета и развернуться там на 180 градусов. Между тем тележка с завтраком вновь двинулась вперёд, навстречу очередному испытанию.

– Кофе, чай, прохладительные напитки, завтраки, – предлагала стюардесса.

Я попросила только кофе и йогурт. Серж же, наоборот, взял всё, что предлагали. Откусив очередную порцию сэндвича, подняв брови в вопросе спросил:

– Не хочешь кушать? Не голодна?

Затем улыбнулся, подмигнув, произнёс:

– Или лёгкого завтрака тебе было достаточно?

Я взяла чайной ложечкой очередную порцию йогурта, борясь с желанием отправить её в рот или ему на брюки. Серж взглянул в мои глаза, затем на ложечку, полную йогурта, и вовремя понял, что вот сейчас ему лучше помолчать. «Почему сперма не имеет вкус вишни? Или, скажем, персика? – думала я, смакуя прохладную массу йогурта во рту. – Нет. Наверное, лучше банана».

После завтрака захотела немного поспать. Лететь оставалось ещё несколько часов. Прикрыв глаза, прильнула головой к закрытому иллюминатору, поборов желание лечь головой на колени Сержа. Да и какой смысл? Повторить ночное всё равно не получится. Хотя так хотелось!

– Вас приветствует командир экипажа, выполняющего рейс, – звучал голос в динамике. – Через несколько минут наш самолёт приземлится в международном аэропорту Майами, самом крупном аэропорту во Флориде, – продолжал командир, а я уже открывала дверь туалета. «Немного влажноватая, ну, ничего, высохнет», – успокаивала я себя, натягивая юбку.

Улыбка – это первое, что появляется на лице человека, услышавшего долгожданные слова командира экипажа. Все как-то разом ожили, зашевелились, выглядывая в круглые окна иллюминаторов. Я взглянула на часы – перевела стрелки. Три часа дня по местному времени. До моего отеля, как обещал туроператор тринадцать километров, размещение в номере займёт считанные минуты, и дальше – океан, песок, пальмы и солнце! Последние часы полёта я спала, и мы почти не общались с Сержем. Иногда во сне я чувствовала его нежное касание – он гладил мою руку, сжимал её, словно не хотел расставаться.

Достаточно быстро мы получили багаж, прошли таможенную процедуру и вот теперь, стоя у автобуса, пришло время прощаться. Мне не верилось – неужели я сейчас сяду в этот автобус, он помашет мне рукой, и мы больше никогда не встретимся? Не может быть. «Это какое-то сумасшествие, какая-то нелепость! Встретиться в самолёте совершенно неосознанно, как-то даже спонтанно, потеряв голову и позабыв, что рядом люди, заняться сексом, а потом помахать ручкой и всё? Не может быть. Бред какой-то», – пульсировало у меня в висках.

«А чего ты, собственно, хотела, Катя? Ты хотела забыть, отомстить, начать новую жизнь. Так вроде ты это и получила. Тебе нужна была встряска, взрыв. Хотела именно такого, безо всяких обязательств секса? Пожалуйста – прямо не сходя с трапа. Так чего же ты смотришь в его глаза, как обиженный щенок, выброшенный на улицу? Ты чувствуешь обиду? Что тебя поимели и теперь, не говоря ни слова, усаживают в автобус и говорят: «Гуд бай»? Ну, это как посмотреть, ещё не понятно, кто кем воспользовался. Каждый получил то, что хотел, поэтому никаких обид не должно быть», – продолжала философствовать я.

– Я провожу тебя. Можно я провожу тебя до отеля? – услышала я слова, которые подсознательно ждала.

И сразу все идиотские мысли – кто кого и так далее – улетели, дав место солнцу, теплу, улыбке и отличному настроению. Я ещё не успела ответить: «Да», а его губы уже целовали меня. Это был первый наш поцелуй. Наверное, поэтому, он казался таким нежным, сладким и так кружил голову.

Если в самолёте мы почти молчали, то сейчас Серж не закрывал рот, всю дорогу до отеля рассказывая мне о Майами всё, что знал сам. Оказывается, он бывает здесь каждый месяц, выполняя рейсы Париж – Москва – Майами – Париж. Сегодня ночью он будет управлять самолётом, который унесёт его в Париж. Но сейчас – день, мы в Майами и едем в отель. Не хотелось думать о предстоящей разлуке. Хотелось думать лишь об одном – взять всё от тех недолгих часов, которые подарила нам судьба!

Глава 6

Мы шли по коридору отеля, бросая взгляды на двери, ища мой 456-й номер. Я несла сумку, Серж катил мой чемодан. Он сам вызвался доставить его в номер, вежливо сказав мальчику «сенкью» и тем самым лишив того чаевых.

– Вот и мой номер, – сказала я, вставляя карточку в прорезь электронного замка.

Раздалось тихое пик-пик, и замок, сменив красный свет микролампочки на зелёный, готов был впустить меня в номер. Я стала шарить в сумочке, перебирая её содержимое. Найдя портмоне, извлекла из него пару долларов и протянула Сержу. «Сенкью» и последующее после этого «Гуд бай», произнесённые мною с самым серьёзным видом, сделали его лицо каменным. Его нижняя губа слегка отвисла, приоткрыв рот. Глаза в недоумении бегали. Зато мои глаза и душа ликовали! Это тебе и за твоё «Извините, у неё токсикоз», и за твой намёк, что я уже «позавтракала». Поняв, за что ему такая месть, он рассмеялся и, подняв вверх два указательных пальца, произнёс:

– О Кей, один-один!

Чуть приоткрытая дверь номера зияла темнотой. Закрытые портьеры окон отталкивали солнечный свет, давая кондиционеру справиться с сорокаградусной жарой и оправдать наши надежды на прохладу. Серж, поблагодарив за чаевые, взял доллары сказав, что за столь щедрое вознаграждение он обязан не просто доставить чемодан к двери, а, безусловно, вкатить его в номер. Доводчик двери сделал своё дело. Она медленно и бесшумно закрылась, не оставив пути к отступлению. Мы стоим в небольшой прихожей номера – полумрак, тихо, прохладно и волнующе. Серж посылает свою фуражку, до этого находившуюся у него в руке, в полёт – она планирует, как диск для игры с собакой, запущенный на зелёной лужайке парка, и падает на кровать. Пиджак красивым, изящным движением соскальзывает с его плеч на пол, застеленный зелёным ковром. Рука ослабляет узел галстука, а глаза не отрываясь смотрят на меня в упор. Пальцы машинально, но не спеша, расстёгивают пуговицы рубашки. Он подходит настолько близко, что я чувствую его дыхание, уверенность и страсть. Глядя мне в глаза, он опускает руки, берёт край моей юбки и поднимает её вверх. Нет, он не пытается снять её через мою голову – просто задирает.